Обстановка еще более обострилась, когда Саенс отказался одобрить следующего кандидата на спецкурсы, офицера Лемоса Сильвейра. Позднее благодаря ЦРУ Лемос все же отправился в США, но не на спецкурсы ЦРУ, а в Международную полицейскую академию.

Саенс при поддержке АИД ставил вопрос о том, что отправка слушателей на курсы ослабляет регулярный аппарат полиции, поэтому позднее специальную подготовку стал проводить Кантрелл в Монтевидео.

Пока Лемос работал с комиссаром Отеро, тот запретил ему в часы работы или дежурства бывать у

Кантрелла. Встречались они по вечерам или в свободные от работы Лемоса дни. Встречи происходили в кабинете Кантрелла, и, поскольку он не владел достаточно испанским языком, мне в отсутствие Нориеги зачастую приходилось выполнять обязанности переводчика.

Но Саенс вскоре напомнил, что я сотрудник миссии, а не политического отдела посольства и не должен об этом забывать.

По указанию Кантрелла Лемос занялся подбором сотрудников из отдела Отеро для работы в новом управлении. Этим же активно занимался секретарь и приближенный полковника Акуньи — сержант Васкес, который также надеялся на выгодное место на новом поприще. Следуя советам министра избегать лобовых столкновений с начальником Главного полицейского управления, временно прекратили открытую деятельность по созданию нового управления. Соблюдая конспирацию, группа начала занятия по спецподготовке под руководством Кантрелла и Нориеги в небольшом зале, который был свободным у Лукаса в его девятом участке.

Кантрелл договорился с Акуньей откомандировать в его распоряжение Галана и Бардесио. В группе недоставало бы только Консервы, который должен был вернуться в полицейское училище. Но Барлокко не дал согласие на перевод этих двух молодых людей, оказавшихся в центре событий; им напомнили, кем они служат. Они вначале обиделись, но вскоре успокоились и продолжали работать на старом месте.

Однако Акунья и Кантрелл не оставляли своих планов. Подполковник Легнани был назначен первым заместителем начальника генерального штаба полиции. Барлокко отчаялся достичь своих целей, он чувствовал себя старым и уставшим. Умер его многолетний друг генерал Хестидо. Барлокко попросил отставку у Пачеко Ареко, и его место занял полковник Агирре.

В это время Пирис, Консерва, Лукас, Макчи, Бардесио и Галан были временно переведены в генеральный штаб полиции, хотя Бардесио продолжал оставаться при Кантрелле. Лемос был откомандирован туда позже.

Боязнь публичного скандала, интриги Отеро, саботаж со стороны Саенса и борьба между военными и полицейскими продолжали сдерживать осуществление проекта.

Продолжалось это до августа 1968 года, пока новый министр, Хименес де Аречага, не отдал «устный» приказ подыскать помещение для нового отдела, но при этом было дано разъяснение, что все должно делаться без огласки.

В результате поисков было выбрано помещение полицейского музея, расположенного рядом с девятым участком, почти на пересечении улиц 18 Июля и Хуана Паульера. Здесь и основалась группа, предполагавшая в подходящий момент занять также здание участка.

Несмотря на то, что у нового управления еще не было узаконенного статуса, оно постепенно набирало силу. Но при Отеро отдел разведки и связи сохранял наибольшую численность; оба подразделения действовали параллельно.

Это в какой‑то степени устраивало американцев: так они могли тщательно отбирать кадры. Те, кто их не устраивал, оставались у Отеро. С их ведома он вел оперативную и следственную работу, а новое управление целиком занималось разведывательной деятельностью.

Вначале американцы и Акунья планировали создать Национальное разведывательное управление, начальник которого должен был подчиняться непосредственно министру внутренних дел или даже самому президенту республики.

Это управление должно было координировать действия всех разведорганов; только разведка вооруженных сил сохраняла бы при этом частичную автономию, но обязательно представляла бы в центр копии своих донесений. Управление должно было отвечать за выработку политического курса и осуществление некоторых контрольных функций.

Следует остановиться особо на одном аспекте, оказавшем значительное влияние на развитие деятельности нового управления.

Кое‑кто полагает, что арена действий ФБР — территория Соединенных Штатов. Но на протяжении многих лет под различными предлогами и при помощи лазеек в законодательстве США бюро распространяло свою деятельность и на другие страны. Естественно, что ЦРУ противилось вторжению в свою сферу, хотя развертывало свою деятельность на территории США, подменяя функции ФБР. Зарубежные тенденции ФБР соответствовали пожеланиям американского правительства. Скрывая из‑за боязни международных осложнений свои истинные намерения, правительство приняло предложение госдепартамента включить в состав АИД отделы безопасности, известные в каждой стране как управления общественной безопасности.

Большинство членов нового управления было набрано из числа кадровых работников ФБР — как действующих, так и «спящих». Формально подчиняясь госдепартаменту, АИД в своей политике проявляет различный подход к проблемам госдепартамента и ЦРУ. Одно из противоречий — различное отношение к форме влияния на репрессивные силы страны.

В стиле ЦРУ — осуществлять прямой и незамедлительный контроль, принимать на себя, когда необходимо, прямое руководство операциями. Госдепартамент предпочитает повышать эффективность местных репрессивных сил и косвенно или путем экономического давления воздействовать на них, сотрудничая с формально независимыми, но подчиняющимися ему правительствами.

Шеф миссии Адольф Саенс, с его болезненной психикой и постоянным страхом за свой авторитет, знал, что его советник по следственным делам — агент ЦРУ, но на первых порах не придавал этому значения, так как считал это естественным элементом системы. Кантрелл очень скоро проявил свою независимость как в суждениях, так и в действиях. Все указания Саенса по делам миссии он исполнял неукоснительно, но не давал ему возможности даже в малейшей степени знакомиться с деятельностью политического отдела посольства.

В то время, когда началось создание нового разведывательного управления, кризис в их отношениях стал явным. Хотя новый отдел полностью подпадал под юрисдикцию ЦРУ, вместе с тем он создавался в рамках и на базе кадров Главного полицейского управления, которое курировали АИД и Саенс. Саенс, как шеф миссии, считал, что с ним должны были консультироваться.

Вначале возникли незначительные трения. Еще до президентских выборов 1966 года Саенс сделал замечание Кантреллу, что тот больше времени проводит в посольстве, чем в Главном полицейском управлении.

Кантрелл учел замечание, однако его показное смирение было вызывающим и отличалось от услужливости Бернала. Саенс это прекрасно понимал. Конфликт обострился во время конференции президентов в Пунта — дель — Эсте. Саенс организовал из числа работников управления ударный отряд. Переодетые в штатское полицейские устраивали провокации в Монтевидео. Саенс мог оправдать эти действия тем, что они выполняются по указаниям, данным ему послом.

Напряженность несколько ослабла после временного отсутствия Кантрелла.

Трения с ЦРУ продолжались во время подготовки к конференции, но с прибытием агентов секретной службы дело до открытой войны не дошло. Для обеспечения личной безопасности президента Соединенных Штатов секретная служба пользуется неограниченной властью, ее приказы должны выполнять все подразделения безопасности, ответственные лица, включая членов кабинета и высших военачальников. За несколько дней до приезда Джонсона секретная служба взяла руководство операциями в свои руки и приостановила раздоры.

Саенсу стало, наконец, понятно, что ему не дадут вмешиваться в дело создания нового управления. Открыто противодействовать он не осмелился, но зато нагрузил Кантрелла дополнительными обязанностями до такой степени, что Нориеге пришлось ему помогать в проведении специальных занятий в помещении музея полиции, а затем и в девятом участке.