— Езжай осторожно. И, Марк, спасибо тебе большое. За деньги и за квартиру. Ты не обязан был мне все это отдавать.

— Знаю, что не обязан. Я делаю это с радостью. В понедельник первым делом поручу юристам все оформить.

— Да срочности-то никакой нет!

— Нет уж, чем скорее, тем лучше. А чек для твоих родителей я выпишу сразу, как попаду домой, и сегодня же отправлю почтой. Что касается свадебных приготовлений, возьми все это на себя, пожалуйста. Но, если понадобится помощь, сразу же звони.

— Да нет, помощь вряд ли понадобится. Справлюсь. Я ведь почти все делала сама, мама старалась не принимать никаких решений. Она прекрасно знает, как я упряма и как непросто мне угодить.

Марк удивленно заморгал. Нет-нет, он знал совсем другую Мишель!

— Счастье еще, что гости пока не начали присылать подарки, — добавила практичная Мишель. — Не придется возиться с их отсылкой.

— О, Мишель, — вдруг вспомнил Марк, — а как же свадебное путешествие? Мы ведь уже все оплатили, теперь поздно отказываться. Слушай, у меня идея! Давай отправим отдохнуть твоих родителей!

Мишель улыбнулась.

— Идея неплохая. Ты, похоже, пытаешься улестить их, чтобы тебя не убили за поруганную честь девицы!

— Конечно! — засмеялся Марк.

— Мама всегда мечтала побывать на каком-нибудь тропическом острове. Она, конечно, обрадуется. Нам удастся подсластить горькую пилюлю.

— Вот и хорошо. Тогда я отправлю билеты и ваучеры вместе с чеком.

— Спасибо. Ты очень щедр, Марк.

— Я ведь очень виноват перед тобой.

— Безусловно, — сказала она, но все же улыбнулась.

— Зато тебе не придется нанимать этого нахального фотографа, который ничего не понимает в женских прическах.

Она с сардонической усмешкой промолвила:

— Это, конечно, большой плюс.

— Что ж, мне пора. Я обещал Анне, что вернусь дотемна.

— Тогда поезжай. И береги себя.

— Хорошо.

Марк ехал в город с тяжелым сердцем, а уезжал в приподнятом настроении. Сначала Мишель напугала его: ей действительно было очень больно. Но в конце концов она смирилась, и все устроилось.

Он искренне желал Мишель счастья. Дай Бог ей встретить хорошего человека и полюбить его всей душой.

Теперь Марк думал лишь о том, как бы поскорее вернуться к Анне.

Добравшись до дома, он первым делом принял душ и побрился. Потом вместо делового костюма надел повседневную одежду. Уложил в сумку запасное белье, свитер. Нашел авиабилеты и спустился вниз, в отцовский кабинет.

Это была большая комната, обставленная с изысканной простотой и лаконично отделанная, с массивной мебелью темного дерева, со стеллажами книг вдоль стен.

Марк уселся в отцовское кресло и задумчиво провел ладонями по отполированной столешнице. Когда отец был жив, стол никогда не пустовал. Он всегда был завален письмами, чертежами и рисунками, книгами и журналами. Отец выписывал множество профессиональных журналов. По архитектуре, по рыбалке, по виноделию. Это были его главные увлечения.

Помимо любовницы, конечно.

Марк вздохнул и полез в ящик, в котором, как он знал, он найдет все, что ему нужно. Чековую книжку. Писчую бумагу. Марки, конверты. Он уже разобрал отцовский стол, поэтому хорошо знал, что где лежит. Неделю назад он, подавленный несчастьем, уже сидел за этим столом. Ужасная работа. Еще хуже, чем разбирать одежду и личные вещи, — все это он, не глядя, отдал благотворительному фонду. Но отцовские бумаги, письма и чертежи он обязан был внимательно просмотреть. Их нельзя было просто выкинуть или сжечь.

Через десять минут он уже заклеивал конверт, куда, кроме чека и авиабилетов, вложил письмо с извинениями. Надписал конверт, наклеил марку. По пути к озеру он опустит письмо в почтовый ящик.

Марк отодвинул кресло и потянулся, разминая затекшие плечи. Неожиданно взгляд его упал вниз, под столешницу, и в памяти словно что-то щелкнуло.

Ему было лет восемь, он только что посмотрел в кино приключенческий фильм. На подвижного мальчишку огромное впечатление произвели ловкие взломщики. И вот он, напялив на голову чулок, а на руки — перчатки, пробрался без спроса в отцовский кабинет. Услышав шаги, он, не желая быть застигнутым на месте преступления, спрятался под стол. Глупо, конечно, папа сразу же обнаружил бы его, усевшись в кресло. Но это была мама. Она вытерла в кабинете пыль и вышла. Но Марк успел заметить под столешницей маленькую кнопочку. Едва за мамой закрылась дверь, Марк, еле дыша от волнения, нажал на кнопку. Словно в настоящем кино, открылся секретный ящичек.

К его разочарованию, тайник был пуст. Пустовал он и в следующий раз, когда Марк вновь улучил момент и проник в папин кабинет. Целый год Марк время от времени проверял секретный ящичек, и каждый раз его ждало разочарование. Потом он потерял к тайнику интерес и в конце концов забыл о его существовании.

Теперь же, нажимая на кнопку, он испытывал неясные предчувствия. В жизни отца оказалось столько тайн, что он почти не сомневался: на этот раз тайник преподнесет ему новое открытие. Он почти не удивился, нащупав в ящике два сложенных вместе исписанных листочка. Дрожащими руками Марк извлек их и разложил на столе. Почерк отца, в этом не может быть сомнений.

«Розмари, любимая…»

Марк был в замешательстве. С детства ему внушали, что читать чужие письма неприлично. Но это письмо даже не было отправлено… Марк колебался. Нет, он должен прочесть. Он должен понять, что за человек был его отец, такой родной и такой незнакомый.

Письмо было длинное. Полных две страницы, исписанных отцовским твердым почерком.

Медленно, медленно Марк читал. Слезы застилали его глаза. Закончил и перечитал снова.

— Да, — прошептал он. — Папа прав. Ему давно нужно было это сделать. Я не повторю его ошибки. Ни за что не повторю.

Он поднялся, свернул письмо и бережно уложил его в сумку. Забрал конверт, запер за собой дверь. Бросив сумку назад, он сел за руль, а конверт, адресованный родителям Мишель, положил рядом на переднее сиденье. Не забыть бы опустить его в почтовый ящик.

Но, занятый другими мыслями, Марк совершенно забыл про конверт. Слишком многое случилось за этот день. Уже выехав из города, Марк с досадой хлопнул себя по лбу. Теперь почтовый ящик ему не скоро попадется.

Но вот впереди какой-то знак. Так, поворот к мотелю. Может, там найдется почтовый ящик? Он начал было притормаживать, но сообразил: глупо тратить время на поиски, ведь в воскресенье почта все равно не работает. С тем же успехом он отправит письмо в понедельник, когда поедет на работу.

Передумав сворачивать, Марк нажал на газ. Дальше все было как во сне. Автомобиль, который обходил его слева, неожиданно вернулся на правую полосу, и Марк на полной скорости врезался в него. В последний момент он успел вывернуть руль и нажать на тормоз. Скрежет тормозов, визг шин по асфальту, запах резины… Затем все померкло.

Анна мерила шагами террасу на втором этаже. Как медленно тянутся минуты! Время от времени она спускалась вниз, выходила из дома и проходила несколько метров по гравийной дороге, надеясь сквозь деревья разглядеть автомобиль Марка.

Но он все не появлялся.

Он обещал вернуться дотемна. А теперь уже так темно, что и не разглядишь ничего на дороге. В случае чего-то непредвиденного он обещал позвонить, но звонка тоже не было. Анна несколько раз уже подбегала к телефону и снимала трубку — исправен ли аппарат?

Восемь вечера. Девять. Десять. Анна, не в силах терпеть бездействие, заглянула в холодильник, но есть не хотелось. Включила телевизор, но не могла сосредоточиться на передаче. Волнуясь, перелистала телефонную книгу и отыскала его городской номер телефона. Никто не снимал трубку. Ломая руки, Анна металась по комнате…

К полуночи она вынуждена была смириться с неизбежным: Марк не вернется. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.

В эти-то тревожные минуты она поняла, как сильно его любит. При мысли, что она никогда, никогда больше его не увидит, у нее заболело сердце. Сможет ли она вообще жить с этим страданием в душе? Она не хотела жить без него, не хотела ни дышать, ни есть, ни пить, ни спать. Какой во всем этом смысл, если рядом нет его? Неужели он не чувствует того же? Этого не может быть! Они должны, должны быть вместе.