Я догадался. И все равно был шокирован.

— Я не сомневаюсь в глубине ваших моральных принципов, — продолжал Вельд, глядя в мои остановившиеся глаза. — Никто не заставляет вас обворовывать людей, которым не под силу помогать нашему клубу. Мы этим не занимаемся, потому что это бессмысленно. Нищие находятся под протекторатом Компании. Мы регулярно помогаем им, чем можем, потому что только так джентльмены удачи могут оправдать свое существование. Вы сможете сделать большой вклад в это праведное дело. Дорогие особняки заскучавших толстосумов, с вашим талантом и навыками — это не составит вам труда. И никто, между прочим, не заставляет вас брать лишнее. Кто посмотрит на ваши моральные принципы в Гротеске — это другой вопрос. Вы уже в этом убедились. Там вы инструмент, здесь — джентльмен, полноправный и свободный.

— У вас хороший слух, — сказал я, пытаясь не выдать свою заинтересованность. — А я много говорю. Вы правы, мне не нравиться убивать людей. Обворовывать их? Эта игра некогда доставляла мне удовольствие. Но эти люди знали, что я рядом, не знали только, когда произойдет действие. И это была игра. Мне не нравиться ваше предложение.

— Вы в праве отказаться, — немедленно откликнулся король воров. — Вам завяжут глаза и выведут отсюда. А после этого можете отправляться куда пожелаете. Можете вернуться в Гротеск и медленно сходить с ума в конфликте с самим собой. Или вернуться домой. К отцу. Или пойти бродяжничать. Но учтите, просто так, без лицензии, на территории столицы вам воровать никто не даст. А работать за гроши и спать на соломе, я уверен, вы не станете. Вас погубят амбиции. Рано или поздно, вы замахнетесь на истинные блага наших территорий и тогда вам несдобровать. Это не угроза, всего лишь деловое предупреждение. Лично я испытываю к вам необъяснимую симпатию. И не только как к специалисту. Как к человеку. И мне бы очень не хотелось давить ее. Мне и так постоянно приходиться это делать.

— Вы ловко обыграли мои тупики, — сказал я, пытаясь пренебрежительно ухмыльнуться. И не смог. Замолчал. В Гротеск: верно до безысходности. Именно сходить с ума. Домой? Ударение на фразе «к отцу» просто великолепно. Десять баллов. И воровать-то ведь мне никто не даст. Без лицензии.

Змея. Гладколицая змея с искусно припрятанными клыками. Он уже укусил меня и теперь ждал, когда яд подействует.

— Между прочим, — сказал Вельд поглаживая по щетинистой макушке незаметно явившегося кота, — ваше нежелание убивать, это не трусость. Вы просто, как и я, умеете называть цену человеческим жизням. Это умение может быть понято по-разному. Это жестокость, разумная жестокость, что хуже всего. Но и мир вокруг не думает о нас с любовью. Приходиться быть если не милосердным, то хотя бы адекватным. Вы были адекватны. Безобидные бунтари-ученые. Ну не нравиться им религия Зверя, неужели это заразно? Кстати… — он зашевелился, вынимая что-то из внутреннего кармана. — Вот, — он бросил мне аккуратный зеленый сверток. — Это вам от той девчонки… как бишь ее… Дилы. Вы беседовали с ней возле драмы, помните?

Я молча развернул зеленую плотную бумагу.

«Привет. Я так и не узнала тваего имини но думаю оно красивае как и твое лицо. Меня завут Дила если тибе это интересно. Мы навернае больше никагда не встретемся но я рада что с тобой все в порятке и что мне воопще удалось погаварить с тобой и панять, что не все слуги истино слуги. Господин Вельд суровый чиловек но он справидлив к людям. Он забрал тебя с собой. Я дагадываюсь зачем но это неважно. Я хатела сказать тебе что заставила сибя побароть злосьть. Так что, если все-таки встретимся снова я не буду тебе мстить. А штобы ты не забывал о словах сказаных мне той ночю я дарю тебе это. Он недорагой, но как символ прослужит тебе всю жизнь. Это символ воли и удачи. Так что удачи тебе и быстро заживающих ран.

Дила»

Медальон был из не тускнеющего сплава. Изображалась раскрытая кисть с широко расставленными длинными пальцами.

Вельд сидел на краю кресла, подавшись вперед, и смотрел на медальон взглядом профессионального ювелира. Потом все понял, и разочарованно откинулся на спинку.

— Странно, — сказал я.

Повесил медальон на шею и спрятал его под одежду.

— Да-да?

— Странно, что вы не упомянули о том, как спасли мне жизнь. И что теперь я обязан вам. По крайней мере, половиной своего крова, если следовать традициям. А если крова нет, то платить нужно собственной свободой. Но вы упорно пытаетесь выдать себя за благородного человека. Демонстративно поворачиваетесь спиной, отворяете передо мной двери, набили мне карманы метательными ножами. Вы перестарались, у меня не было ножей. Вы действительно думаете, что меня можно сломить безвыходностью? А что, если я убью вас, а потом убью как можно больше ваших людей, пока сам не поеду к Хладнокровному?

— Зачем? — спросил Вельд серьезно. — К тому же вы себя переоцениваете, господин Престон. Как это вы собираетесь меня убить? У вас нет таких ресурсов.

Я, вспомнив все, что вколотила в меня изнуряющая школа, двумя пальцами вытащил нож и швырнул его одним плавным движением.

И все-таки надорвал что-то у себя внутри.

Пока я хрипло отдувался, опершись рукой о спинку кровати, Вельд задумчиво играл пойманным ножом, вертикально удерживая его на острие кончиком пальца.

— Я понял, — сказал он, и металл вдруг исчез. — Вы хотели узнать, достоин ли я? — Он засмеялся, негромко и весело. — Браво! Давно я не проходил такого испытания. Меня все-таки тут ценят. А вы молодец, господин Престон! Ну, так как, я достоин?

— У меня два условия, — сказал я, сглатывая горькую слюну.

— Весь во внимании! — Вельд поднялся, сцепив пальцы в замок.

— Во-первых, вы лично будете делиться со мной опытом. С поправкой на демократичность, конечно.

— С моим удовольствием, — понимающе кивнул Вельд. — Скажем два раза в неделю. Семь восходов и два занятья. Я думаю, что и вы сможете кое-чему меня научить. Во-вторых?

— А во-вторых, — я отпил воды из графина и выпрямился. — Я хотел бы еще раз побывать в Гротеске.

— Какие-нибудь ценности? — подмигнул Вельд.

— Да, — я сел на кровать, стиснув голову руками. — Ценности.

— Хорошо, — сказал Вельд, любовно оглаживая бородку. — Это, конечно, будет сложнее. Внутрь-то вы пройдете без труда, а вот как выйдите. Как минимум неделю вас будут целовать в попку десятки людей. Вы же все-таки сын Криппа. Надо понимать, что это может осложнить ваш переезд. А впрочем… Окон в Гротеске предостаточно, хватит на армию воров. Я дам вам кое-что… Но это подождет. Вам, кажется, не помешало бы еще отдохнуть, Престон. Вам принесут еды и…

— Я пойду сейчас, — сказал я внятно.

— Если хотите, — неожиданно легко согласился Вельд. — Ваше право.

— Сколько я был без сознания?

— Неделю.

— Но рука…

— Прогрессивная фармацевтика.

— Я думал, вы имели в виду другое.

— Нужно мыслить шире, господин Престон.

— Ясно. А вы не… Не опасаетесь, что я могу растрепать в Гротеске о расположении ваших покоев?

— Вас выведут с завязанными глазами.

— А как же я вернусь назад?

— Вас будет ждать человек. Скажите пароль, он без разговоров отведет вас куда нужно.

— Клянусь Первым, а если я специально это делаю, чтобы рассказать обо всем в Гротеске, а потом затесаться к вам двойным агентом!

— Полно, господин Престон, полно вам молоть эту романтическую чушь. Мы уже все обсудили касательно ваших мотивов. Теперь давайте обсудим детали вашего посещения. Змей побери, зря мы так позаботились о вашей одежде… Теперь нужно будет хорошенько ее измочалить, чтобы она отражала долгие страдания предположительно мертвого человека.

Когда я снял повязку, возле меня уже никого не было. Вели меня недолго, и, тем не менее, я оказался посреди скошенного трехгектарного поля. Это были окраины Гиганы. Столицы, которую я, в какой-то момент, уже не надеялся увидеть. Темнело, Светозверь шел дальше, согревать другие земли. Скоро он собирался уйти на нерест, оставляя нас наедине с самими собой. Наступало время Тьмы. Падал первый снег, сквозь его тонкий настил угрюмо щетинились сухие корешки колосьев. Но даже через снежинки я отлично видел утомленную собственным весом громаду Гротеска. Все-таки он был невероятен. Если не сказать, нелеп. Нет, никогда этот урод мне не нравился. Бесконечные башни, бесконечные стены, пролеты, переходы, арки, нагромождения нагромождений, каменное воплощение греха излишества. Я не представлял, каким образом варварам удалось бы захватить его. Они отвоевали бы пару коридоров и периферийные сооружения вроде уборных и подсобных кладовок, а потом у них просто истощилось бы терпение.