А потом склонил голову и прижался губами к клитору.

Я судорожно втянула ртом воздух и вцепилась одной рукой в матрас, а второй в спинку кровати. За все недели, что мы провели вместе, он доставлял мне удовольствие самыми разными способами, но никогда еще не опускался между моих ног. Возможно, потому, что Рив был эгоистичным. А может, ему это не нравилось. Или просто это не было у него в приоритете. Я не знала, в чем причина, да и не парилась по этому поводу.

Но когда Рив провел языком вдоль моих складочек, обвел мой входу и двинулся ниже, описав круг у моей попки, я поняла, почему раньше он этого не делал. Потому что просто этого не хотел. Сейчас же он медленно, не спеша, ласкал меня ртом. Такое внимание было явным посылом. «Ты для меня важна», — говорил он. — «Я хочу дать тебе все, что смогу, начиная с этого».

Я понимала, что с его стороны это был отвлекающий маневр. Понимала, что если бы сейчас сдалась, то как бы принимала его не совсем полный ответ. А еще я знала, что либо Майк, либо Донни наблюдали за нашим столь личным, интимным моментом в комнате видеонаблюдения.

Но мне было все равно. Мы нуждались в этом. Это было естественно и красиво, несмотря на то, что чего-то не хватало.

Я знала, что все еще могла позволить этому стать нашим прощанием.

Рив скользил языком на мне и во мне, пальцами прикасался к самым чувствительным местам, а ртом посасывал и покусывал. Он властвовал надо мной, но самым что ни на есть утонченным способом. В том, что он делал, не было ничего унизительного. И мне нечего было стыдиться в подобном подчинении ему. Лишь несколько эгоистично, потому что он делал это для своей выгоды, хотя и самоотверженно. Это был искренний, чувственный момент, и я подумала, что ванильный секс тоже может быть хорош.

Рив три раза довел меня до оргазма, каждый последующий был сильнее предыдущего. И каждый раз я задыхалась и теряла голову, успевая подумать лишь об одном: я больше не могу. Но Рив демонстрировал мне обратное, вновь и вновь отправляя на вершину удовольствия.

После последнего оргазма, когда я почувствовала себя слишком уставшей и ослабевшей, чтобы продолжать разговор, он опустил мою ногу, убрал прядь волос с моего лица и произнес:

— Останься, Эмили.

По моей щеке скатилась слеза, которая, должно быть, появилась после очередного оргазма. Рив стер ее пальцем.

— Я хочу, чтобы ты осталась, — повторил он снова. — Мы сможем вместе во всем разобраться. Скажи «да».

Эти слова принесли мне даже больше радости и удовольствия, чем любой из пережитых оргазмов.

— Да, — произнесла я так эмоционально, будто согласилась стать его женой. — Да.

Рив стащил меня с кровати, поставив на колени перед собой, а затем поцеловал, языком нежно лаская мой. Его губы были твердыми, но податливыми. Я чувствовала на них вкус своего желания и покорности. Такова, наверное, была на вкус мольба. Мягкая, уязвимая, обнаженная. Этим поцелуем он не брал, а спрашивал. Впервые Рив ничего от меня не требовал.

Поэтому в ответ я дала ему честность, открытость и искренность. Если раньше он был диким порывом ветра, за которым я гналась и лишь иногда могла поймать (или сама была пойманная им), то теперь между нами было затишье. Мы пребывали в гармонии. И это было началом чего-то нового. Всё теперь казалось незнакомым, неизведанным. Новый старт. Начало. Прикосновение его руки к моей щеке, несмотря на то, что он делал это уже много раз, казалось первым. Он шептал что-то так тихо, что сложно было расслышать. Я никогда раньше так не задыхалась от поцелуя. То, как болели колени, то, как крепко Рив прижимал меня к себе, наши тихие вздохи — все было в новинку.

Мы впервые уступили друг другу.

Это было наше первое объятие.

Первый поцелуй.

Первое прикосновение.

Следующим утром я проснулась от того, что начала замерзать. Почувствовав, что на мне не было простыни, попыталась, не открывая глаз, отыскать ее на ощупь.

― Я стащил ее с тебя, ― услышала я голос Рива.

Чуть разлепив веки, взглянула на него. Он стоял рядом с кроватью.

― Зачем ты это сделал?

― Потому что пора вставать.

Не к такому пробуждению я привыкла. Обычно он использовал в качестве будильника свой член. А сейчас Рив был полностью одет. Этот наряд я называла «униформа ранчо» ― джинсы и фланелевая рубашка.

Я надеялась, это означало, что он не уедет вновь так скоро. Ведь прошлым вечером Рив вернулся довольно поздно. И переместившись из моей спальни в его, мы еще долго бодрствовали и провели много часов без сна под простынями.

Это было чудесно и волшебно. Сюда подошли бы любые наречия и прилагательные, которыми люди обычно описывали «занятие любовью». Мы больше не разговаривали после того, как стояли рядом на коленях, а ведь столько всего осталось недосказанным. Хотелось бы надеяться, что сегодня у нас будет время это обсудить, если, конечно, Рива не вызовут по делам бизнеса.

Но даже если и так, сейчас все его внимание было обращено на меня.

Я сонно протерла глаза.

― Мне больше нравится твой классический способ будить меня.

Рив рассмеялся.

― Мне тоже, Голубоглазка. Но у нас нет на это времени. У нас планы.

Я подавила зевок и села на кровати.

― А что мы будем делать? ― Богом клянусь, если он разбудил меня только для того, чтобы я успела на завтрак, буду очень злиться.

― Мы будем проводить время вместе. Не в постели. ― Рив сел на банкетку и начал обуваться.

Я прижала колени к груди и обхватила их руками, чтобы согреться.

― Для того, чтобы твой член оказался во мне, кровать вовсе не нужна.

― Да, не нужна, ― согласился Рив, ухмыляясь и надевая второй ботинок. ― Но сегодня между твоих ног окажется нечто иное. Вставай.

― Ладно, ладно.

По правде говоря, я была даже рада. Мы собирались провести время вместе. Ну или, по крайней мере, часть времени. И как сказала прошлым вечером, я готова принять все, что бы Рив мне ни предложил.

Поэтому заставила себя подняться с постели и лениво поплелась в ванную принять столь необходимый душ, чтобы взбодриться.

Потом вытерлась и накинула халат, планируя одеться уже в комнате. Но когда открыла дверь, увидела Рива с полным подносом яиц, тостов и фруктов.

― Знаешь, завтрак в постель лучше всего подавать тогда, когда человек все еще лежит в ней, ― поддразнила я.

Он шлепнул меня по попе так сильно, что я взвизгнула.

― Я дал тебе поспать. И вовсе не обязан был что-либо приносить.

― Извини, извини. ― Я театрально склонила голову. ― Это очень мило с вашей стороны, мистер Саллис. Не знаю, чем я думала.

― Продолжай в том же духе, Голубоглазка. ― Судя по тону, Рив был бы очень рад, если бы я продолжила в том же духе. Однако тут же сменил тему. ― Из магазина привезли одежду и обувь для верховой езды, ― кивнул он на лежащую на кровати сумку.

― О, так вот, чем мы займемся. ― Я уже каталась до этого на лошадях, но лишь пару раз и то много лет назад. Однако очень хотела бы прокатиться снова. А ранчо идеальное для этого место.

― Да. И я взял на себя смелость выбрать и принести из твоей спальни нижнее белье.

Я заглянула в сумку и увидела белые кружевные трусики и подходящий к ним лифчик. Они лежали поверх обернутого тканью свертка, в котором, предположительно, и находилась одежда для верховой езды.

― Такое невинное. Проказник.

Он ухмыльнулся.

― Хотела сказать, это ты проказница? Не я же буду их носить.

Рив подошел ко мне и поцеловал в лоб. Очень непривычный жест, который вызвал у меня в душе приятное волнение.

― Если я останусь сейчас с тобой, ― неохотно произнес Рив, ― ты никогда не оденешься. И мне все равно нужно завершить несколько дел. Так что встретимся внизу, когда будешь готова, договорились?

― Хорошо, ― ответила я с набитым ртом.

― Знаешь, где находится мой кабинет?

Я кивнула. Упоминание об этой закрытой комнате взволновало меня.