- Я бы поглядела, что был бы за пленник, если бы не мои стрелы! И я уже начинаю жалеть, что пустила их! Похоже, враг мог лучше позаботиться о нашем раненом товарище, чем начитавшиеся о подвигах предков глупцы вроде…

- Нириэль! - попытался вмешаться эльф с подбитым глазом, за что поплатился немедленно.

- А ты вообще молчи! - рявкнула светловолосая лучница. - Трое на одного, и без моей помощи справиться не могли!

- Один из этих троих умер от ран, нанесенных тем орком, которого ты так жаждешь отпустить! - сумел встрять Белондар. - Он тоже был твоим товарищем, таким же, как Алангор.

- Его не вернуть! А Алангора еще можно спасти! Белондар, я имею на этого пленника не меньше прав, чем ты!

- Но экспедицию возглавляю я, - напомнил каштановолосый.

- Еще бы ты ее не возглавлял! - неожиданно зло отозвалась Нириэль.

Тут уже не выдержали все четверо сопровождающих. Разговор сам собой перешел на эльфийский, но знание языка было совершенно необязательно, чтобы понять: в четыре голоса эльфы пытались урезонить рассвирепевшую воительницу.

Поднялся такой галдеж, что голова у Шенгара начала кружиться вдвое сильнее. "Ушастые меня без всяких мечей в могилу сведут", - мрачно подумал он. И все же у него в мыслях не укладывалось, как возможно хотя бы голос повысить на столь прекрасное и совершенное существо как Нириэль.

Известие о том, что она была стрелком, причинившим ему столько неприятностей, подняло эльфийку на такую высоту, что, заглянув с нее на бренную землю, лишь с превеликим трудом можно было различить муравья по имени Шенгар. Одно утешение - мусор вроде Белондара и его компании оттуда и вовсе не должен быть виден.

Тем временем эльфы немного утихли.

- Я сказал нет. Разговор окончен, - смог перевести Шенгар.

Нириэль вдруг живо напомнила ему давешнего барса - за несколько мгновений до смерти, когда зверь понял, что встретил противника не по зубам.

"Ах ты селедка пересушенная! - зло подумал он. - Ты заплатишь мне глотком крови за каждую ее слезинку!"

Шенгар глядел на солнце, неторопливо подползающее к цепи гор, и ему представлялось сияние шелковистых волос эльфийской лучницы.

Солнце скрылось, и наступили сумерки - а Нириэль все так и не пришла. На мгновение у охотника сложилась в голове красивая картинка: Алангор загибается от голода и жажды, он сам каким-то невероятным образом прорывается на свободу, вершит праведный суд над виновными в гибели художника, а Нириэль, пораженная этим героическим поступком, дарит ему свою любовь и верность.

Шенгар поспешил отогнать прочь этот заманчивый призрак. При всей внешней благообразности, идея явно отдавала гнильцой.

"К тому же, она эльф, - напомнил себе охотник. - Это наши девчонки сочли бы такой поступок геройским, а что скажет на это Нириэль…"

Внутреннее чутье подсказывало: ничего хорошего.

Сумерки сменились темнотой. Больше половины лета осталось позади, и ночь понемногу вступала в права. В бархатистом небе мерцали звезды. Скоро их загадочное перемигивание будет нарушено первыми росчерками сияния. Робкие белые сполохи, что обратятся к зиме завораживающим цветным заревом.

Шенгар стиснул зубы. Любым возможным способом он должен выбраться из западни.

Стоило ему это подумать, как на тропинке показалась знакомая фигура в облаке роскошных волос. Нириэль шла медленно, осторожно: сказывалось, что эльфы видят в темноте гораздо хуже орков. Наконец, лучница добралась до решетки.

- Презренные трусы! - прошипела она, оглядываясь в сторону лагеря. - Заставили меня сидеть в шатре и даже охрану выставили! Чтобы я, видите ли, не наделала глупостей!

- Так вот в чем дело… - проговорил Шенгар.

От звука его голоса эльфийка поспешно отступила на шаг назад. Охотник невесело усмехнулся. Нириэль нахмурилась.

- Может быть, тебе смешно… - начала она свирепо.

- Еще бы, - фыркнул Шенгар. - Вы все так меня боитесь. Раненого и безоружного.

- Это неправда!

- Конечно, неправда. Там, кстати, елка сзади. Будешь пятиться дальше, прямо в нее угодишь.

Эльфийка обернулась и едва не уткнулась носом в густые иголки. Ее лицо сделалось немного ярче - так в ночном зрении выглядела кровь, прихлынувшая к щекам.

Бывшие подруги нередко обижались на Шенгара за язвительные замечания вроде этой елки. Как правило, их обида только усиливала желание отпускать колкости… "Придержи язык, дурачина!" - подумал охотник и поспешил замять тему.

- Я думал, ты больше не придешь, - признался он. - Мне жаль, что этот Белондар оказался бесчувственным скотом.

Нириэль удивленно взглянула на орка, словно заметила что-то новое и странное, и вдруг - впервые за их недолгое знакомство - улыбнулась.

- Знаешь, - сказала она, - это первые искренние слова, которые я услышала за вечер. Я знаю, многие подумали то же самое. Но никто не решился сказать вслух… Жаль он не слышал!

- Обязательно повторю при случае, - радостно заверил Шенгар.

- Скажи… - помедлила эльфийка, прежде чем задать гнетущий вопрос. - Алангор действительно так плох?

- Увы. Он ничего не видит, и почти не чувствует ног. Хорошо, если он отыскал мех с водой. Если же нет…

Слезы навернулись эльфийке на глаза. Она в достаточной мере владела собой, чтобы не расплакаться в присутствии чужака, но горе забрало у нее слишком много сил, и полностью спрятать чувства лучница не могла.

- Я почти потеряла надежду на то, что он жив, - прошептала она. - И вот, когда я это знаю наверняка…

Шенгар почувствовал, как руки сами сжимаются в кулаки. Когти болезненно впились в ладони. Наконец, тяжкое решение было принято.

- Нириэль, - окликнул он мягко, как только мог, и обнаружил, что в хриплой орочьей глотке это прекрасное имя звучит оскорбительно грубо. - Скажи, что для тебя значит Алангор?

- Больше, чем собственная жизнь.

- Тогда… Я расскажу тебе, как добраться до пещеры, но ты должна мне кое-что обещать.

Глаза эльфийки расширились. В них промелькнуло изумление, недоверие, радость… Потом она, видимо, представила, каких ужасных клятв может потребовать орк, и лицо ее вновь сделалось печальным. Несколько мгновений она колебалась, а затем сказала тихо:

- Если обещания касаются лично меня… Я согласна на все.

Шенгар коротко кивнул. На языке у него вертелся совершенно иной список, и только врожденное чувство чести не позволяло так поступить. И все же, ему мучительно хотелось озвучить его, хотя бы в качестве шутки. С трудом Шенгар переборол искушение.

- Во-первых, обещай, что не пойдешь одна. Скажи, есть здесь кто-то, на кого ты можешь положиться?

Нириэль глубоко задумалась.

- Может быть, Ривендор… Тот, с кем я приходила в первый раз.

- А, этот. Красавец с подбитым глазом! - Шенгар неодобрительно поморщился. - Что-то не производит он впечатления надежного.

- Когда он один, с ним можно иметь дело, - вздохнула лучница. - Но стоит появиться другим, и Ривендор сразу начинает на них оглядываться.

- Ясно. Ну, если других вариантов нет, сойдет и он. Второе условие - вы отправляетесь прямо сейчас, чтобы быть у пещеры при дневном свете. Только при дневном, понятно?

- Да, - проговорила Нириэль, слегка озадаченно.

- В-третьих, не заходи в пещеру первой. Ни в коем случае. Пусть это сделает… как его там… Короче, твой спутник, и подаст сигнал, что внутри безопасно. Если сигнала не будет, или он не вернется, или ты почувствуешь что-нибудь подозрительное, немедленно отправляйся назад. Так быстро, как только можешь.

- Но…

- Без всяких "но". Если это произойдет, Алангору ты уже не поможешь, и этому с фингалом тоже. Поверь мне на слово.

- Я… Даже не знаю, что сказать, - призналась эльфийка. - Все это слишком странно. По правде, я ждала чего-то другого.

- Есть еще одно условие. С Алангором или без… Не возвращайся в лагерь. Просто убирайся из этих гор, как можно скорее. И не рассказывай никому о том, что здесь произошло.