В боевых действиях принимала участие эскадрилья барона фон Рихтгофена. К северу от деревни Фонтен Рихтгофен лично сбил самолет британского летчика Д. А. В. Бодди. Пилот получил ранение в голову и совершил аварийную посадку. Его спас другой британский пилот, который случайно совершил аварийную посадку неподалеку.

В последнюю неделю ноября выпал первый снег. На смену танковым наступлениям пришли рукопашные схватки. 27 ноября британцы сделали попытку овладеть Фонтеном и направили в узкие улочки совершенно не приспособленные к этому танки. «В Фонтене была кошмарная бойня, – писал танкист генерал-майор Джон Фуллер. – Я три недели перед сражением продумывал все варианты, но даже не касался варианта уличных боев. Я могу сколько угодно корить себя за недостаток предвидения, но мне бы и в голову не пришло, что наши пехотные командиры могут бросить танки в такие места».

Один немецкий офицер видел этот бой с другой стороны. «Бронированные машины вошли в деревню, – написал он в докладе. – Оказалось, что они в состоянии занять территорию, но не в состоянии ее удерживать. На узких улицах и в переулках им не хватало открытого пространства для ведения огня, и их перемещение было ограничено со всех сторон. Ужас, который они сеяли в наших рядах, исчез. Мы поняли их слабые места. Яростное стремление к борьбе с ними нарастает». Немцы выяснили, что ручные гранаты при попадании на крышу или в борт танка неэффективны. «Мы связывали несколько гранат вместе, – написал этот офицер, – и старались, чтобы они взрывались под днищем танка». Новому оружию нашлось новое противодействие.

Немецкие пулеметчики простреливали Фонтен с севера, британские – с юга. Британский военный корреспондент Филипп Гиббс написал в Daily Telegraph: «Ни одно существо, появившееся на улицах Фонтена, не могло там прожить и секунды». Британские танки, вышедшие на дальний край деревни, откуда уже просматривался Камбре, были отозваны. Британские солдаты, вошедшие в деревню, отступили. Из полутора тысяч гвардейцев, сражавшихся на улицах, вернулись менее пятисот. Среди погибших в тот день оказался и Норман Чемберлен, чей двоюродный брат Невилл, впоследствии премьер-министр, позже описывал в опубликованных в частном порядке мемуарах, как Норман, ведя свое подразделение в атаку, попал под интенсивный пулеметный огонь. «Местность была открытая, укрыться негде, был дан приказ отступить на пятьдесят метров в траншею… То ли приказ об отступлении не дошел до него, то ли он не мог вернуться, но ни его, ни его людей больше никто не видел».

27 ноября британцы были вынуждены прекратить наступление. Камбре остался на недостижимом расстоянии. Британская кавалерия не смогла преодолеть линию траншей и проволочных заграждений. Однако отвоеванная территория давала британцам одно преимущество: возможность обозревать занятую немцами значительную территорию к северу и, соответственно, воспользоваться этим для корректировки артиллерийского огня и организации будущего наступления. Впрочем, немцы не были намерены оставлять противнику это преимущество. 27 ноября, в тот день, когда Хейг отдал приказ остановить сражение за Камбре, принц Рупрехт Баварский отдал приказ командованию 2-й армии: «Атаковать 30 ноября».

Готовясь к наступлению, 28 ноября немецкая артиллерия выпустила 16 000 снарядов, в том числе химических, по позициям британцев в Бурлонском лесу. Само наступление началось по приказу 30 ноября. Многие британские роты сражались буквально до последнего человека. В южном секторе наступления немцы быстро прорвали передовые позиции британцев. Маньер пришлось оставить, после чего немцы взорвали мост, чтобы не дать возможность танкам союзников перебраться через канал Сен-Кантен. Продвинувшись почти на 5 километров, немцы взяли в плен более 6000 британских солдат и захватили 158 орудий. Использование химических снарядов вкупе с тремя десятками аэропланов, осуществляющих поддержку с воздуха, оказалось для немцев столь же эффективным, как ранее танки для британцев. Впрочем, британцы постепенно установили господство в воздухе. В воздушных боях немцы потеряли 11 самолетов, британцы – 7. Отступая, британцам удавалось повсюду перегруппировывать силы и удерживать линию фронта.

Во время сражения капитан А. М. Ч. М’Реди-Дирмид из Миддлсекского полка не только возглавил атаку, в ходе которой немцы были отброшены на пятьсот метров, но и проявил поразительные по стандартам того времени навыки гранатометания, убив или ранив более 80 немцев, после чего погиб сам. На другом участке фронта британский офицер пытался уговорить 60 человек, спасающихся бегством, развернуться лицом к наступающим немцам, заметно превосходящим их в численности. «Не по-британски удирать таким образом, – сказал он, – надо же оказать сопротивление!» Солдаты, практически израсходовавшие все боеприпасы, проигнорировали призыв и продолжили отступление. Позже в этот же день в британских траншеях был обнаружен немец, одетый в форму британского офицера. Его казнили как шпиона. Посчитали также, что именно он пытался направлять солдат вперед на неизбежную смерть или в плен.

По всему фронту британцы оставляли свои позиции, но им на подмогу в спешном порядке бросали резервы, составленные из штабных офицеров, связных, поваров, ординарцев, связистов. «Все сражались до конца, – записал один бывший штабной офицер, – и, когда 2 декабря территория была отвоевана, их тела лежали вперемешку с трупами противника»?[212].

Битва при Камбре, первый день которой вызвал такое воодушевление в стане союзников и на которую возлагали столько надежд как на поворотный пункт в ходе войны, через две недели закончилась полной неудачей. «Бинг захватил сотню пушек и пошел на повышение, – с некоторой горечью написал генерал Гоф сорок лет спустя, – по всей Англии звонили колокола, и было всеобщее ликование. Но это сражение не получило или не могло получить развития. Бинг обнаружил, что сунул голову в узкий выступ, и Бурлонский лес стал синонимом предвестника беды для многих британских солдат».

Кавалерия не смогла преодолеть немецкую линию обороны. Обходящаяся очень дорого патовая ситуация траншейной войны восстановилась. 2 декабря Хейг дал указание Бингу выбрать надежную линию обороны на зиму и немедленно закрепиться на ней. 4 декабря началось отступление. Опираясь на опыт, приобретенный в ходе боев на Галлипольском полуострове, Бинг сумел сделать так, что отход обошелся без потерь. Но в сражении при Камбре британцы и канадцы понесли тяжелые потери: 44 000 убитыми и ранеными. Немцы потеряли 53 000 человек.

Многие раненые британцы, которых отправляли на лечение в Англию, могли добраться лишь до госпиталей на французском побережье. Вера Бриттен была в 24-м главном военном госпитале в Этапле. 24 декабря она написала матери: «Мне бы хотелось, чтобы те, кто так бойко пишет о том, что идет священная война, и все ораторы, которые так много говорят, что она должна продолжаться несмотря ни на что, смогли увидеть один случай – я уж не говорю о десятке случаев – поражения горчичным газом на ранней стадии, смогли увидеть несчастных, обожженных, покрытых огромными гноящимися волдырями горчичного цвета, потерявших зрение – одни временно, другие навсегда, со слипшимися, слезящимися глазами, постоянно испытывающих проблемы с дыханием, способных говорить только шепотом, говорящих, что у них сжимает горло и что они знают, что скоро задохнутся… единственное, что можно сказать, – столь тяжелые случаи длятся недолго: люди либо быстро умирают, либо поправляются, но обычно происходит первое».

На Итальянском фронте австрийские войска к западу от Пьяве вели бои на склонах Монте-Граппы, почти на краю равнины, за которой лежали Виченца, Падуя и река По. 22 ноября они овладели вершиной Монте-Томба высотой 968 метров, но были отброшены. Западнее, в горах, окружающих Азиаго, дальнейшее наступление оказалось невозможным: в рядах атакующих обнаружилось 7000 больных. Император Карл приказал остановиться. Его народ устал от войны. 25 ноября в Будапеште состоялась массовая демонстрация. Около 100 000 венгерских рабочих вышли на улицы с лозунгами за немедленное заключение мира и в поддержку большевистской революции.