— Значит, Пополь уплатил десять тысяч франков, чтобы провезти негра? Полагаю, полиция не замедлит его арестовать.

Стюард доложил:

— Явился инспектор Пьер, капитан!

Вошел инспектор. Поклонившись, он с почтением посмотрел на Жана Доллана, или Маленького доктора, как его принято было называть и о котором он, вероятно, был наслышан.

— Я пришел сообщить вам, что мы арестовали негра. Он спрятался на борту старой баржи, стоящей на якоре близ моста… Он весь трясется… Ищут переводчика, чтобы допросить его.

— Разрешите задать вам один вопрос, инспектор? — сказал Маленький доктор. — Револьвер…

— Что — револьвер?

— Установлено, кому он принадлежит?

— Ни один пассажир не признался, что он его владелец. Это смит-вессон. Серьезное оружие…

— И этим оружием довольно трудно пользоваться, не правда ли?

— Громоздкое. Из него убить наповал можно за пятнадцать шагов… Вот небольшие браунинги — дело другое.

Маленький доктор осушил стакан, вытер рот и, поколебавшись, опустил руку в ящик с сигарами.

Да, пациенты в Марсилли не угощали его такими сигарами!

И вот случаю было угодно, чтобы на сцену выступил человек, отнюдь не наделенный выдержкой. Им оказался не кто иной, как комиссар полиции Фритте — невысокий черноволосый человечек со щетинистыми усами и румянцем во всю щеку. Он уставился на негра, в шутку прозванного Виктором Гюго, доставленного на пароход, бранился и бесновался, выкрикивая слова зычным голосом с акцентом, присущим жителям из пригорода Тулузы:

— В эту ночь… понимаешь, ночь… когда темно… Ночь… ты здесь… здесь ждать хозяина… саиба… хозяин саиб спускаться…

Все происходившее поистине превращалось в настоящий фарс. Маленький доктор и инспектор Пьер старались не смотреть друг на друга, боясь расхохотаться. Капитан то и дело отворачивался.

Просторная каюта, загроможденная чемоданами Поля Кероля, была залита солнечным светом. Дверь в ванную была открыта. Комиссар вопил. Переводчик-негр вопил еще громче… И, наконец, в глазах Виктора Гюго вдруг появилось что-то осмысленное. Он ринулся в ванную. Все последовали за ним. Он подбежал к эмалевой вешалке, прибитой к стене около ванны, — на крюке еще висел пестрый мохнатый халат.

— Здесь, — произнес он.

Ух! Наконец-то он понял. Однако комиссар продолжал допытываться, и негр утвердительно кивал головой.

Он действительно был в ванной, когда в каюту спустился хозяин. Укладывал вещи в чемоданы и пошел за халатом и за туалетными мелочами.

— Разрешите взглянуть, — попросил Маленький доктор, встав рядом с негром.

И констатировал, что отсюда в каюту заглянуть нельзя.

— О чем он говорит? Переведи.

Дело в том, что Виктор Гюго, молчавший так долго, заговорил скороговоркой, и удержать его не было никакой возможности.

— О чем он говорит?

— Говорит, что внезапно вошел хозяин… И так спешил, словно забыл какую-то важную вещь… Потом раздался еле слышный стук, казалось — кто-то икнул, и белый господин упал плашмя…

— Поль Кероль был поражен в спину, — заметил вполголоса инспектор, обращаясь к Маленькому доктору, — это как будто подтверждает невиновность негра.

Комиссар настаивал:

— Ну, а дальше… спроси, что он сделал, кого увидел…

— Никого он не видел… Он наклонился. На полу натекла целая лужа крови… И тут он до того испугался, что выпрыгнул в иллюминатор…

В этот миг Жан Доллан нащупал ногой какой-то твердый предмет — он посторонился, уступая место комиссару и окружающим. Потом наклонился, поднял небольшую трубку из закаленной стали, протянул ее комиссару Фритте и негромко спросил ровным, простодушным тоном, сразу же оборвав бурную сцену, разыгравшуюся только что:

— Скажите, комиссар, ведь это так называемая бесшумная пуля?

Да, это была та самая пуля, которую полицейским не часто случается видеть, ибо это изобретение американских гангстеров не легко достать.

— Вот почему никто и не слышал выстрела. Оба негра недоумевали, не понимая, почему ими вдруг перестали интересоваться. Дело вдруг приняло другой оборот. Новый факт заставил Маленького доктора призадуматься.

Кто же в прошлую ночь проник в эту каюту и?..

— Хочу задать вам еще несколько вопросов, комиссар… Меня уверяли, будто с парохода никто не сошел на берег. Но есть ли уверенность, что никто и не поднимался на судно?

— Охранники и таможенники выполняют приказ точно.

— Вот что мне пришло в голову… Раз Виктор Гюго мог скрыться вплавь, выпрыгнув в иллюминатор, то кто-нибудь мог пробраться на судно, подплыв к нему на лодке…

— Мы стоим метров на шесть выше уровня моря… Правда, он мог захватить лестницу. Или кто-нибудь отсюда бросил ему веревку…

Маленький доктор улыбнулся, и вспыльчивый комиссар недоуменно посмотрел на него: чему это он улыбается?

А дело было в следующем: в тот самый момент, когда Доллан отверг предположение, что убийца мог явиться извне, он догадался, что аналогичное предположение, теперь уже отвергнутое им, возникло и у его собеседника, который и ринулся по ложному следу. И этот след не мог привести его к цели! Рассуждения Маленького доктора пошли по правильному руслу, и с этой минуты он обрел прочную основу, опираясь на простую истину: Пополь боялся не пришельца извне.

Если это не так, то почему же во время всего путешествия, даже когда они плыли в открытом море, где уж никто не мог взобраться на теплоход, он предпринимал столько предосторожностей, заставлял негра сопровождать его днем и ночью, не расставаясь с ним даже в столовой?

И почему именно в Бордо он ослабил бдительность?

— Ну так вот, я и спрашиваю себя, — произнес Маленький доктор вполголоса, словно обращаясь к самому себе, — почему он бросил собутыльников и стремглав кинулся вниз?

Вещи Пополя все еще находились в каюте. Комиссар проследил за взглядом Маленького доктора.

— Этой ночью я перерыл все, — поспешил объявить он. — Сообщаю: в кармане мертвого нашли револьвер.

— Смит-вессон?

— Нет… Револьвер с барабаном большого калибра. А другой лежит в этом чемодане.

— А вам нигде не попадался бумажник из крокодиловой кожи? Возможно, я задам вам бесполезную работу, комиссар. Однако, думается, неплохо было бы тщательно обыскать каюту и ванную комнату… На это время следовало бы запереть негров в другом месте…

Обыск тянулся с час, не меньше, и предупредительный капитан прислал аперитивы. Доллан обернулся к стюарду и спросил:

— Сегодня ночью вы обслуживали этот коридор?

— Да, мосье.

— Не можете ли вы сообщить фамилии тех людей, что прибежали первыми, когда вы подняли тревогу?

— Сознаюсь, я не обратил на них внимания. Был очень взволнован. Ведь впервые пришлось увидеть такое зрелище. Помнится, судовой врач…

— А кто из пассажиров? Мосье Лардилье не был среди первых?

— Нет! Это я могу утверждать.

— Почему же?

— Потому что в этой суматохе я услышал звонок. Я даже удивился — кто может вызывать в такую минуту? Вышел в коридор. Лампочка горела над дверью каюты мосье Лардилье. Я постучал и вошел. Он лежал в постели в прескверном настроении и спросил меня:

«Что означает этот шум? Нас задержали на борту на целую ночь и вдобавок мешают спать… Передайте капитану…»

— Вы рассказали ему обо всем?

— Да… Он накинул халат и пошел вслед за мной.

— Вы не заметили мадам Мендин?

— Нет.

— Я оказывал ей помощь, — вмешался судовой врач. — Узнав о смерти мосье Кероля, она спустилась вниз, как и все, но не дошла до его каюты и упала в обморок. Меня позвали к ней… Я велел стюардессе отвести ее а каюту.

Комиссар Фритте вздохнул:

— Считаю нужным заявить без промедления, что, так рассуждая, вы ничего не добьетесь. Я допрашивал пассажиров и экипаж еще ночью, прямо по горячим следам. И могу констатировать, что на теплоходе невозможно установить, что делает и как поступает каждый пассажир в данный момент… За исключением четырех игроков в бридж. Они-то безвылазно сидят за столом…