«Ну вот и все, – подумал Бретт, – можно отправляться домой». Он просмотрел весь этот чертов дневник. Такого нагромождения совпадений ему еще никогда не доводилось встречать, и вряд ли оно вообще могло существовать. Имена героев. События. Все сходилось.

Бред. В жизни такого не бывает. Остается только поверить, что в Новом Орлеане живет современный прототип Моди Гэмптон, которому суждено преследовать Дженни и покушаться на ее жизнь и дальше.

Сью и Джон и слышать не хотели об их отъезде. После завтрака они в один голос заявили, что просят их побыть здесь хотя бы еще в течение нескольких дней. А почему бы в конце концов действительно не остаться? Что им может помешать? Хотя, честно говоря, тошнотворное ощущение, которое возникло при чтении дневника Моди, по ассоциации перенеслось и на «Дупло дуба».

– А открыть ваше заведение вы, значит, собираетесь в этот уик-энд? – уточнила Дженни.

– Собирались, – помрачнела Сью. – Батон-ружская газета разместила нашу рекламу только в воскресенье.

– Но ведь сегодня понедельник. Разве ее не успеют прочитать?

– Деловые люди редко читают воскресные выпуски.

– Кроме того, на этот уик-энд в Батон-Руже намечено открытие приюта для боснийских беженцев. Губернатор уже выступал по телевидению, – добавил Джон. – Ожидается большой праздничный салют, и, боюсь, наши потенциальные клиенты предпочтут этот праздник нашему скромному приему.

Дженни обратила внимание, что Бретт о чем-то усиленно размышляет.

– Ты что такой задумчивый? – поинтересовалась она.

– Клин вышибают клином.

– То есть?

– Ваш прием, по-моему, стоит несколько видоизменить. Что, если провести его в виде костюмированного бала? Старый юг? А?

– Бал? – пробормотала Сью.

Такой вариант ей явно не приходил в голову.

– В какой именно день губернатор собирается открывать приют?

– В субботу днем. А что?

– Видите ли, в моем литературном агенте живет дух соперничества. Если она возьмется за рекламу, то, будьте спокойны, губернатор останется с носом. Где у вас телефон?

Уже через двадцать минут все ожесточенно обсуждали, как лучше реализовать новую идею.

Бретт вышел на веранду и неожиданно почувствовал на своих плечах руки Дженни.

– Ты прекрасный человек, Мак-Кормик.

– Спасибо, ты мне тоже очень нравишься, – улыбнулся он в ответ.

Нравишься. Не люблю, а нравишься. Это мгновенно укололо ее. Мгновенно, но глубоко. Она отвернулась, чтобы Бретт не увидел ее огорченного лица.

– Я рада, что ты взялся помочь Сью и Джону. Только неужели Грейс сумеет за такой короткий срок организовать рекламную кампанию костюмированного бала?

– Если не сможет она, не сможет никто.

– Просто объем работы слишком велик.

– Верь, я знаю, что говорю. Еще ни разу у нее не было ни единого прокола в том, что относится к рекламе. Она раскрутила мой ноябрьский тур. Она обеспечила рекламу всех написанных мною книг, а также еще не написанной. Только с ее помощью их популярность достигла такого уровня. И если она займется презентацией «Дупла», то сделает все как нужно. Будь у нее в конкурентах хоть губернатор, хоть черт, хоть дьявол. Я уверен, что от гостей не будет отбоя. Тем более всего за десять баксов.

– Как, всего за десять?

– Зачем же быть грабителем?

– Что ж, для рекламной кампании вполне разумно.

– Я тоже так думаю.

– Бретт, посмотри, какая красота! – Она показала на сад.

Вчера из окна машины он выглядел совсем иначе. Дорожка из красного кирпича вилась между хижинами. Клумб с цветами оказалось значительно больше, чем им показалось вчера. Они были красными, розовыми, желтыми, белыми – с бегониями, розами, геранями и другими цветами, которым Дженни просто не знала названия.

Чуть поодаль от этого великолепия, уже почти у самого леса, словно королева над своей свитой, состоящей из длинного ряда новеньких коттеджей, возвышалась высокая постройка, похожая на башню, с изящной решеткой наверху.

– Ты только взгляни! – снова воскликнула Дженни.

Перед башней, прямо посреди клумб, стояли скамейки, за ними тянулась дорожка, по обеим сторонам которой двумя ровными рядами расположились гостевые коттеджи. Среди буйного разноцветья окружающей природы сама башня напоминала пожарную каланчу.

Дженни восторженно, но при этом с необъяснимой грустью смотрела на раскинувшийся перед ней пейзаж. Она никак не ожидала, что этот вид подействует на нее таким образом. Взгляд Бретта, который Дженни успела перехватить, тоже был печален. Вид старой башни действовал на них обоих угнетающе: и во сне, и в книге Анна и Сэз встречались именно там, на первом этаже, где когда-то располагался склад. И в последнюю свою ночь они тоже были на складе. Бретт почувствовал, что настроение Дженни резко упало, и ободряюще улыбнулся:

– Ну что? Подойдем поближе, посмотрим?

– Нет! – Дженни попыталась улыбнуться, но вместо этого губы свело будто судорогой. – Нет! Не сегодня. Я не думаю… Не сегодня.

Он понимающе кивнул, взял Дженни за руку и, минуя башню, даже отвернувшись от нее, они завернули за дом. Сразу за углом, на огромном камне, рядом с задней дверью восседала Хестер. Перед ней стояли ведра, наполненные землей, в которые она аккуратно высаживала зеленые бобы.

– Господи, как я ненавидела это делать в детстве! – засмеялась Дженни.

Хестер ответила вежливой улыбкой:

– Меня такая работа, наоборот, успокаивает.

– Да, мне бы, наверное, тоже сейчас не помешало что-нибудь успокаивающее. Но когда человеку восемь лет, неподвижно сидеть перед ведрами кажется невыносимым.

Дженни пропустила Бретта вперед и хотела уже вслед за ним пройти в дверь, но тут ближайшие кусты зашевелились. Она оглянулась, Бретт, тоже заметивший, что в кустах кто-то прячется, остановился и стал пристально вглядываться в стену зелени. Хестер на секунду оторвалась от своего занятия, затем тряхнула головой, блеснула лукавым взглядом, улыбнулась и продолжила высадку бобов.

Блестящая, словно покрытая глянцем, зелень кустов снова зашуршала.

– Стоять на месте и никому не шевелиться!

Джефф Темплтон вылез из засады. Указательный палец правой руки был грозно вытянут в сторону пришельцев. Другую руку он прижимал к перепачканной футболке, что, очевидно, должно было означать ранение. Спотыкаясь, он взобрался на веранду.

– Вы-ы я-янки-и или южа-а-ане? – судя по произношению, было похоже, что Джефф находится на стороне южан.

– Ка-ак я понима-а-аю, было бы совершенно глупо предполагать, что молодой джентльмен сегодня воюет за янки? – поинтересовалась Хестер.

– Все правильно! – с достоинством произнес Джефф.

– Так, а кто же мы сегодня?

– Я – Джонни Реб, и меня подстрелили грязные янки. – Джефф жалобно застонал.

– А ты знаешь, что грязные янки вытащили моих предков из рабства?

– О! – Забыв обо всем, Джефф сел и с любопытством уставился на Хестер. – А кто такие переедки?

– Предки. Это, ну как тебе сказать, это моя семья.

– Я, кажется, понял. – Джефф подумал и снова начал стонать. – Честные и добрые янки застрелили меня в бою, – доверительно сообщил он. – Теперь я застрелен полностью и иду умирать.

– Иди, но не забудь, что лучше тебе не попадаться по дороге на глаза матери. Если она увидит твою футболку, то упадет в обморок, – добавил появившийся в дверях Джон.

– Так это же кровь, а не грязь, – весело пояснил Джефф, тыча пальцами в засохшую глину.

– Ну, для тех, кто будет стирать твою футболку, это, пожалуй, все-таки грязь.

– Это кровь! – упрямо возразил Джефф и, разочарованно взглянув на всех окружающих, нахмурился. – У, взрослые!

Он спрыгнул с веранды и снова скрылся в кустах, затем через секунду появился, издал победный вопль и убежал, раскидывая дротики направо и налево.

Дженни не выдержала и рассмеялась, вскоре к ней присоединился и Бретт.

Лицо Джона быстро стало серьезным, было видно, что он подошел по делу. Темплтон посмотрел на Бретта и спросил: