— Может быть, я все-таки помогу чем-нибудь? — спросила Марджори без особой надежды.

Джейн выпрямилась, отбросила прядь волос со лба.

— Вообще-то вы могли бы упаковать вещи Грэга. Возьмите эту большую коробку и поднимитесь наверх. Только одежду и обувь. Я попробую продать это в магазине подержанных вещей на Питти Кьюре. Да, загляните в кладовку в холле, нет ли там его дождевика. Еще не забудьте купальный халат — он висит на двери в ванной. — Она как-то криво улыбнулась. — Вообще проверьте все комнаты. Я так и не смогла отучить его от привычки оставлять везде свои вещи.

Марджори смотрела на нее, не веря своим ушам. Сама она старалась не упоминать имени Грэга.

— Как вы можете быть такой спокойной?

Джейн задумалась.

— Наверное, потому, что у меня много дел и нет времени расстраиваться. Не беспокойтесь, Марджори, меня еще стукнет рано или поздно. Думаю, что до меня еще не дошло.

Марджори отметила, что Джейн складывает вещи, придерживаясь определенных правил. Юбки она сначала тщательно складывала в длину, а потом поперек. Колготки свертывала в аккуратные маленькие шарики. Блузки собирала точно отработанными движениями, причем рукава укладывались строго параллельно. Она застегивала их на все пуговицы, пальцы работали ритмично. Точно укладывались складки, разглаживались морщинки. Мягкая одежда складывалась аккуратными прямоугольниками. Ее она засовывала в углы чемоданов, крышки которых закрывались плавно и плотно.

— Может быть, вы побудете у нас до отлета? Мне кажется, вам не следовало бы оставаться здесь одной.

— Со мной ничего не случится. Я отправляюсь в Лондон, чтобы занять очередь на самолет. Есть сведения, что в самолет, которым летел Грэг, проникла какая-то вирулентная форма вещества из облака. Конечно, об этом не говорят. Но, думаю, диспетчеры будут планировать очень мало полетов, пока Совет не снимет ограничения. Они отменили полеты по тем маршрутам, где есть опасность пересечения действительно густых облаков. — Джейн пожала плечами.

— Вы уверены, что вам нужно ехать домой в Калифорнию?

— Можно и туда. — На лице Джейн появилась усталость. — Здесь мне делать нечего.

— Я все-таки считаю, что вам следовало бы немного побыть у нас. Дети сейчас дома — школы закрыты, знаете ли, — мы могли бы устраивать пикники…

— Очень жаль, но я не могу. Большое спасибо. — Джейн подхватила коробку. Несколько секунд она пристально глядела на Марджори. — Думаю, что справлюсь.

Ренфрю шагал взад и вперед по лаборатории, стуча кулаком по ладони. Его ассистент Джейсон стоял, прислонившись к серому ящику, мрачно уставившись в пол.

— Где Джордж? — неожиданно спросил Ренфрю.

— Дома, болеет.

— Ладно, это несущественно. Все равно мы сейчас ничего не можем делать из-за этих треклятых перебоев с электроэнергией. И с Петерсоном я до сих пор не смог связаться. Его секретарь говорит, что он болен. Подходящее времечко выбрал для болезни!

Ренфрю снова зашагал по лаборатории. Форвакуумные насосы не работали, тишина угнетала. Лаборатория, в которую свет попадал только сквозь стеклянный фонарь крыши, почти погрузилась во мрак.

— Господи, Маркхем мог бы быть здесь завтра, и мы бы получили помощь из Брукхейвена. Кто теперь будет выступать за нас?

— Мистер Петерсон сказал, что готов нам помочь.

— Я не верю этому парню. Но если бы я мог связаться с ним, черт подери!

Он подошел к фонтанчику и нажал кнопку. Пусто. Он ударил по колонке.

— Никогда не думал, что доживу до такого момента, когда в Англии будут лимитировать воду, — сердито сказал Ренфрю. — Да еще во время проливных дождей. “Вода, вода вокруг, и ни капли для питья!” Я помню, как учил это в школе. “И гнусные твари ползут по слизи, покрывшей все море”. Да, — он презрительно фыркнул, — скоро скалы Дувра станут красными.

— А почему бы вам не пойти домой? — предложил Джейсон. — Я подожду здесь звонка из Лондона.

— Домой? — удивленно спросил Ренфрю. Прошли те времена, когда в трудную минуту он обращался к Марджори. Ее чисто материнское сочувствие и неиссякаемый оптимизм всегда возвращали ему уверенность в себе. Но теперь она сделалась раздражительной и нервной. Ему казалось, что она стала слишком много пить. Он только однажды намекнул ей на это, но она так разошлась, что больше он не возвращался к этой теме. Ренфрю надеялся, что здравый смысл поможет ей перебороть себя. А дети?.. За последний месяц он почти их не видел. Они вставали поздно, потому что в школе отменили занятия, и он не встречался с ними за завтраком. Да, пожалуй, ему следует пойти домой. Попытаться наладить контакт с семьей.

Выйдя из лаборатории, Ренфрю обнаружил, что кто-то разрезал цепь и украл его велосипед.

Пока он добирался до дома, на улице стемнело. Ренфрю устало поднялся на крыльцо, стряхнул с плаща капли дождя. Он повернул ключ в замке, но дверь оказалась закрытой на цепочку. На его стук никто не откликнулся. Тогда он нажал на кнопку звонка и тут же сообразил, что, если в доме нет света, значит, нет и электричества, и звонок не работает. Подняв воротник плаща, он спустился с крыльца и побежал вокруг дома. Дверь на кухню также оказалась запертой. Заглянув в окно, Ренфрю увидел, что Марджори сидит за столом, освещенная колеблющимся пламенем свечи. Он постучал в стекло. Марджори вскрикнула и вскочила. Свеча погасла. Послышался шум падения чего-то тяжелого.

— Марджори! — закричал он. — Марджори, это я, Джон!

Стук каблуков, лязганье цепочки, и задняя дверь открылась.

— Нельзя так делать! — пожаловалась она. — Господи, со мной чуть не случился сердечный приступ. Ну вот, а теперь я не могу найти эту проклятую свечу. Она упала куда-то на пол. — Марджори закрыла за ним дверь. — Я достану другую.

В темноте он слышал, как она возилась, хлопала дверцами шкафа. Под ногой у него захрустело, похоже, стекло. Он почувствовал запах виски. Она никогда раньше не пила виски. Оранжево вспыхнула спичка. В слабом свете свечи их тени поползли по кухонным стенам.

— Господи, ну почему ты не можешь зажечь несколько свечей?

— Потому что они могут стать дефицитом, как многое I, другое в стране.

— Где дети?

— Боже мой, Джон, они у моего брата. Я тебе это уже говорила. Дети скучали дома, и я подумала, что им будет веселее с их кузенами. Кроме того, они смогут собирать урожай, если дождь его полностью не смоет.

Марджори наклонилась, чтобы собрать осколки. Джон хотел спросить насчет обеда, но затем решил поставить вопрос потактичнее:

— Ты уже поела?

— Нет, — она захихикала. — Я свой обед выпила.

Меньше возни.

Этот смешок напомнил ему прежнюю, веселую и энергичную Марджори. Странная вспышка чувств заставила : его потянуться к ней и взять за руку. "

— Ч-черт! — Он отдернул руку и прижал к губам палец, порезанный осколком стекла.

— Глупый, — сказала она зло. — Ты что, не видел, что я делаю?

Она выбросила осколки в мусорный бачок и вытерла пол губкой.

— Раньше ты никогда не пила виски, — проговорил Ренфрю, наблюдая за женой.

— А так быстрее. Я понимаю, о чем ты думаешь. Ты боишься, что я становлюсь алкоголичкой. Но я знаю, когда следует остановиться. Я выпиваю, чтобы сгладить острые углы жизни.

— А как насчет еды?

— Пожалуйста. Можешь открыть банку фасоли и подогреть на газу. Или взять сыр в кладовке.

— Знаешь, это совсем не смешно: приходишь домой дождливым вечером, а в доме темно и холодно и даже нет обеда.

— Не понимаю, почему ты в этом винишь меня. Что я должна делать? Жечь мебель? И вообще, впервые за последнее время ты пришел домой рано. А раз ты меня не предупредил, то вряд ли можешь рассчитывать на то, что обед к твоему приходу будет готов. Джон, ты себе даже не представляешь, как трудно сейчас покупать продукты. Приходится часами стоять в очередях, а когда подойдешь к прилавку — там уже практически ничего нет.

— Я не знаю, Мардж, ты всегда что-то придумывала. К тому же мы в лучшем положении, чем другие: у нас огород, и цыпленка можно зарезать.