— Ну, как дела с Блюстейнами?

— Ищем, мосье комиссар, — тут их целая куча, настоящих и мнимых. Во всяком случае, пока еще не нашли никого, кто проживал бы в это время на набережной Берси. Как только что-нибудь обнаружим, сразу же сообщим.

Наконец появился Люка. Он обливался потом.

— Все в порядке, шеф. Но это было не легко, уверяю вас. Наш Жозеф — престранный тип… Он весьма неохотно посвящал других в свои секреты. Вообразите себе длинный парикмахерский зал. Пятнадцать или двадцать кресел и столько же мастеров. С утра до вечера толкучка… Люди входят, уходят… «Жозеф? — спросил у меня хозяин. — Какой это Жозеф? Ах, да. Прыщавый. Ну и что? Что натворил этот Жозеф?» Я спросил у него разрешения задать несколько вопросов его служащим. И пока я переходил от кресла к креслу, все они хихикали, переглядывались. «Жозеф? Нет, мы никогда не проводили время вместе. Он всегда уходил один. Была ли у него девчонка? Возможно… Хотя с такой рожей…» Снова хихиканье: «Был ли он откровенен? Чурбан — и тот откровеннее. Этот юный господин стыдился своей профессии и не снисходул до нас — брадобреев…» Видите, шеф, в каком тоне они разговаривали со мной. Хозяин уже начал ворчать, считая меня слишком назойливым. Наконец я добрался до кассы. Кассирша, толстушка лет тридцати, томная и сентиментальная на вид, прежде всего спросила меня: «Жозеф наделал глупостей?» — «Да нет же, мадемуазель, напротив. Скажите, были у него знакомые девушки где-нибудь в округе?»

— Нельзя ли покороче? — пробурчал Мегрэ.

— Охотно. Тем более, если вы намерены повидать малышку, сейчас самое время туда отправиться. Короче, через эту кассиршу Жозеф получал записки от Матильды. Найденная записка, вероятней всего, была написана позавчера. Обычно мальчишка-рассыльный вбегал в парикмахерскую, совал записку кассирше и шептал: «Для мосье Жозефа». К счастью, кассирша видела, как этот рассыльный входил в галантерейный магазин на бульваре Бон-Нувель. Так я и нашел, наконец, Матильду.

— Ты ей что-нибудь сказал?

— Она даже не подозревает, что я ею занимаюсь. Просто я спросил у хозяина магазина, есть ли у него служащая, по имени Матильда. Он показал мне ее за прилавком и хотел было позвать. Я же попросил его ничего ей не говорить… Сейчас половина шестого. Через полчаса магазины закрываются.

— Простите, мадемуазель…

— В чем дело, мосье?..

— Одно лишь слово.

— Оставьте меня в покое.

Миловидная девушка, она приняла Мегрэ за… Что ж, ничего не поделаешь.

— Полиция.

— Как? Что вам от меня нужно?

— Хочу кое-что выяснить о вашем Жозефе.

— О Жозефе? А что он сделал?

— Этого я не знаю, мадемуазель. Но мне хотелось бы узнать, где он сейчас. И тут он спохватился:

«Черт возьми, оплошал…» Опростоволосился, как новичок. Ведь он заметил, кзк она беспокойно оглядывалась. Не стоило заводить с ней разговор. Проще было проследить за ней. Ведь у них свидание возле метро. Иначе она не замедлила бы шаг и спокойно шла бы своей дорогой.

— Он, должно быть, на работе, как обычно.

— Нет, мадемуазель. И вам наверняка известно это лучше, чем мне.

— Что вы хотите этим сказать?

На Больших Бульварах было время «пик». Целые толпы людей устремлялись в метро и исчезали под землей.

— Постоим здесь минутку, — сказал он, задерживая ее у входа.

Она заметно нервничала, озиралась по сторонам. Это была славная восемнадцатилетняя девушка, с круглой мордашкой и апломбом маленькой парижанки.

— Как оы узнали обо мне?

— Это не имеет значения. Что вам известно о Жозефе?

— А что вам от него нужно, хотела бы я знать? Комиссар в свою очередь разглядывал толпу, говоря себе, что Жозеф, увидев его с Матильдой, тут же скроется.

— Не говорил ли ваш Жозеф, что жизнь его скоро переменится? Только не лгите.

— А зачем мне лгать? — Она закусила губку.

— Ну вот, вы задаете вопрос, чтобы выиграть время и придумать какую-нибудь небылицу. Она топнула каблучком.

— А чем вы докажете, что вы действительно из полиции?

Он показал ей удостоверение.

— Признайтесь, Жозеф очень стыдился своего положения?

— Ну и что из этого?

— А то, что это мучило его, даже слишком.

— Возможно, он не хотел быть парикмахером — разве это преступление?

— Вы же знаете, что я имею в виду другое. Ему опротивел его дом, весь этот образ жизни. Он стыдился даже своей матери. Верно же?

— Мне он этого никогда не говорил.

— Ко вы это чувствовал? Так вот, последнее время он должен был говорить вам о предстоящей перемене в его жизни.

— Нет, не говорил.

— Давно ли вы знаете друг друга?

— Немного больше полугода. Мы познакомились зимой. Он зашел в магазин купить бумажник. Я поняла, что он показался ему слишком дорогим, но он постеснялся сказать мне об этом и все-таки купил бумажник. Вечером я заметила его перед входом в магазин. Несколько дней он ходил следом за мной и не решался заговорить.

— Вы где-нибудь бывали вместе?

— Чаще всего мы встречались после работы на несколько минут. Иногда он провожал меня до станции метро «Шампионпе». Я там живу. По воскресеньям иногда ходили в кино. Но редко, потому что мои родители…

— Вы никогда не были у него дома в отсутствие матери?

— Никогда. Клянусь вам. Как-то он показал мне свой дом издали, чтобы объяснить мне…

— Что он очень несчастлив… Вот видите!

— Он сделал что-нибудь дурное?

— Да нет же, деточка! Он просто исчез. И надо его найти. Я рассчитываю на вашу помощь, хотя, признаться, не слишком. Бесполезно спрашивать у вас, снимал ли он где-нибудь комнату.

— Сразу видно, что вы его не знаете. У него никогда не было денег. Весь заработок он отдавал матери, а того, что она ему оставляла, едва хватало на сигареты.

Она покраснела.

— Когда мы ходили в кино, каждый из нас платил за свой билет. И однажды…

— Ну, продолжайте же…

— Боже мой, а почему бы и нет… В этом нет ничего плохого. Месяц назад мы поехали вместе за город, и у него не хватило денег расплатиться за обед.

— Куда вы ездили?

— На Марну. Мы сошли с поезда в Шелле и погуляли между Марной и каналом.

— Благодарю вас, мадемуазель.

— Почему же его ищет полиция?

— К нам обратилась его мать. Не беспокойтесь, мадемуазель, и если узнаете что-нибудь о нем раньше нас, сообщите немедленно.

Обернувшись, он увидел, как она нерешительно спускается по лестнице в метро.

В кабинете на Набережной Орфевр его ждало донесение.

Дата убийства совпадала с днем исчезновения Блюстейна с набережной Берси, и Мегрэ в который раз, привычно потянувшись за пропавшей трубкой, проворчал:

— Паршивец безмозглый!

Попадаются иногда фразы, которые так ладно укладываются в ритм движения — ну хотя бы поезда — и так прочно входят в сознание, что от них трудно отделаться. Именно такая фраза неотвязно преследовала Мегрэ в стареньком громыхающем такси, а ритм отбивали тяжелые капли дождя, стучавшие по мокрой крыше:

«Част-ный ро-зыск… Част-ный ро-зыск… Част-ный ро…»

Ведь, по сути дела, не было почти никаких оснований для того, чтобы тащиться по темной дороге вместе с бледной девушкой, сидящей рядом, и милым исполнительным Люка, подпрыгивающим на переднем сиденье. Обычно, когда женщина, подобная мадам Леруа, отрывает вас от дел, ей даже не дают закончить ее причитаний.