К счастью, всё в этом мире имеет свой конец — в том числе ожидание. В двадцать один тридцать из краснокирпичного особняка, придерживая дверь перед длинноногой шатенкой в форме, вышел генерал Потопаев. Фотография его была в досье отряда.

Домкрат, втопив педаль газа, устремился следом за генеральской «Ауди» по растресканному асфальту федеральной трассы. Небо заволокло облаками и не по-летнему быстро стемнело. Красные огоньки «Ауди» в полосе дальнего света фар быстро приближались.

Это только в дебрях народного сознания олигархи плохие. На самом деле они всякие. Просто люди, и ничего с собой на тот свет не заберут. Как и мы с вами. Были молоды, влюблялись, и даже свиристело им на опушке то, что они по наивности своей принимали за соловья. И нагишом купались, и мечтали под луной. Отличие лишь в том, что некоторые их мечты сбылись, не при детях будь сказано. Вот… Не завидуйте, не надо.

Борис Бодунов был примерный семьянин, и на супруге своей Полине женился не оттого, что она представляла известный клан Говзманов, а по любви. Если точнее — по залёту. Как все. Поленька была некрасива и отдалась ему после студенческой вечеринки в телефонной будке — назло папе. Борис разыграл джентльмена. Папа Говзман посерчал и оттаял. Потом выяснилось, что Боря не по годам деловит. Плюс время — не воровал тогда лишь ленивый. Вот так и срослось — семья начала иметь место быть. Дальше — больше. Если при дедушке Ельцине хапали все, то следующее правление сумело грамотно выстроить шкалу приоритетов. Воровать стали больше в разы — но только те, кто допущен. Клан Говзманов-Бодуновых сделал отчаянный рывок по головам конкурентов — и выбился в областные акулы. Акцент был сделан на развитие региональной торговой сети — и через пару лет буквально все гастрономы города сменили вывеску на «Полюс». Не без активной помощи губернатора Шукляева, само собой. Теперь, когда светлой памяти Николай Иваныч выпал в осадок, Бодунова слегка потрясывало. От Кузякина, кроме пакостей за спиной, ждать нечего — это он давно понял. Надо отчаянно бороться — но с кем? Власти как таковой в области не было. Мухрявый, представлявший московский финансовый клан, мёртв. С ним уже не договоришься. Чтобы не лишиться своих позиций — нужно, чтобы новая губернаторская команда продолжала изоляционистский курс, делая область непривлекательной для инвестиций извне. А то стоит хлынуть всяким там — в год сомнут. А ещё, не дай бог, начнут копать — тут уже и Колымой дыхнёт в спину. Нужен срочно свой человек во власть. Но кто?

Этой озабоченностью Борис Николаевич и поделился осторожно со всепроникающим дядей Наташей. Тот покивал сокрушённо головой — мол, уж вас-то с Кузякиным точно народ никуда не изберёт, даже сортиры чистить не доверит…

Однако есть у меня на примете один достойный человек — хоть к нам в Серый дом, хоть от нас в Москву, в Думу. Только вы сразу не плюйтесь, а то можно и проплевать всё на свете…

И кто же?

А наш народный герой. Газеты-то почитываете? — дядя Наташа ткнул в нос Бодунову пачку вырезок. Тот пролистал и брезгливо сощурился сквозь очки:

«Православный богатырь Прохор»… Шутите? Это же беглый уголовник!

А вы на досуге подумайте! Народ за него, батюшки. Пресса… Если мы с вами его сейчас поддержим — поверьте, он в долгу не останется. И устроим так, что мышь в область не пронырнёт со своими инвестициями!

Ладно, я подумаю. Подумаю…

А на душе после этого разговора легче как-то не стало. Стало наоборот. Ох, и мутный же тип этот Комаринский! Но дома, в обьятиях своей верной Полины, Борис Николаевич расслабился и раскрыл ей свои сомнения.

А что тут думать, Боря? Комаринский плохого не присоветует. Прохор этот по уши в дерьме — и если будет шепериться, туда же обратно и попадёт. Что нам его бояться-то? У тебя ум, связи, деньги — а у него ничего, кроме корявой распальцовки… Действуй, Боря!

Это в эпоху исторического материализма скрывавшиеся от милиции преступники наклеивали себе фальшивые усы и бороды, искали прибежища на воровских малинах у марух, порой ранили неопытного инспектора МУРа в спину ножом из-за угла. Наше время все эти углы срезало. Если ты авторитетный бизнесмен и случайно оказался в розыске — твоему комфорту, в принципе, ничего не угрожает — понятно, до той поры, пока с самого верху не раздалась команда: «Фас!» Достаточно соблюдать элементарные условности — не появляться на пафосных мероприятиях, не скандалить в общественно значимых местах — и все эти неписанные правила «православный богатырь» Прохор знал и блюл. Так что выйти на него референту Бодунова труда не составило.

Встреча в верхах состоялась на нейтральной территории — в особнячке дяди Наташи. Результатом Прохор остался весьма доволен, и, вернувшись, вызвал Полит-задэ.

Дожили, Абдулла! Идём в большую политику. Будешь ещё у меня в Госдуме заседать!

Я не хочу в Госдуму, Прохор, — серьёзно ответил киллер.

Что так?

Грязно там. Я хочу жить в красивом и чистом месте, где-нибудь на Кипре. Чтобы меня никто не трогал, и я пил кофе на террасе своего дома у моря.

Будет тебе и кофе, и какава с чаем, дорогой! — Прохор был как-то судорожно взвинчен. — Только для этого надо ещё поработать. Что там наши партизаны?

Ментовку вечером разгромили.

Ай, молодцы! — беззвучно поаплодировал Прохор. — Слушай, пора на них выходить. Они мне сейчас очень пригодятся.

Что с ними делать хочешь?

Дружить, Абдулла, дружить я их буду. Эти люди уже сделали за нас половину работы. Пора знакомиться. Какой там у них номер? — Прохор потянулся к аппарату.

Все знают, что в России две беды. Одну из них можно ещё решать с помощью катка и асфальтоукладчика. А вот что делать с дорогами?

В администрации Шукляева за дорожное строительство отвечал некто Понтилей Шурпо, родственник жены, имевший обыкновение по цене гранитного щебня мостить дороги меловым. Каждую весну поэтому асфальт проседал и трескался, что позволяло Понтилею регулярно клянчить себе из бюджета. Вот эта дурацкая история и сгубила генерала Потопаева. На нормальной трассе его «Ауди» оторвалась бы от преследователя мухой, только в ушах свистнуло бы. Но тут, на колдобинах, тяжелый «Урал» имел перед ней все преимущества. Следя боковым зрением за обочиной, Домкрат дождался, когда дорожная насыпь заметно возвысилась перед въездом на мост. Тут он пошёл как будто бы на обгон, но поравнявшись с «Ауди», резко крутанул руль вправо. Многотонная армейская громадина смахнула немецкое чудо техники цвета «серый металлик» с обочины, как негодное ведро, и генеральская тачка закувыркалась с откоса. Домкрат, затормозив, утёр со лба пот, выглянул вниз с высоты своей кабины: всё как надо, иномарка под насыпью вращала в воздухе колёсами беспомощно, словно жук-навозник, перевёрнутый на спину. Он прихватил с сиденья «калаш» и, спрыгнув с подножки, устремился к ней.

Обойдя справа, осторожно заглянул в окошко — в перевёрнутом салоне никто не подавал признаков жизни. Подёргал дверцу — не поддалась. То же самое и со стороны водителя. «Незадача», — наморщил лоб гигант и, оглядевшись по сторонам, направился в перелесок — искать рычаг. Вернувшись с двухметровым бревном, вогнал его под крышу машины, присел и крякнул. Сырое бревно на его плече заскрипело, но выдюжило. Машина поддалась и, замерев на секунду на боку, тяжко рухнула на колёса, приняв своё привычное положение. Тут он снял с плеча АКСУ и, прицелившись аккуратно, чтобы не задеть никого внутри, выстрелил в замок. Выволок бесчувственного генерала на мокрую травку, пощупал на шее пульс — живой! — и принялся привычно крутить у него за спиной руки. Потом заглянул в салон, увидал там отключившуюся Аллочку в не по форме задранной форменной юбке и пробормотал, качая большой головой:

Ишь, девка — как спелая репка! Ничего, сиди пока. Сейчас помоложе кавалера тебе справлю.

Потом взвалил на плечо генерала и понёс к «Уралу». Из кабины выволок незадачливого водилу-сверхсрочника, перетащил на руках, как ребёнка, вниз и аккуратно усадил в кабину «Ауди». Не пришедший в чувство сержантик доверчиво привалился головой на грудь своей соседки. Аллочка застонала тихонько в отключке.