– Когда ее принесли? – спросил я.

– Двадцать минут назад.

– Из какого отделения?

– Центральное отделение «Вестерн юнион».

– Ладно. – Я повесил трубку.

В Центральном отделении за пять минут нашли телеграмму. Я заплатил пятьдесят центов. Телеграмма оказалась из Оуквью:

«Лицо, о котором вы расспрашивали, живет в гостинице под своим именем. Мне за это что-нибудь полагается? Мариан».

Я достал из кармана конверт и написал прямо на телеграмме:

«Берта, это она. Я буду в Оуквью в гостинице «Палас». Лучше сообщите нашему клиенту».

У меня всегда были с собой конверты с марками экспресс-почты и написанным адресом. Я запечатал телеграмму в конверт, бросил его в почтовый ящик, сел в свою колымагу и двинулся на север. По дороге я размышлял о том, что Берте Кул пора бы купить новую машину или хотя бы брать работу поближе к агентству. И еще я думал, какого черта миссис Джеймс К. Линтиг, которая исчезла на двадцать лет и которую искало полстраны, решила вдруг вернуться в Оуквью и зарегистрироваться в гостинице «Палас» под своим настоящим именем. Я ломал голову, не связано ли как-то ее появление с моим объявлением в газете. Если так, то миссис Линтиг живет где-то неподалеку от Оуквью. Отсюда можно было сделать много интересных выводов...

По дороге я на несколько часов остановился поспать в кемпинге и прибыл в Оуквью рано утром. В кафе при гостинице я съел довольно гнусный завтрак и пошел к администратору.

– Доброе утро, мистер Лэм, – сказал дежурный. – Ваши вещи лежат здесь. Мы не знали, собираетесь ли вы выписываться, – ведь вы уехали так неожиданно. Мы уже... гм... беспокоились о вас.

– Не стоило волноваться. Я сейчас оплачу счет.

Когда я протянул деньги, он обратил внимание на мое лицо.

– Попали в аварию? – спросил он.

– Нет. Просто я сонный ходил по паровозному депо, и на меня налетел локомотив.

– О! – ужаснулся клерк, протягивая мне квитанцию и сдачу.

– Миссис Линтиг уже встала? – спросил я.

– Не думаю. Она еще не спускалась.

Я поблагодарил его и пошел по улице к редакции «Блейд».

Мариан Дантон вышла мне навстречу.

– Привет. Как дела? О боже! Что у вас с глазом?

– Я споткнулся. Пытался получить для вас двадцать пять долларов, но ничего не вышло. Зачем она сюда приехала?

– Наверное, просто проведать друзей. Не забудьте, что это я вам сообщила.

– Проведать друзей после стольких лет? И почему в гостинице?

– Действительно, странно.

– Как она выглядит?

– Очень постарела. С ней виделась миссис Пурди, мать ее старой подруги. Говорит, что она выглядит ужасно. За эти годы миссис Линтиг поседела и очень поправилась. Она рассказывала миссис Пурди, что ни разу не чувствовала себя счастливой с тех пор, как ее бросил доктор Линтиг.

– Прошло уже больше двадцати лет, – заметил я.

– Да, это очень большой срок, особенно для того, кто был несчастлив.

– Конечно, – согласился я. – А зачем вы напомнили мне о своих заслугах?

– Потому что не люблю, когда меня отодвигают в сторону.

– Кто вас отодвигает?

– Вы.

– Что-то я вас не понимаю.

– Не притворяйтесь, Дональд. С миссис Линтиг связано что-то важное. Слишком многие проявляют к ней интерес. И если вы не будете мне доверять, то – предупреждаю вас – больше вы ничего не узнаете.

– А как насчет новой информации? – спросил я.

– Посмотрим. Дональд, что на самом деле случилось с вашим глазом?

– Я встретился с Чарли.

– С Чарли?

– Да. Вы знаете, о ком я говорю. Ваш жених был возмущен, что я пригласил вас на ужин.

– О! – Мариан опустила глаза. В уголках ее губ заиграла улыбка. – Он ревновал?

– Ужасно.

– Вы ударили его первым?

– Нет, он нанес первый удар.

– А кто ударил последним?

– Первый удар и был последним. Старая поговорка «Кто был первым, тот станет последним» вполне применима и к дракам.

– Мне придется поговорить с Чарли, – сказала она. – Он не повредил руку?

– Его рука, наверное, стала короче на пару дюймов от этого удара. Но в остальном он в порядке. Так как насчет новых сведений?

– А о чем вы хотите услышать?

– О вашей полиции. У вас есть сорокалетний коп ростом шесть футов, весом около двухсот двадцати фунтов, черноволосый, с серыми глазами, раздвоенным подбородком и родинкой на правой щеке? У него характер верблюда и сговорчивость мула. Его, конечно, зовут не Чарли?

– У нас такого нет, – сказала Мариан. – Нашим копам лет по шестьдесят – шестьдесят пять. Их назначают по блату. Они все жуют табак, все очень подозрительны и главной своей задачей считают выкачать побольше штрафов с заезжих водителей, чтобы пополнить свой заработок. Дональд, это коп поставил вам синяк под глазом?

– Точно не знаю. Я могу снять объявление в газете?

– Уже поздно. Вот ваша почта. – Мариан протянула мне мешочек с письмами, перевязанный прочной веревкой.

– О господи! Похоже, все местные жители сочли своим долгом мне написать.

– Здесь всего тридцать семь писем, – возразила Мариан. – Не так уж это и много. Теперь вы понимаете, что объявления в «Блейд» приносят хороший результат?

– Мне нужна секретарша, – сказал я. – Лет двадцати двух – двадцати трех, с карими глазами и каштановыми волосами, с приятной, искренней улыбкой.

– И конечно, она должна быть верна своему боссу?

– Да, разумеется.

– Среди тех, кто ищет работу, я не знаю ни одной, соответствующей вашим требованиям, – улыбнулась Мариан. – А впрочем, я буду иметь это в виду.

– А вы могли бы взять меня на работу на пару часов?

– А чем вы хотите заняться?

– Взять интервью для «Блейд».

– Мы могли бы использовать мужчину лет двадцати шести – двадцати семи, ростом пять футов пять дюймов, с волнистыми темными волосами, умными темными глазами и синяком под глазом. Но он должен будет работать на газету, а не на себя.

– Вы ведь родственница редактора газеты?

– Да, он мой дядя.

– Скажите ему, что вы наняли репортера, – сказал я, направляясь к двери.

– Смотрите не подведите нас, Дональд.

– Не сомневайтесь.

– Вы хотите пойти к миссис Линтиг?

– Да.

– И представитесь ей как репортер «Блейд»?

– Как раз это я и собираюсь сделать.

– Могут быть осложнения, Дональд, – серьезно сказала она. – И я боюсь, что дяде это не понравится.

– Это будет ужасно. Мне придется занести вашего дядю вместе с Чарли в список местных врагов.

– Вы не хотите забрать свою почту? – спросила она.

– Не сейчас. Я зайду к вам позже. Скажите, а человек, которого я описал, не может оказаться помощником шерифа?

– Нет. Они все носят большие сомбреро. И вообще, это очень приличные люди.

– У этого человека манеры столичного жителя, – сказал я и направился к двери.

– Если вы возьмете меня в долю, – сказала она мне в спину, – я готова с вами работать.

– Боюсь, что не смогу взять вас в долю. Я же говорил, что пробовал это сделать, но ничего не вышло.

Мне показалось, что в ее глазах промелькнуло что-то похожее на облегчение.

– Ладно, – сказала она, – по крайней мере вы не скажете, что я вам этого не предлагала.

Я кивнул и закрыл за собой дверь.

Когда я вернулся в гостиницу, миссис Линтиг в холле не было. Клерк предложил позвонить ей в номер.

Система телефонной связи была гордостью гостиницы. Ее установили недавно, чтобы «полностью модернизировать» здание. В холле аршинными буквами было написано: «ДОМОФОН». Под этой надписью на убогом столике стоял один телефонный аппарат. Я взял трубку, и дежурный соединил меня с номером миссис Линтиг.

– Алло. – Ее голос звучал глухо и осторожно.

– Вас беспокоит мистер Лэм из «Блейд». Я хотел бы взять у вас интервью.

– О чем? – спросила она.

– Нашим читателям интересно будет узнать, как вы нашли Оуквью после долгого отсутствия.

– И ничего о... о моих личных делах?