Я бы и сам так сделал, будь для меня машина главной целью.

Если субботу я провела в позе «пласт дышащий и моргающий», то в воскресенье уже чувствовала себя почти человеком. Таблетки, которыми меня накормил Макс, помогли.

И почему он ни с того, ни с сего вдруг стал таким милым? Интересовался моим самочувствием, пытался развлекать. Уж точно не из-за просьбы отца. Вечером, правда, уехал, так ничего и не сказав. Но до того…

В общем, я начала подозревать, что на корпоративе произошло нечто такое, что я не просто не могла вспомнить - еще и подсознательно не хотела. Может, я спьяну призналась ему в любви? Или лезла целоваться? Или... Да нет же! Бред какой! Я бы на такое даже под градусом не решилась.

Зная Макса, логичнее было бы предположить, что напортачил он. И теперь пытался замолить грешки. На случай, если офисные сплетни донесут до меня, что же все-таки случилось. Впрочем, любопытство убило кошку. И я не собиралась повторить ее участь. Решила закрыть для себя этот день. Забыть. Потому что любая попытка вспомнить корпоратив «КьюМедиаГрупп» заканчивалась одинаково: я видела лицо этой блондинки. Камиллы. Снова и снова. И от этого хотелось почему-то выть на луну и царапать ее миловидное личико. Нет-нет. Хватит с меня позорной попойки. Нет воспоминаний - нет проблем. Тот единственный случай, когда неведение полезно.

Не успела я собрать себя по кускам, как в воскресенье, часов в одиннадцать утра позвонил Эдик и предложил встретиться. Сказал, что хочет сделать мне какой-то сюрприз. Сюрпризы я не выносила на дух, но все же встретиться согласилась. Во-первых, хотела прогуляться по Москве, насладиться городским пейзажем. Во-вторых, сопровождающий был коренным москвичом, а потому мог многое мне рассказать. Так я полагала.

Эдик назначил встречу у ЦУМа, будто я была интуристом, которому положено показывать для начала Красную Площадь. И уже к часу дня я подходила к знаменитому зданию. Солнце бликами танцевало на стеклах, слепило.

Жмурясь то ли от него, то ли от удовольствия, я зашла в холл и замерла осматриваясь. Эдик нашелся быстро. Его желтые брюки невозможно было не заметить, как и огромный букет белой сирени.

– Настенька, обалденно выглядишь, – ошарашенную меня он звучно чмокнул в щеку. – Проходил мимо цветочного, не смог удержаться. Держи.

Я приняла букет, завернутый в шуршащую «состаренную» бумагу, и зарылась носом в великолепно пахнущие цветы.

– Она ведь уже давно отцвела, – прошептала я, чувствуя, как аромат окутывает меня мягким флером, напоминая о теплой весне.

– Сейчас в любое время года можно найти любые цветы, – отмахнулся Эдик, подхватывая меня под руку и увлекая за собой. – В курсе, что означает белая сирень на языке цветов?

– Нет… Никогда не задумывалась.

– Это красота, нежность и непорочность…

Эдик говорил что-то еще, красочно расписывал что еще значит сирень, ее другие цвета и сочетания с другими растениями. А я почему-то зацепилась за слово «непорочность» и нырнула в свои мысли.

Неужели все видят меня именно такой?

Не знаю почему, но это меня задело. Не то, чтобы я стыдилась, но… С каких пор это стало главным? Когда о человеке стали судить по его сексуальному опыту? На мгновение мне захотелось стать другой. Не маленькой девочкой, несчастным агнцем Божьим, а...

– О, смотри какое платье! - вдруг дернул меня Эдик.

Я перевела взгляд на витрину. Белый манекен был облачен в короткое легкое темно-синее платье до колен. То ли вырез, кокетливо обнажающий одно плечо, то ли струящаяся невесомая ткань... Вроде ничего особенного, но оно почему-то цепляло взгляд. Казалось откровенным, и при этом не пошлым.

– Примеришь?

– Я…

Я? Платье в ЦУМе? Вот как ему ответить? Отказать - решит, что я слишком “непорочна” для такого наряда. Скромница из деревни. Озвучивать финансовые проблемы тоже как-то… Некрасиво. Да и придется рассказывать, что я большую часть зарплаты отправляю отцу. И тогда я из обычной скромницы превращусь в бедную-разнесчастную.  

– Примеришь, – пока я пыталась придумать отмазку, Эдик решил за меня, и потянул внутрь.

К нам тут же подлетела консультант, расплылась в улыбке и поприветствовала.

– Добрый день, – не менее слащаво улыбнулся ей Эдик. – Моя девушка засмотрелась на это платье.

– Замечательно! Наша новая коллекция, присаживайтесь, а я пока провожу вашу спутницу в примерочную.

– Эдик, я… - вяло сопротивлялась я, понимая, что глупо затевать спор.

– Тише, тише, – он приобнял меня за талию и развернул к манекену в синем наряде. – А теперь прислушайся. Слышишь? Платье зовет тебя. Говорит «Настя-я-я, ну примерь меня. Ну посмотри. Купи-и-и».

– Тебе лечиться надо! – рассмеялась я, отступая на шаг. – Эдик…

– Да Эдик я, Эдик, – уже более серьезно протянул мужчина. – Считай, что я хочу сделать тебе подарок на день рождения!

– Он у меня, вообще-то, зимой! – не сдавалась я, краем глаза наблюдая за замершей рядом девушкой. Она не спешила вмешиваться в нашу перепалку и, судя по всему, получала от нее какое-то странное удовольствие. Нечасто, видимо, в этом бутике бывает оживленно!

– А когда? – резко заинтересовался мой спутник.

– Тридцать первого декабря…

– У-у-у, – протянул он, отмахиваясь. – Всю жизнь один подарок на два праздника?! Не порядок!

– Ну-у-у, – настала моя очередь подражать буренкам.

– Вот и все. Считай это моим подарком именно на день рождения! А теперь ноги в руки – и в примерочную.

– Э-э-эдь, – в последний раз попыталась я запротестовать.

– Иди уже. Ну? Приятное сделать не даешь!

Я вздохнула, понимая, что проиграла эту битву, и поплелась в раздевалку.

– Девушка, а еще подберите под это платье туфли и клатч. Обувь, пожалуйста, не на шпильке, – раздалось у меня за спиной.

– Какой вы заботливый. Точно не брат?

Шутка консультанта ударила под дых. Да, я понимала, что она ничего такого сказать не хотела. Да и юмором хорошим не всех природа наделила. Но меня второй раз за последние десять минут словно головой в ледяную прорубь макнули.

Брат… То есть она пропустила мимо ушей то, что Эдик назвал меня своей девушкой. И то, что о дне рождения не знал, ее не смутило!

Злость придала сил. Я буквально вырвала платье из рук продавщицы и резко задернула шторку. Скинула одежду и уставилась в зеркало. В зеркала, если точнее, потому что все стены моей кабинки были зеркальными.

Окинула себя скептическим взглядом. Благодаря отражениям - со всех сторон.

Да, может я и не идеальна, но… Светочка была права – одежда, порой, значит намного больше.

Через несколько минут вещи, подобранные Эдиком, уже были на мне. И надо сказать, сидели просто шикарно. Во мне появилась уверенность, чувство собственного достоинство, мирно дремавшее на заворках сознания все эти годы, теперь проснулось и потягивалось. И почему я никогда не обращала внимания, что у меня красивые плечи?

Последнее удалось продемонстрировать буквально сразу же. Эдику. Он ахнул, когда я вышла из примерочной, и театрально схватился за сердце.

– Разве можно так сразу?.. Побойся Бога, я же живой человек! Ну-ка, повернись… Нет, я должен немедленно вызвать скорую! Красива - и смертельно опасна!

– Конечно-конечно, – скептически отозвалась я.

·           Ты что, не веришь мне?! - он притворно ужаснулся. - Вот сейчас отведу тебя в ресторан, и посмотришь сама, что будет с бедными посетителями!

И я покорно последовала за ним, украдкой посматривая на свое отражения в витринах. А Эдик болтал и болтал, как мужчин в общепите разорвет от зависти, когда они узнают, что самая красивая женщина Москвы на свидании с ним, простым смертным.

О том, что подарок Эда баснословно дорог, я старалась не думать. Совесть отчаянно царапалась изнутри, но эта ткань… То, как нежно она касалась моей кожи… Нет-нет. У меня день рождения, все хорошо. Ведь Эдик сам так сказал? Праздник - значит, праздник.