– Только для того, чтобы получить возможность на что-либо повлиять, мне понадобятся годы. Потому что неизвестно в кого меня угораздит вселиться.

– Согласен. И тем не менее, главное это ваше здоровье. Без него вообще ничего не получится, – развел руками Щербаков.

– Да понял уже, – вздохнул Романов и тут же зашелся выворачивающим кашлем.

На этот раз приступ оказался долгим. Но в конце концов его отпустило и он откинулся на подушку, жадно ловя воздух и вытирая слезы. Макар Ефимович сидел молча ожидая когда приступ отступит. Ну и глянул на него так, словно хотел сказать, мол, о каком путешествии может быть речь.

Прав он. Но тут ведь какое дело. Там у него осталась семья. Жена, дети. Старшему, Петру, только восемнадцать. Мальчишка, без жизненного опыта. Остальным и того меньше. Конечно он верил в то, что обеспечил им поддержку и опору в виде Бориса, главного безопасника. Малый и Большой советы. Да и пограничники к его детям со всей любовью. Но все же.

– Макар Ефимович, а отчего я в коме пробыл двенадцать дней? Я тут посчитал, должно быть не больше девяти.

– Правильно посчитали. Матрица вашего сознания блуждала трое суток где-то в ЕИПЗ.

– То есть, она могла и вовсе заблудиться и не вернуться? – сделал неутешительный ввод Михаил.

– Только в том случае, если мы вас отключили от аппарата. Надеюсь вы понимаете, что мы и не думали поступать подобным образом.

– Вам это попросту не выгодно, – улыбнувшись, заметил Романов.

– И это тоже, – не стал его разочаровывать Щербаков. Ладно. На сегодня пожалуй хватит. Поправляйтесь. Я навещу вас завтра. И, да. Не только я.

– Вы же сказали, что семье еще рано.

– Семье, да. Но дело в том, что нам придали группу ученых историков. Предупреждаю сразу. Весьма своеобразные личности. И вы им не нравитесь.

– Отчего же?

– Слышали выражение – слон в посудной лавке?

– Странный вопрос.

– Во-от. К вам это относится в полной мере. Вы там такого наворотили, что они себе чуть все волосы не повыдирали.

– Бывает, – хмыкнул Михаил.

– Согласен. Это ведь другой мир. И пусть он во многом идентичен нашему, он живет своей жизнью и развивается своим путем. Пойду.

Михаил думал, что дни для него будут тянуться медленно и нудно. Однако, действительность оказалась иной. Вскоре подтянулись историки. Настырные все такие. Въедливые, да с претензиями. А главное начали дружно его поучать на будущее, как ему в будущем бережно и ненавязчиво проводить исследовательскую работу.

Романов слушал их менторский тон, едва сдерживаясь, чтобы не послать. Но когда те заявили, что мол, в прежнем мире он уже напортачил, а потому в следующий раз они отправят его в другой, Михаил взорвался. Послал их открытым текстом, да еще и пинка выписал. Не профессору, а его помощнику. Но все же.

Затребовал к себе Щербакова и заявил, что если тот посмеет отправить его в другой мир, то он там сразу же покончит самоубийством. И будет продолжать это, раз за разом, пока его не отправят в ЕГО мир.

Макар Ефимович выслушал его совершенно спокойно, после чего пожал плечами, и заявил, что историки пусть думают, что хотят. Проектом руководит он. И решение за ним. После чего, как ни в чем не бывало вернулся к вопросам относящимся к его епархии. Что полностью успокоило Михаила.

От встреч с ним историки не отказались, хотя и поумерили свой пыл. Ведь одно дело сведения почерпнутые из аудио и видеоматериалов. И совсем иное непосредственный свидетель и участник событий седой древности.

Помимо этого Романов проводил много времени в интернете, выискивая технологии которые ему могли бы понадобиться там. Его интересовало как оружие, так и металлургия, обрабатывающие станки. Да много чего. Прямо глаза разбегались. И это при том, что еще будучи там, он пришел к выводу, что кое-что из введенного им, преждевременно.

Взять паровую машину. Ну вот куда ее, при тамошнем уровне общего развития и образования, в частности. Агрегат ломался часто и густо. Из него лезли различные детские болезни, которым они с Леонидом не могли дать ума, ввиду недостатка знаний. Уже здесь, прошерстив тему паровиков, он понял, что эти машины только кажутся простыми. На деле же там хватает нюансов.

Поэтому внедрять это открытие дальше Михаил не стал. Разве только старались поддерживать в рабочем состоянии ту громоздкую машину, построенную в Рудном. Просто потому что ставить плотину на Псёле, та еще задачка, а конная тяга уже не удовлетворяла возросшим потребностям.

Так что, за прошедшие три года после ее создания, они в этом направлении больше не продвинулись. Так, только самую малость, что получилось исправить дойдя до этого на интуитивном уровне, или методом проб и ошибок. Никакой теоретической базы, никаких расчетов. Ни-че-го. Одна только голая практика.

Но кадры они все же готовили. Чему в большой степени способствовал университет, где был открыт механический факультет. Именно этим студентам предстояло набивать шишки, набираться практического опыта и создавать научную базу. А в будущем, начать совершенствовать машины.

К слову, Романову не понравились метаморфозы с памятью. Он-то, в наивности своей полагал, что супер-память теперь с ним навсегда. А на деле, это оказалось вовсе не так. Хорошо хоть привычка систематизировать информацию и раскладывать ее по полочкам все же дала свои результаты. Запоминать он стал много лучше.

А еще, он решил включить в процесс зрительную память. Для чего обзавелся тетрадкой и ручкой, дабы конспектировать свои изыскания. Ну и обзавелся канцелярскими принадлежностями. Как выяснилось, от его способностей в черчении и рисовании ничегошеньки не осталось. Да писал он по прежнему, как курица лапой. Даже где-то неловко стало. Впрочем, правописанием он заниматься не собирался.

Кроме того, он просмотрел большое количество видеороликов, на интересующие темы. Спасибо одному интересному сайту, где обнаружилась интересная подборка обучающих фильмов. К слову, вел его любитель книг о попаданцах, прогрессорствующих в прошлом. И фильмы подбирались именно в этом ключе. Причем в немалой своей части еще советские. Хотя были и современные, анимационные, как подозревал Михаил снятые энтузиастами любителями. Ну вот была у них в этом потребность.

Встреча с семьей, прошла как-то буднично. Конечно жена сетовала, что он выглядит несколько болезненно. Но потом, вытирая платочком уголки глаз, призналась, что ожидала куда более худшего результата. К слову, за прошедший месяц их сосед буквально сгорел на глазах. С виду был абсолютно здоровым, а потом болячка навалилась на него разом. Так что, на его фоне, Михаил был просто молодцом.

В семье все было в порядке. Поступления от государства за участие в экспериментальной программе поступают без задержек. Бригада трудится как отлаженный часовой механизм. И все ждут его возвращения. Он пообещал, что как только, так сразу. Хотя сам при этом уже изнывал от нетерпения. Очень уж хотелось вернуться обратно. В тот жестокий, но по своему честный и полюбившийся ему мир.

Ох йо-о-о!!! Он уже успел позабыть, каково оно приходить в себя в новом мире. Едва открыл глаза и осознал себя, как тут же навалилась дичайшая головная боль. В принципе, он уже умел справляться с подобной напастью. Но ничего не мог поделать с рефлексами тела.

Михаил едва успел перевернуться на бок, как начал исторгать из себя содержимое желудка. Сотрясение головного мозга штука неприятная и чреватая опасностями. К примеру прежний обладатель пережил клиническую смерть. Вернее, не пережил, иначе матрица сознания Михаила в этом теле не обосновалась бы.

Когда перестало выворачивать наизнанку, малость полегчало. Время от времени позывы еще случались, но не сильные, а потому удавалось с ними управиться. А может причина в том, что в желудке не осталось даже желчи. Выполоскало все без остатка. Поэтому как ни хотелось пить, а к журчащему неподалеку ручью он не пополз.