Свет фонарей остался позади, по белому полю протянулась кривая цепочка ее следов. Дженни надеялась, что метель продлится долго и все заметет. Пока погода оправдывала ее ожидания. Метель танцевала свой дикий вольный танец на сцене долины. Она брала разбег от южного края и мчалась над озером. Едва касаясь белыми ногами холодной воды, прыжками взбиралась по неприступным стенам северного края, почти добираясь до причудливых горных пиков – числом тридцать два. Она хлестала Дженни по лицу холодными ладонями, не пуская вперед, возмущаясь – кто смеет мешать ее танцу?

«Эти горные пики – свадебная процессия троллей, – бормотала Дженни, проваливаясь по колено. – Они спешили в горный замок, хотели успеть до восхода. Но красота долины их заворожила. Они залюбовались озером, и лесом, и долиной. И не заметили, как взошло солнце. Солнце губит троллей вернее динамита и кувалды, солнце слишком красиво. Их убила красота…»

Она споткнулась и упала. Огни приюта были еще близко. Если она повернет, то сможет добраться назад. «Нельзя!»

Дженни ударила кулаком в снег. Удивительно, но пальцы в перчатках уже не горели от холода. Она поднялась, запахнула куртку плотнее и засунула ладони в рукава.

«Надо двигаться. Хампельман ждать не будет. Может быть, он уже подъезжает сюда, может быть, он совсем рядом…»

Она услышала шум мотора, свет фар ударил в лицо. Девушка попятилась.

Приземистая фигура пересекла световой поток, пошла вперед.

Дженни не успевала сообразить, что же ей делать. Она сжалась.

– В такую погоду только ты могла решиться на побег.

У Дженни подкосились колени, и Арвет едва успел ее подхватить.

– И где тебя носило столько времени, интересно? – выдавила она.

– Знаешь, как под Новый год трудно взять мощный снегоход в аренду? – спросил Арвет. – Залезай быстрей.

– Куда едем? – Дженни запрыгнула на сиденье. Сердце у нее колотилось, и изнутри волнами поднималась горячая дрожь.

– На край мира. – Арвет надел на нее лыжные очки. – На самый его край, Джен.

* * *

– Место хуже некуда, – заметил Людвиг.

Они стояли в узкой улочке, в старых заводских районах Плимута. С обеих сторон к ним подступали глухие стены. Кирпичная кладка поросла сине-зеленым мхом. Стены тянулись вперед, сколько хватало взгляда.

С неба сыпал мелкий холодный дождь, легкие капли расходились кругами по лужам.

– Согласен. – Марко покачал зонтом. – Безлюдное, всеми забытое. Очень удобное. Здесь можно решить любые вопросы и спрятать последствия решения.

Людвиг был без зонта, в наглухо застегнутой кожаной крутке. Дождь давно намочил короткий светлый ежик волос и стекал крупными каплями по сухому жесткому лицу.

– Слишком удобное место для засады.

– О, прославленное чутье Стражей… – отозвался Марко. Он шел впереди, переступая через лужи. – Разумеется, будет засада.

– Ты как-то очень весел… – Силач неободрительно покачал головой.

– Тебя погубит твоя германская серьезность. – Марко закрыл зонтик, поглядел в небо. – Мы ввязались в абсолютно безнадежное предприятие. Нарушили все законы Магуса. Вспомни, многие поколения наши предки веселили простой народ. Живи легко. Надо встречать судьбу с отважной улыбкой. А вот, кстати, и она…

Людвиг обернулся.

В переулке, позади них, стоял невысокий человек в черном кожаном пальто, по виду явно латиноамериканец.

– Не люблю такие фокусы, – поморщился Людвиг. – Не было там дверей, когда мы мимо прошли.

– Я Эмилио, – сказал латиноамериканец. – Мистер Фреймус ждет.

Он открыл дверь в стене – простую синюю дверь:

– Заходите.

…Они шли темным коридором, вдоль обшарпанных стен с клочьями голубой краски. Редкие лампы росли из углов, будто уродливые грибы, их свет резал глаза и заставлял щуриться. Двери, бесконечные двери, пустые комнаты, сломанная мебель, повороты, углы, углы, углы…

Под ногой Людвига хрустнула половица, он нагнал Марко.

– Здесь жутко.

– Людвиг, ты что?

– Мне не страшно, если ты об этом. – Людвиг Ланге был спокоен, даже немного отрешен. – Просто такое чувство, что само здание умерло. Мы внутри его высохшего трупа.

– Домовых здесь нет, – подтвердил Франчелли.

Ланге прошел немного, потом сказал:

– Я слышу их.

– Кого?

–  Их, – шепот Людвига шуршал как бумага. – Глас легиона. В здании одержимый. Их метка… она сосет жизнь. Но я буду стоять, Марко. Сколько потребуется.

Франчелли притормозил, положил руку в серой тонкой перчатке на плечо атлета. Холод растекался под его ладонью.

– Обещаю – столько стоять не потребуется.

Очередная дверь распахнулась, Беглые люди Договора вошли в темноту. Там было темно и тихо.

– Марко…

– Секунду. – Людвиг ощутил, как пальцы Франчелли пробежали по его руке, коснулись лица и глаз.

Темнота прояснилась. Пространство раздвинулось, расчертилось смутными колоннами, контейнерами, обрывками цепей, сетей и бог знает еще каких предметов.

Остро пахло морем.

– Мы совсем рядом с портом, – шепнул силач. – Говорил же, засада.

– Сколько их?

– Много. Я слышу двух стрелков под крышей. Десяток внизу. Еще этот Эмилио. И мертвец. И кажется… Калеб.

– Доставай молот, – распорядился Марко.

Под потолком затрещали, прогреваясь, лампы. Яркий белый свет ударил по глазам. Марко и Людвиг стояли на краю пустой площадки, а вокруг них громоздились контейнеры. В центре площадки находился Эмилио.

Люди Договора никак не отреагировали на его драматическое появление.

Пауза затягивалась.

– Мой шеф, мистер Хампельман, сожалеет, что не может встретить вас лично, – начал первым колумбиец. – Он просил передать вам свои извинения.

Циркачи молчали.

– У вас есть вещь… – вкрадчиво начал Эмилио.

Фокусник поднял руку:

– С вами я разговаривать не буду. Где Щелкунчик?

– Кто?!

– Хозяин твой где? – пояснил Людвиг.

Широкое лицо колумбийца потемнело от гнева:

– Мистер Фреймус не может…

– До свидания, – сказал Марко. Он положил руку на плечо Людвигу, а другую сунул в карман. И исчез.

Эмилио Санчес моргнул, не веря своим глазам. Затем выхватил пистолет и, деля пространство на секторы обстрела, начал пятиться.

– А ну прекратите свои фокусы! – рявкнул он. – Иначе девчонке мало не покажется. Немедленно появитесь!

– Достаточно. – Альберт Фреймус вышел вперед. Он был сильно разочарован. Разумеется, темник не ждал, что Эмилио заменит его дорогого Хампельмана, его любимую куклу.Но столь низкого уровня он не ожидал.

Почему Клаус так долго возится с этой девчонкой? Он ему нужен здесь!

– Дальше я сам.

Эмилио склонил голову и отошел в сторону, стараясь держать себя в руках. «Улыбчивый Эмилио», Бритва Санчес, как его называли в колумбийской наркокартели «Черная Роза», никого, ничего и никогда не боялся. Раньше он был уверен, что повидал все в этом мире. До тех пор, пока не поступил на службу к Альберту Фреймусу. Живые мертвецы, чудовищные животные и непредсказуемый, как молния в поле, хозяин – слухи, ходившие о его новой работе, врали. Они не отражали и половины того ужаса, который видел Эмилио. Но когда он подписывал контракт, слухи его не волновали. Где его билет на самолет и сколько ему будут платить – все, что волновало тогда сеньора Санчеса. На хвосте висели и братья Родригес, и боевики ФАРК ^[26], и наемники ЦРУ, и ему надо было смыться в Старый Свет как можно скорее. Только потом Санчес понял, кудаон попал. И порой уже думал, что оказаться в руках Родригесов или даже цэрэушников было бы предпочтительней. Они все-таки люди и его бы просто и по-человечески убили. А вот для Альберта Фреймуса твоя смерть – только начало.

«Надо бы в церковь зайти, поговорить с падре, – озабоченно подумал Эмилио. – Есть в Англии хоть один стоящий священник?»