Уже высказывалось предположение, что идея создания населенного пункта, заключенного в пределах огораживающей его стены, была привнесена с юга в период Экспансии, так как подобные строительные комплексы в незначительном масштабе уже в то время имелись в Виру. Сам Уари вряд ли мог выдвинуть эту идею, так как план большей части исследованного им участка недостаточно единообразен по форме, и большинство оставшихся стен, судя по всему, не принадлежит зданиям. Возможно, происхождение его надо искать на южном побережье, где Стронг нашел то, что назвал в своем предварительном отчете городом Классического периода, – Кахуачи в долине Наска. Строительство городов и скопление там большого количества людей дает хорошую характеристику периоду, соединившему в себе социальное и политическое развитие с небольшим технологическим прогрессом. Люди были социально организованы уже в классические времена, но этот процесс теперь усилился, и городские планы там, где они были изучены, свидетельствуют о том, что они составлялись с целью обеспечения строгого контроля и управления населением.
В области Чиму имеются два типа городских участков, и для удобства мы можем описать их как города и поселения. Оба имеют прямоугольные сооружения, содержащие группы жилищ, заключенных в массивные стены, но некоторые, по крайней мере те, что находятся в городах, имеют более сложную конфигурацию и содержат, кроме вышеперечисленных, еще террасные здания с большими комнатами. Их стены богато украшены орнаментами, вылепленными на рельефной штукатурке, которые напоминают узоры на тканях.
То же самое можно сказать о дворах и насыпях, которые, как полагают, были местом жилья правящего класса и культовыми центрами. Строительство городов, очевидно, отвечало двум целям. Некоторые строились в стратегически важных точках, особенно в местах, где долины переходят от предгорий к прибрежным равнинам; именно здесь проходили главные каналы ирригации, там как раз и размещали гарнизоны. Другие располагались в больших орошаемых областях, они были прибежищем чернорабочих, в них работавших.
Хотя в это время и не было внедрено в практику никаких известных технологических новшеств, некоторые изменения все же происходили – и в производстве глиняной посуды, и в ткачестве наблюдались признаки тенденции к массовому производству. В металлургии в большем, чем прежде, масштабе практиковалось литье из меди; помимо украшений стали производиться еще и такие полезные предметы, как лопаты-копалки или оружие типа булавы. Золото, серебро, медь и их сплавы использовались в изобилии для изготовления сосудов и личных украшений: своеобразных корон, украшений для ушей, воротников, повязок, а также блесток и тонких листовых украшений для пришивания к предметам одежды (фото 46, 49).
В глиняной посуде наблюдалась тенденция к стандартизации и сокращению числа цветов. Восстановленные на севере скульптурные традиции были унылы и безжизненны по сравнению со временами Мочика. В других же местах развились абсолютно новые стили. Текстильные изделия были однообразны на территории всего побережья, и поэтому поиск различий между тканями различных областей представляется сложной задачей. В изобилии производилась разнообразная одежда, преимущественно из хлопка, но наиболее характерным ее предметом было платье, украшенное правильными горизонтальными или диагональными рядами стилизованных птиц, животных или рыб. В основном платья расшивались или же имели двойную расцветку, когда ткань делилась на участки, состоящие из двух чередующихся цветов, причем в каждом таком участке проходила и нить противоположного цвета. Гобеленное ткачество получило большее распространение на окраинах и в небольших местечках, то же можно сказать и о вышивке. Практиковалась отделка перьями, перья различных цветов пришивались к хлопчатобумажной ткани, чтобы, например, создать орнамент на пончо из стилизованных сов (фото 57). Головные уборы из пера часто дополняются предметами одежды, и на проиллюстрированном примере этот убор представляет собой откидной капюшон, украшенный орнаментом из сов, подобным тому, как и на пончо.
Лучшие образцы ткачества и изделий из перьев, а также корзины, разукрашенные тыквы и предметы из древесины, кости, раковин и других материалов обнаруживаются в могилах. Повсюду на побережье господствует типичная форма похорон – это спеленатые мумии в сидячем положении, завернутые в ткань; на спеленатую мумию надета маска, обычно из древесины или металла, хотя иногда могли использоваться и маски из глины. Ни в то, ни в какое-либо другое время не применялось каких-либо приемов бальзамирования; внутренности иногда удалялись, а получавшаяся в результате полость заполнялась травой. Это ни в коем случае не являлось общепринятым правилом, в основном сохранение тела достигалось благодаря сухому климату. Большинство забальзамированных тел сильно высушено, но изредка тела начинали медленно разлагаться. Красноречивый пример – мумия из Чиру, найденная Стронгом в Виру. Несмотря на по меньшей мере пятисотлетний возраст, она испускала неприятный запах, затруднявший работу. Могильная утварь очень отличается по качеству в соответствии со статусом умершего, и сами могилы меняются от простой ямы, отмеченной на поверхности вертикальной палкой или веслом, до квадратных склепов, покрытых тростником или циновками. Склепы покоятся на шестах, иногда в них находится по две мумии, обложенные горшками, ткацкими инструментами, бусинками и другими предметами.
В долине Виру сильно сократилось количество жилых поселений, и большинство выживших людей поселилось вблизи берегов. Возможно, так случилось потому, что они возделывали в основном низинные участки земли, называемые пукиос, разработанные вплоть до самой воды, а ирригационные каналы, прежде снабжавшие водой долины, пришли в упадок. Оба главных типа поселений – и огороженные поселки, и беспорядочные скопления домиков – все еще продолжали существовать, но первый тип продолжал лидировать. Очень вероятно, что многие люди переехали на север, возможно в район Чан-Чан в долине реки Моче. А Виру тем временем превратилась в болото, и никаких больших городов или поселений там больше не было, хотя тамошние прямоугольные строения с насыпями и походят на характерные городские поселения в миниатюре, а в одном из них даже нашли остатки от рельефного художественного оформления на косяках входных ворот.
Дата основания королевства Чиму в долине Моче весьма сомнительна, но самые последние вычисления Джона Роува, основанные на записях периода после завоевания, помещают ее в первую половину XIV столетия, хотя, если полагаться на радиоуглеродное датирование более ранних периодов, вряд ли она может быть такой древней. Подобно королевству Мочика, расположенному в той же самой области, оно разрасталось по смежным долинам, и долина Виру была самым ранним его приобретением. К тому же времени, когда это государство, в свою очередь, пришло в упадок под натиском инков в середине XV столетия, территория Чиму простиралась уже от Тумбеза на далеком севере и почти до Лимы. Это было деспотическое государство, и Роув предполагает, что инки переняли многие из характерных особенностей их цивилизации, включая прямоугольный городской план и массовое производство товаров.
Столицей Чиму был город Чан-Чан (фото 51 – 53), примечательный тип города, упомянутый выше. Он занимал площадь приблизительно 11 квадратных миль, на которых располагалось десять или более крупных, окруженных стеной прямоугольных сооружений, сориентированных более или менее в одном направлении, но не стоящих параллельно по отношению друг к другу. Каждое из них могло представлять собой жилье или, по крайней мере, некое помещение, принадлежащее какому-нибудь клану. В промежутках между ними находились орошаемые области, резервуары и кладбища, а предместья представляли собой большую орошаемую область с маленькими ограждениями и каменными постройками, которые, надо полагать, служили для охраны каналов, дорог и больших кладбищ. Там находятся также и многие затопленные пукиос, теперь поросшие тростником.
