И я извивалась под ним, хохотала, дергалась. А леопард ни на что не реагировал. Все такой же огромный, горячий и упрямый. Совершенно бесцеремонный.

Шершавый нос водил вдоль горла сначала с одной стороны, потом с другой, кот обдавал лицо горячим дыханием, шевелились волоски сзади, выбившиеся из растрепавшейся косы. И когда от смеха у меня начал болеть живот, когда зачесался нос, и я начала чихать, животное наконец свалило, освобождая меня от веса собственного огромного тела, непонятно, как будто недовольно, заворчав напоследок.

Леопард фыркнул, облизнул тот самый нос, что еще вдох назад был у меня на шее, и все то же самое проделал с руками. Обнюхал сначала одну ладонь, потом другую, тыкался в пальцы и запястья. Очень тщательно, как будто не хотел ничего упустить.

- Что ты пытаешься там найти, чудовище? – спросила, садясь, обхватывая треугольную башку руками, заставляя кота оторваться от своего занятия и посмотреть на меня. Подчинился он с явной неохотой, а я приблизила собственное лицо к черной морде.

- Какие яркие у тебя глаза, кот, - пробормотала, всматриваясь в завораживающую зелень.

Леопард снова зафырчал, заурчал утробно, тихо. Звук казался похожим на перекатывающуюся на море гальку: мягкий, тягучий, какой-то совершенно нереальный. Ответный взгляд снова был слишком пристальным и сосредоточенным для животного…

А потом я снова чихнула, прямо в морду животного. Кот недовольно тряхнул головой и мягко высвободился из моих рук, склоняя башку набок.

- Извини, - развела я руками, - не люблю котов. Всегда чихаю из-за вас.

Я коснулась рукой лба животного, улыбнулась, собираясь подняться на ноги. Вот только подняться мне никто не дал. Прежде чем я успела сообразить, что происходит, прежде чем смогла сориентироваться, прежде чем осознала, отчего вдруг так натянулись и загремели своими цепями тени, до слуха долетел вскрик. Приглушенный и слишком отрывистый, потом какой-то шум.

Леопард среагировал первым: взвился на лапы и рванул в сторону запасной двери в ограде, повалив меня снова на землю. Кот почти снес собой дверь, которую до этого я считала надежной, и выскочил наружу. А через миг я услышала знакомый мне шипяще-свистящий едва слышный звук и утробный громкий кошачий рык. Полный ярости и предвкушения.

Где-то выше по улице. Не слишком далеко.

Происходящие дошло до сознания в следующий вдох, заставив волоски на шее встать дыбом.

Сумеречный клинок сам собой скользнул в руку, ощерилась и ощетинилась Ночная, я ощутила, как изменилось лицо, как вытянулись когти, и рванула следом за животным.

В конце концов, это ему не голодранцы с черного рынка, это нежить, причем нежить мне неизвестная, но уже второй раз попадающаяся на глаза. Откуда, мать его, она лезет? Второй раз на окраине…

Комок из черного меха и серой, будто облитой маслом, кожи катался по земле через два дома правее, почти посреди улицы лежало мужское тело. Василиск не дышал и не шевелился, растекалась под ним огромная лужа крови, валялась дальше оторванная рука, со все еще зажатым в пальцах кинжалом. Он пробовал защищаться. 

Я бросила короткий взгляд в сторону леопарда, ругнулась и подскочила к змею, проверяя дыхание, расталкивая Сумеречную. Шум, рычание, клацанье челюстей и этот гребаный свист, как будто воздух с трудом протискивается сквозь узкую щель, как будто проходит через кузнечные меха.

Сосредоточься, Равен!

Сумеречная скользнула вдоль распростертого тела и почти сразу же вернулась ко мне, делясь информацией.

Жив.

Но если потеряет еще хоть каплю крови, то не на долго.

Совсем молодой, почти пацан, красивый, как девчонка, но невероятно бледный, и тонкие губы начали уже синеть. 

Я снова ругнулась, опустилась на корточки, убирая меч, сажая тень на поводок. Надо бы перетянуть и прижечь. И быстро. А еще лучше все вместе.

Нити силы сами скользнули в пальцы, плетение услужливо всплыло в памяти. Сложное достаточно, чтобы я перестала реагировать на то, что происходит вокруг, требующее от меня предельной сосредоточенности.

Надо было, Равен, тебе все-таки практиковаться больше, сейчас бы действовала увереннее, не теряла бы времени. Ну да что уж теперь, видела несколько раз, как это делают настоящие лекари - и то хлеб.

Сизая дымка окутала плечо василиска, тут же уплотнилась, зашипела на ране, сжалась вокруг, прижимаясь крепче, закрывая рану и останавливая наконец-то бесконечный поток крови.

Долго не продержится, но до прихода лекарей должно хватить.

Я рванула на себя пространственный мешок, вытащила заживляющее и укрепляющее и влила в полуживого змея, проводя по его горлу, чтобы заставить глотать. Через пару вдохов его дыхание стало более ровным и явным, и я отняла от василиска руки. А когда снова поднялась на ноги, когда уже готова была опять достать клинок, поняла, что в этом нет необходимости.

Все кончилось. Висела вокруг тишина: настороженная и звенящая.

А кот неспешно шел ко мне, за его спиной валялась бесформенной кучей мертвая тварь, что-то густое, вязкое и темное вытекало из разодранного брюха. Передние лапы леопарда были измазаны зловонной, блестящей слизью, переливались ее капли на шерсти и кое-где на морде, но в целом животное потрепанным не выглядело. Возможно, чуть чаще вздымалась и опускалась грудная клетка, возможно, чуть ярче блестели глаза.

Перекатывались под лоснящейся шкурой тугие мышцы от каждого движения, тускло мерцали в свете магических фонарей огромные клыки, он ступал мягко и неслышно, едва заметно водил мордой, нюхая воздух вокруг.

Невероятно, невозможно красивый зверь.

Вот только…

Я бросила короткий взгляд ему за спину и с трудом заставила себя остаться на месте.

Он убил нежить, просто порвал тварь, выдрал кусок ее плоти, и этого хватило, чтобы она больше не поднялась, чтобы даже не шевелилась.

Кто он такой?

Леопард остановился, не дойдя до меня и до змея нескольких шагов, смотрел в глаза, открыто и уверенно. Ждал.

Натянулся между нами воздух, встали волоски на моих руках дыбом, вдруг перехватило дыхание, и следующий вдох продрал до основания, вышел слишком громким в тишине спящей улицы, на кончиках моих пальцев заискрила сила, рвалась Ночная.

Я все еще не шевелилась, опять, как зачарованная, всматриваясь в зелень кошачьего взгляда. Нехорошее, тревожное ощущение нарастало внутри, извивалось холодной змеей под кожей. Звенели в напряжении нервы. Я вдруг поняла, что на улице никого кроме нас, что ему будет достаточного коротко прыжка, движения, как проблеск молнии…

- Ты… - все-таки выдохнула едва слышно. Голос звучал незнакомо, как будто не принадлежал мне, воздух все еще кололся и искрился на коже.

- Ты убил ее, - прокомментировала очевидное, проводя рукой, перемазанной в чужой крови, по волосам и тут же ее одергивая. – Кто ты такой?

- Боишься? – спросил кот. Голос отдался в ушах и будто нарыв вскрыл.

Спросил. Просто спросил, спокойно, как будто так и должно быть, как будто ничего особенного не произошло.

- Мать твою, - только и смогла выдавить я.

А леопард опустился на задницу, обвил лапы толстым хвостом, немного склонил голову.

- Не та реакция, которой я ждал.

- Могу бросить в тебя пересмешником, - пожала плечами, по-новому глядя на животное. – Кто ты такой? – ощущение нереальности происходящего не отпускало, собственная реакция… скорее возмущала.

- А кого ты видишь?

- Леопарда, черного. Вроде бы…

- И? – он давил. Позой, спокойствием, легкой иронией, и в то же время успокаивал, утягивал в… странный сон.

Сон.

Кольнуло слабо, едва слышно в висках от этой мысли.

- Ты – оборотень, тал, дух, может, метаморф? – да, я не добралась до архивов, но знала достаточно и без них. Оборотень и метаморф – самые безопасные варианты из всех. С ними понятно, что делать и как себя вести. Остальные – хуже.

- Кем ты хочешь, чтобы я был? – он будто мысли мои читал.

- Не бросайся такими опасными словами, не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, - усмехнулась в ответ. – Мне нужна правда.