Сложность состояла в другом: многие из мальчиков выросли, и были способны оказать сопротивление. Многим удалось сбежать под защиту своих человеческих родичей. Кому-то помогли спастись матери. Больше двух столетий потрясали Кланы последствия принятого решения. То и дело среди людей, укрывших беглецов, появлялись на свет богатыри с красноватым оттенком глаз и жаждой изгнания чудовищ из родных мест.

Давно миновали времена беспрестанных войн. В кровопролитных схватках сложили головы большинство свидетелей и прямых участников тех мрачных событий. В достаточной степени смягчились нравы и законы тех, кто теперь считал себя орками. Но осталось неизменным старое правило: род женщины считается по отцу, мужчины - по матери. А чужеродцам - не место в Кланах.

Именно эта настороженность к явным потомкам людей послужила тому, что признание старейшин не избавило Харлака от клейма неполноценности. Когда пришла пора принимать юношу в клан, от него отказались все, кроме Ночных Теней. То есть, клана, собравшего под крыло всех слабаков и неудачников, хоть на что-то годных. Во всех спорах и конфликтах этот клан брал исключительно количеством. Не то, чтобы там совсем никто не заслуживал уважения, но таковых среди Ночных Теней было заметно меньше, нежели у остальных. К тому же, клан этот не зря прослыл самым склочным и насквозь пронизанным интригами, распространяющимися далеко за его пределы.

В таких условиях замкнутой и недоверчивой натуре оказалось еще сложнее проявить себя. Лишь те немногие, кому удавалось застать Харлака вдали от клановых дрязг, в делах, где важны не цвет глаз и длина когтей, а мастерство, храбрость и мужество, проникался к нелюдимому "недоделку" глубоким уважением.

Так бы оно и осталось, если бы на одном из межклановых праздненств Шенгар, получив обидный отворот из уст очередной великой любви, не отправился бродить в одиночестве и не наткнулся на Харлака, привычно коротающего время наедине с собой. Горячащие праздничные напитки приоткрыли затвор молчаливости над глубокой обидой, съедающей душу одаренного полуизгоя. Сам Шенгар проблем с общением не испытывал никогда - так что расстались они в тот день добрыми приятелями.

Участие в сумасбродном походе было для Харлака шансом покинуть опостылевший мирок, сложившийся вокруг разленившихся от полувекового мира Северных Кланов. В компании смутьянов и сорвиголов, последовавших за призывом Шенгара, в отсутствие привычных лидеров и вождей, начинали складываться новые отношения. И Харлаку, с его хладнокровной рассудительностью, наконец-то отыскалось достойное место.

Все это Шенгар пытался растолковать бледнеющему, краснеющему и зеленеющему от подобных историй Ривендору. С единственной целью отвлечься от навязчивой картинки огромных глыб, маячащей перед глазами.

Так, беседуя, они добрались до лагеря. У выхода в зал начинающий вождь окончательно взял себя в руки, чтобы появиться перед соратниками спокойным и уверенным. Лишь вновь обозначившаяся хромота подсказывала знающим положение вещей, что внутри у Шенгара далеко не все в порядке.

Возле костра их ждала Нириэль, отдохнувшая и посвежевшая. Еще слегка влажные после мытья волосы пушились золотистым облаком, расчесанные ОЧЕНЬ ТЩАТЕЛЬНО. Свежепостиранная рубаха тоже не до конца просохла и липла к стройному телу эльфийки.

- Вы ушли одни, не разбудив меня! - с упреком воскликнула Нириэль.

Шенгар промычал что-то невнятное и, срочно отыскав очень интересную точку на пологе ближайшего шатра, принялся ее внимательно рассматривать - на всякий случай, чтобы не пасть жертвой самых противоречивых чувств и устремлений. Картинка с глыбами перед внутренним взором таяла, как страшный сон, сменяясь другой, куда более привлекательной. "Болван, - твердил себе молодой орк, - думай о том, что делать с обвалом, или тебе вообще ни одной женщины не видать, как ушей!"

Совсем юный охотник из клана Леденящая Cмерть, завидев вернувшегося предводителя, сунулся было с каким-то вопросом, но осекся на полуслове, промямлил что-то вроде "ладно, потом" и удалился восвояси, пылающий, как закатное солнце. Даже Ришнар отвернулся на удивление поспешно.

И один лишь только Ривендор не обратил вообще никакого внимания на пленительную картину. Вкратце он поведал сестре о причинах всеобщего уныния.

- Увы… Кажется, мы все угодили в одну ловушку. Сохранность наших жизней зависит от того, насколько быстро этот завал будет ликвидирован.

- Положим, не совсем, - негромко сказал Шенгар, убедившись, что рядом нет никого из соплеменников. - Вас, в случае чего, я смогу незаметно вывести из пещер до того, как меня начнут рвать на куски. А вот сам я крепко влип.

- Это наша вина, что тебе пришлось идти на крайность, приводя их сюда, - резко возразила Нириэль. - Так что помочь тебе - наш долг.

- Я, конечно, очень признателен, - глубоко вздохнул предводитель орков. - Но чего я бы действительно попросил, так это не мешать. По крайней мере, не смущать моих товарищей. А то они сейчас вместо работы только ходят кругами, да глазеют.

"И меня тоже", - хотелось прибавить Шенгару в заключение, но он промолчал.

Эльфы недоуменно переглянулись, хлопая ресницами.

- А что, собственно, не так?

- Э… Ну…

Ришнар до сих пор меланхолично проверял заточку любимого клинка. Не отрываясь от этого, несомненно, важного занятия, он снизошел до объяснения:

- Надень что-нибудь. Сверху. А то эта толпа невыдержанной молодежи передерется за право овладеть тобой.

Так ничего до конца и не разобрав, эльфийка пожала плечами и скрылась в шатре. По меркам своей расы, довольно равнодушной к плотским утехам (по крайней мере, в открытом проявлении) и считающей красоту тела естественным свойством, не заслуживающим особого отношения, она не совершала ничего предосудительного. Если честно, она вообще собиралась сушить рубаху отдельно, остановило лишь отсутствие подходящей веревки.

- Молодежи, - буркнул Шенгар. - Сам бы слюни подобрал!

Старый орк сделал вид, что ничего не расслышал.

Когда Нириэль вышла обратно, на ней уже была привычная свободная куртка. Чистая и залатанная. Волосы лучница заплела, для пущей сохранности, в длинную косу.

- Так лучше? - спросила она.

"Хуже!"

- Да, лучше.

Сохраняя задумчивость, эльфийка вернулась на свое место у костра.

- А кстати, - проговорила она вдруг. - Ришнар, тебе же точно не сносить головы, если с рудником ничего не выйдет!

- Верно, - согласился тот.

- А почему ты тогда такой уверенный и спокойный?

- О, кто-то, наконец, вспомнил про никчемного старика! - усмехнулся бывший сотник. На редкость плотоядно.

- Ты знаешь, что делать?! - пораженно воскликнул Ривендор.

- Возможно.

- И ты молчал?!

- Это вы молчали, - развел руками седой орк. - А теперь задали вопрос. И я на него ответил. Да, я знаю, как справиться с завалом. Это зависит от некоторых обстоятельств… Но, в общем, вполне возможно.

Шенгар недобро лязгнул клыками:

- В следующий раз не жди вопроса.

- С чего это вдруг? Заваленный ход - ваша забота. Вам ее и решать. Мои цели совсем другие. Я тебе не пленник, ты мне не командир.

- Чего ты добиваешься, старик? Разозлить меня? Ты уже это сделал.

- Всего лишь признания собственной необходимости, мой юный вождь. Когда прежде, чем повесить нос и объявить задачу неразрешимой, ты будешь думать, а не знает ли Ришнар ответа на твой вопрос. Вот тогда я, возможно, не буду дожидаться произнесения его вслух.

- Сгори ты на солнце, старый пень! Давай, выкладывай, что хотел предложить!

- Мне понадобится прогуляться до одного из старых тайников, - коротко сказал Ришнар. - И несколько сопровождающих, чтобы помочь в переноске.

- Я сам с тобой пойду, - заявил Шенгар. - Да чтоб мне в речке утонуть, если я хоть на мгновение тебя без присмотра оставлю!

Белесая рыба с затянутыми кожистой пленкой глазами лениво шевелила губами, подбирая со дна каких-то мелких червей и рачков. Незрячая, она не могла уловить нависший над водой - и ее собственным тучным брюхом - опасный силуэт. Резкое перемещение, стремительный рывок - поломанные, но от того не менее страшные когти сомкнулись под жабрами незадачливой подземной обитательницы.