— Я говорю о встрече сегодня, ваше сиятельство, — чуть улыбнулся я.

— Это решительно невозможно, Ярослав Константинович, — тут же ответил мой собеседник. — Дел навалилось столько, что не смогу вообще никуда выйти из кабинета раньше пятницы.

— Мне нужно решить возникшую проблему в течение часа, Александр Викторович, — не меняя тона, произнёс я. — Я позвонил вам только потому, что у нас с вами сложились очень доверительные деловые отношения. По-хорошему, я должен был сначала сообщить светлейшему князю Пожарскому о сложившейся ситуации. Или имперской службе контроля уникальных ресурсов аномальных зон. Но я позвонил вам. Вы правильно заметили, что мы можем сейчас работать с животными третьего и четвёртого рангов, ваше сиятельство. Возможно, вы уже в курсе, что в Себыкино недавно привезли тело россожа. И нам удалось найти кое-что очень необычное. Правда, при этом мы пошли не тем путём, которым рекомендуют двигаться официальные службы.

— Сколько вы хотите за эту находку, Ярослав Константинович? — враз охрипшим голосом, спросил Калинин. Граф отлично владел собой и такая реакция могла быть связана только с одной причиной — секрет имперских скупщиков был не таким уж секретом для артефактного дома Воронцовых.

— Деньги — это прекрасно, ваше сиятельство. И я ценю вашу готовность к диалогу в данном вопросе. Но это не самое важное в ситуации, когда речь заходит о чём-то настолько уникальном, — поняв, что граф уже шагает на парковку к своему автомобилю, улыбнулся я.

— Могу я предположить, что речь идёт о вашем участии в изучении этого объекта, Ярослав Константинович? — задал ожидаемый мной вопрос Калинин. Я не зря считал графа очень умным человеком. Как минимум, он обладал доступом к такой информации, о которой даже не подозревали рядовые сотрудники артефактного дома. А ещё Александр Викторович очень хорошо умел оценивать перспективы и выгоды. — Если это так, то на данный момент я ничего не могу сказать по этому поводу. Артефактный дом Воронцовых готов выкупить вашу находку по справедливой цене, но конечная стоимость будет зависеть от визуального осмотра. Я буду у вас примерно через сорок минут, Ярослав Константинович. Если у вас есть такая возможность, постарайтесь обеспечить рядом с находкой максимально спокойный фон. В особо редких случаях, могут начаться возмущения рядом с артефактом. Но мне известно всего о паре подобных случаев. Когда обнаруженные аномалии были предельно крупного размера.

— А какой предельный размер у подобных образований? — воспользовавшись случаем, спросил я.

— От пяти до десяти сантиметров в диаметре уже считается крупным объектом, — не задумываясь, ответил Калинин. — Но, повторюсь, такое встречается очень редко.

— Понятно… — вспомнив лежавшую в груди россожа кристаллическую глыбу, отозвался я. — Постараемся сделать всё возможное для безопасности находки, ваше сиятельство. Но много не обещаю. Она испускает облака энергии каждые пятнадцать минут и один из моих магов уже порядком устал её сдерживать.

— Так помогите ему! — после почти минутного молчания, воскликнул Калинин. За эту минуту я услышал на заднем плане рёв сирен и рычание машин. Граф хлопнул дверью и завёл двигатель своего авто.

— У мне не хватает для этого сил и знания, ваше сиятельство, — невозмутимо ответил я. — Для этого нужны маги очень высокого круга.

— Я уже в пути, ваша светлость, — немного помолчав, ответил граф. Он видел меня в бою и прекрасно понимал, что я что-то недоговариваю. Однако, по телефону ничего выпытывать не стал. Но это не значило, что он не будет этого делать, когда приедет. — Только за оценщиком заскочу.

— Жду, — коротко ответил я. За время разговора я успел выйти на воздух и навернуть пару кругов по пустой парковке. В отдалении дважды видел охранников группы артефакторов и постоянно ощущал на себе чей-то внимательный взгляд. Бойцы рода Воронцовых качественно контролировали территорию.

Во время очередного всплеска энергии аспекта Пространства, из ангара, который занимали люди Большакова, выбежало несколько человек. Они начали суматошно носиться по парковке с какими-то приборами в руках. Одни из артефакторов быстро двигался в мою сторону. Он не был магом и ориентировался только на показания прибора в руках. Когда Фёдор подавил возникшее возмущение, парень в белом халате напротив меня замер и разочарованно выругался. Потом поднял взгляд и неожиданно увидел меня.

— Ой! — смутился учёный и суетливо попытался показать мне экран странного аппарата. — Простите, Ярослав Константинович! У нас тут ерунда какая-то весь день творится! Думали, что с ума уже техника посходила. Раз пять тревога срабатывала, будто кто-то взломать купол хочет. Вот Илья Петрович и приказал, чтобы мы источник нашли. А он пропал куда-то…

— Передайте Илье Петровичу, что в ближайшие несколько часов это неудобство будет устранено, — спокойно ответил я. — Просто сотрудники сортировочного цеха сумели найти необычный орган россожа, который продолжает работать даже после гибели монстра и создаёт эти неприятные колебания.

— Ага… Спасибо, ваша светлость, — быстро закивал артефактор и начал медленно пятиться назад. — Я всё передам. Вот прямо сейчас вернусь и передам.

— Передайте-передайте, — улыбнулся я и вернулся в ангар для работы со зверями высоких рангов. Сорок минут срок достаточно большой и стоило проверить состояние Глыбы. Фёдор Семёнович был очень сильным магом для своих лет, но рисковать не хотелось. Пусть я и сказал ему, что ничего сделать не могу, но это не означало, что я буду стоять в стороне, пока гибнет один из аспирантов. Игры играми, но человеческие жизни всегда для меня имели большее значение, чем введение в заблуждение врагов.

Карз справлялся нормально. В моём накопителе было достаточно энергии, чтобы восстановить запасы Фёдора и дать ему возможность более трезво следить за окружающим пространством. Если всё пройдёт нормально, то долго мучаться на его посту Глыбе не придётся.

— Олег Дмитриевич, как ведёт себя это образование перед активацией? — забрав у Фёдора свой артефакт и подойдя к Пескарёву, увлечённо что-то рассматривающему в глубине тела россожа, спросил я.

— Без оборудования полного спектра сканирования сказать сложно, ваша светлость, — неохотно отвлёкшись от своей работы, ответил глава Себыкино. — Визуально наблюдаю рябь на поверхности. Потом объект теряет немного в массе. Будто сжимается. И уже после создаёт облако энергии.

— Ясно, — рассматривая кристалл, произнёс я. — Похоже на работу сердца.

— Да. Очень точно подмечено, Ярослав Константинович, — довольно кивнул Пескарёв. — Только ритм во много раз медленнее и что он качает я не знаю.

Я знаю. Хотелось сказать именно так, но я, разумеется, делать этого не стал. Ни к чему эта информация была Пескарёву. А Карзу об этом вообще знать не стоило. Я наконец понял, что напоминает мне кристалл. Пространство всегда было очень сложным аспектом. Капризным и переменчивым. Чтобы нивелировать все перекосы, даже Вершителям приходилось использовать дополнительные инструменты. Одним из таких были камни аспектов. Каждый из моих братьев создавал их самостоятельно, чтобы исключить влияние других на свою силу.

Вместо второго сердца в теле россожа находился похожий артефакт. Не по силе или сложности, но по смыслу. Зверь, за счёт этого искусственного органа, конденсировал энергию аспекта Пространства в теле и использовал её для собственных нужд. Скорее всего, именно с помощью этого резерва строились уникальные логова этого вида аномальных тварей. А вот почему кристалл продолжал работать даже после гибели монстра, нужно было разбираться. Я с живыми камнями дел не имел. Для меня они всегда казались ненадёжными и очень короткоживущими.

— Фёдор Семёнович, нужно продержаться ещё тридцать минут, — подойдя к аспиранту, произнёс я. — К сожалению, никто из ваших коллег не может помочь вам в защите ангара. Только у вас подходящий для такого аспект. Я обязательно свяжусь с Анатолием Викторовичем и сообщу ему, что вы спасли все производственные мощности Себыкино своим героическим поступком.