Нет!

Он отверг эту мысль решительно и бесповоротно. Об еще одном путешествии во времени не может быть и речи. У него сейчас имеется возможность разорвать циклическую цепь и обрезать пуповину, соединявшую его с Землей. Отказаться от подобной возможности было бы неразумно.

Вернуться на Корвин, готовиться к отражению нападения, защищать свой дом и родину, когда настанет для этого час, – вот единственно разумный порядок действий. Продолжать поиски несуществующего сверхоружия бесполезно.

«Лучше предоставить Землю ее печальной участи, – подумал он, – и вернуться на Корвин».

Беседа стала затухать и почти совсем остановилась. Ему и землянам больше не о чем было говорить. Обе стороны взывали о помощи, и ни одна из них не была в состоянии оказать ее.

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – предложил Майрак. – Эти разговоры о бегстве и нашествии портят настроение.

Пластинка с музыкой Бетховена закончилась. Майрак встал, вынул ее из проигрывателя и поставил на место.

– У нас отличная коллекция старинных композиторов. Вот, например, Моцарт, Бах, а вот это Гайдн…

– Боюсь, что мне не приходилось слышать никого из них, – признался Эвинг. – У нас на Корвине сохранилось всего лишь несколько записей старинных композиторов с Земли. Я слышал их в музее. – Он наморщил лоб, пытаясь припомнить имена. – Там были Равель и Стравинский. И, кажется, какой-то бард. Записи эти принадлежали одному из пионеров-колонистов.

Майрак поставил пластинку Баха. Он объяснил, что приятно звучащий инструмент, который ведет основную тему, называется клавесином. Это был очень примитивный инструмент, издававший звуки при механическом воздействии на его струны.

Некоторые ученые всерьез интересовались музыкой, как новой, так и старой. Они стали наперебой излагать свои точки зрения. В другое время Эвинг, возможно, и принял бы участие в этой дискуссии. Теперь он их слушал только из вежливости, почти не вникая в то, что говорилось. Он пытался точно вспомнить текст записки Эвинга-1. Они покажут ему свою машину времени. И он не должен поддаться соблазну вернуться в прошлое, поскольку нужно вызвать необходимые изменения в прошлом и осуществить план, разработанный Эвингом-1. «Каким бы он ни был!» – подумал настоящий Эвинг.

Наконец Майрак сказал:

– Мы многого достигли в разработке теории времени. Наши машины, находящиеся в глубоких подвалах этого здания, могут…

– Нет! – воскликнул Эвинг так внезапно и так резко, что этот возглас прозвучал, как крик. Затем, успокоившись, он продолжил ровным голосом: – Я имею в виду, что сейчас уже поздно. Боюсь, стоит мне увидеть хоть одним глазом ваши машины времени, я буду настолько заворожен ими, что до неприличия затяну свое посещение и злоупотреблю вашим гостеприимством.

Надо ценить время хозяев!

– Но мы очень хотим, чтобы вы провели у нас столько времени, сколько вы пожелаете, – запротестовал Майрак. – Если вам хочется взглянуть на машины…

– Нет! – решительно повторил Эвинг. – Боюсь, мне пора.

– В таком случае мы отвезем вас с гостиницу.

«Вот здесь, наверное, и есть точка расхождения, – подумал Эвинг у входной двери Института, когда земляне выполняли необходимые операции по синхронизации с остальным миром. – Мой предшественник ни разу не выходил из этого здания. Здесь он удвоился вечером второго дня. Теперь я наконец-то отделился от двойника».

Он сел с Майраком в машину и оглянулся на пустой участок, на котором стояло невидимое здание Института.

– Вы должны когда-нибудь посмотреть, как действуют наши машины, сказал Майрак.

– Да… разумеется, – уклончиво ответил Эвинг. – Как только управлюсь с неотложными делами.

«Завтра я уже буду лететь на Корвин, – подумал он. – Скорее всего, я больше никогда не увижу ваши машины, приятель».

Он понял, что своими действиями во второй половине дня породил новую цепочку событий. Он не вернулся назад, во второй день, и не спас узника, из мозга которого сириане все же извлекли информацию и который скорее всего умер два дня назад. Таким образом, Фирник уверен, что Эвинг мертв! И будет очень удивлен, когда призрак затребует свой корабль из ангаров космопорта и возьмет курс на Корвин.

Эвинг нахмурился, пытаясь выбраться из лабиринта, в котором путались его мысли. «Что ж, теперь все это не имеет никакого значения, – заключил он. – Решающий шаг сделан!» К худу или добру, но временной континуум был изменен, и время теперь текло по новому руслу.

Эвинг выписался из Гранд-отеля в полдень следующего дня. Удачно получилось, что администрация освободила его от уплаты за проживание в течение недели. Иначе он не смог бы расплатиться. У него было всего десять кредитов – «подарок» от таинственного спасителя, ныне уже мертвого.

Дежурный робот-администратор был сдержанно вежлив, когда Эвинг подписывал бумаги, прекращавшие его дальнейшие взаимоотношения с гостиницей и извещавшие о его отбытии из Валлон-сити.

– Я надеюсь, вам понравилось в нашем отеле, – произнес робот скрипучим голосом.

Эвинг зло посмотрел на это создание из металла и сказал:

– О да! Я просто восхищен!

Он просунул в окошко бумаги:

– Вы можете доставить мой багаж в космопорт?

– Разумеется, сэр! Это гарантируется нашим обслуживанием.

– Спасибо, – поблагодарил Эвинг и быстро прошел через роскошный вестибюль – мимо светового фонтана, мимо кресел для отдыха, мимо того места, где прежде находился энерготрон и где теперь роботы занимались ремонтом киоска. Он был уже наполовину восстановлен. К концу дня, скорее всего, не останется никаких следов того, что всего лишь три дня назад здесь погиб страшной смертью человек.

По пути к выходу он прошел мимо троих сириан, однако это не вызвало у него ни малейшего беспокойства. Для Роллана Фирника и его приспешников корвинит Бэрд Эвинг умер под пытками вечером второго дня. И если кто-то очень на него похож, то это было чистым совпадением. Он смело прошел мимо сириан и вышел на улицу.

Солнце шло к зениту. На улицах становилось все более оживленно.

Бюллетень, отпечатанный телестатом в номере, обещал постояльцам гостиницы небольшой восьмиминутный дождь в четырнадцать часов, сегодня, пятого дня, и Эвингу пришлось задержаться. Зато улицы были свежими и чистыми.

Эвинг сел в машину, предоставляемую гостиницей своим постояльцам для отправления в ближайший космопорт, и в последний раз взглянул на Гранд-отель Валлон-сити. Он чувствовал усталость и легкую грусть перед расставанием с Землей. Очень многое здесь говорило о былом могуществе планеты, и также много было признаков нынешнего упадка. С одной стороны, этот день был для него полным событий, а с другой – на редкость пустым: он возвращался на Корвин, так ничего и не добившись и ничего не узнав, кроме того, что никакой помощи Корвину оказано не будет.

Некоторое время он размышлял над вопросом путешествий во времени.

Очевидно, эта машина землян, наряду с другими парадоксальными свойствами, была способна создавать материю там, где ее прежде не существовало. Она извлекла неизвестно откуда тела Эвинга, из которых по меньшей мере два, а может быть, и больше, существовали одновременно. Казалось, что как только очередное новое тело извлекалось из структуры времени, оно оставалось существовать параллельно остальным. «Если бы это было не так, – подумал Эвинг, – то мой отказ вернуться в прошлое и организовать спасение уничтожил бы меня в данном временном континууме. Однако этого не случилось. В результате оборвалась только жизнь того Эвинга, который находился в подвале для пыток вечером второго дня».

– Космопорт, – объявил робот.

Эвинг направился к двери с табличкой «Вылет». Он заметил, что в очереди к служащему-роботу очень мало землян. В основном Землю покидали сириане. Очередь продвигалась очень медленно.

Когда подошел черед Эвинга, он положил на стол свои бумаги. Робот быстро пробежал по ним фотоэлектрическими глазами.