— Кажется? — поднял бровь я. Обычно Аршавин вел себя очень прямолинейно. Если его что-то не устраивало, то он так и говорил. Сейчас Ратай наводил какую-то муть и я никак не мог понять, в чем причина таких изменений. — Ты же понимаешь, что предположения и тревоги очень слабо влияют на реальное положение дел, Николай Петрович? Если у тебя есть какие-то факты по Витязям, то я готов их выслушать. Возможно, это скажется на моём отношении к выделенной бригаде, но отменять их приезд или разрывать контракты я точно не стану. Мы сейчас не в том положении, чтобы выгонять из дружины пять сотен опытных бойцов.

— «Кажется» — потому что могут быть и другие причины, о которых мне ничего не известно, Ярослав Константинович, — ответил Шатун. Похоже, он наконец пришёл к какому-то решению и ему стало значительно легче. — Я расскажу всё, что мне удалось узнать, а вы подумаете. Решать всё равно вам, ваша светлость.

— Решать мне, это верно, — когда я всё же понял, что так беспокоило главу ближней дружины, широко улыбнулся и хлопнул по плечу собеседника я. — И ответственность тоже на мне, Николай Петрович. Я же теперь глава рода. Если из-за Витязей будут проблемы, то решать их тоже мне. Так что говори уже.

— За последние пять лет от магов выделенной бригады регулярно поступали запросы официальным представителям Императора о переводе их в экспедиционный корпус или возможности вернуться в Империю без согласования с руководством бригады. Главной причиной запросов значилось «необходимость развития магических способностей». По словам главного инициатора этих обращений, бригада не могла предоставить магам нужные ресурсы и финансирование. Про ритуалы очищения я вообще не говорю — на них у Витязей денег не было даже близко.

— Нормальная ситуация для подразделения, которое принадлежит опальному полумертвому роду, — пожал плечами я. — Маги всегда стремятся к развитию и повышению собственной силы. Так устроен этот мир. Если одарённый остановится, то начнёт откатываться назад, а это слишком неприятно даже для обычных людей.

— Но цена этого развития может быть разной, Ярослав Константинович, — покачал головой Аршавин. — Одно дело, когда маги убивают чудовищ для того, чтобы улучшить сферы разума. И совсем другое — когда они начинают истреблять для этой цели людей.

— Что? — резко остановившись и развернувшись к Ратаю, произнёс я. — Подробности! Что, как и когда происходило? Участие Вепря и остальных бригадных бойцов подтверждено? Сколько людей погибло и какие есть доказательства?

Я искренне надеялся, что слова Шатуна всего лишь выдумка. Потому что в том случае, если это всё правда, у нас могли возникнут громадные проблемы. Есть такие пути в изучении аспектов магии, на которые никому нельзя вставать. Ни для кого не секрет, что человеческая жизнь может стать очень сильным источником маны. Вот только энергия эта настолько разрушительна, что всего пара Вершителей сумели её обуздать. Те, кого я успел убить до того, как мои сородичи смогли объединиться. И каждый шаг по этому пути мог превратить обычного человека в голодное неконтролируемое чудовище, ведомое лишь своим безумием и жаждой убивать. Потому что каждая человеческая жизнь давала океан силы и ощущение всемогущества.

— Всё не так просто, Ярослав Константинович, — угрюмо ответил Аршавин. — Разумеется, никаких отчётов и фотографий мне никто не показывал. Просто беседа между парой знакомых, которые очень давно не виделись. Первый случай зафиксирован чуть больше года назад. Где-то за месяц до того, как произошёл раскол Витязей. Там сложно что-то доказать было. С официальными обвинениями в Африке вообще всё сложно. Но для местных доказывать ничего не нужно. По маршруту движения Витязей была обнаружена мертвая деревня. Совсем мёртвая. Почти пять десятков аборигенов зверски убиты. Найдены следы странного ритуала и сильный след аспекта Смерти.

— Недостаточно, — покачал головой я. — На Диком Континенте подобное происходит каждый день. Я вообще не понимаю, почему там всё ещё есть какие-то люди при такой скорости их уничтожения.

— Потом в одном из убежищ видели ссору между Вепрем и главой магических сил бригады. Огневик по прозвищу Светлячок. Он же инициатор всех требований к имперским наблюдателям. Присылал их стабильно раз в пол года. Потом раз в месяц. Потом каждую неделю бумажки слал и при каждой встрече что-то требовал.

— А потом резко прекратил, — хмуро произнёс я. — И все сделали вывод, что ему надоело.

— Именно так, ваша светлость, — кивнул Аршавин. — Но я в это не верю.

— А по самому расколу известно что-то? — уточнил я.

— Всё случилось во время задания. Вернее, сразу после его завершения, — ответил Ратай. — После рассчётов с местным правителем, Вепрь отправил большую часть бригады в их основное убежище, а сам решил задержаться. Редкий случай, когда наниматели вполне нормальные. В ночь после этого маги напали на оставшихся бойцов бригады и убили многих. Досталось и другим бригадам. А потом маги уничтожили всю королевскую семью и половину дворца. Скорее всего, погибли имперские наблюдатели. Ничем иным такое резкое изменение отношения к Вепрю я объяснить не могу. Удивительно, что они сумели протянуть остатками бригады целый год.

— А что с магами? — поинтересовался я.

— С магами? — не понял Аршавин.

— Ну да, — кивнул я. — Ты сказал, что остатки бригады выживали, как могли. При этом маги напали на людей Вепря, потом на другие бригады и даже на бывших нанимателей. Что с ними стало? Если выжили пять сотен обычных бойцов, то пятьдесят сильных боевых магов должны были выжить и подавно.

— Я не знаю, Ярослав Константинович, — озадаченно ответил Ратай. — Не спрашивал про них. Только сделал вывод, что Витязи могут на нас перетянуть недовольство тех родов, которые пострадали во время их раскола.

— Чушь, — покачал головой я и внимательно посмотрел на собеседника. Аршавина волновало что-то другое. Причём очень сильно. — Там такое временами происходит, что все благородные будут старательно делать вид, что вообще отношения к делам африканцев не имеют.

— Но не когда речь идёт об аспекте Смерти и связанными с ним событиями, — угрюмо проворчал Ратай.

— Что тебя беспокоит, Николай Петрович? — прямо спросил я.

— Мой знакомый сказал, что среди Витязей видели очень крупного чернокожего, — посмотрев мне в глаза, ответил Аршавин. — Сейчас это один из немногих магов бригады. Очень сильный и опытный маг Смерти. Пару раз его видели в деле. Наблюдатели обратили внимание, что парень использует очень редкие и сложные заклинания. И родовой дар у него принадлежит тому же аспекту.

— А какой родовой дар был у той королевской семьи, которую уничтожили маги Светлячка? — спросил я.

— Это лучше узнать у Вепря, — пожал плечами Ратай.

— Так и сделаю, — кивнул я. — Если это всё, то вопрос с Витязями предлагаю пока отложить подальше. Как минимум, до их прибытия.

— Получилось? — поднял брови Аршавин.

— В процессе, — ответил я. Последнее фото, полученное от командира отряда Грифов, вселяло надежду, но окончательной ясности не давало. — Я в Себыкино планирую ехать сейчас. Ты как?

— В Горынино, — отозвался Шатун. — И так задержался сильно.

— Тогда на связи, — кивнул я. — Держи телефон под рукой, Николай Петрович. Все данные по пойманным зверям буду скидывать тебе. Координаты и название зверя.

— Понял, — отозвался Аршавин и мы разошлись в разные стороны. Ратай отправился проверять измученных дружинников на полосе препятствий, а я вернулся в дом. Спустился на цокольный этаж и зашёл в сокровищницу.

Посреди практически пустого помещения стоял рунный стол для создания простых артефактов. Можно было сделать сигнальный амулет родовой сети из любого мусора, но я никогда не любил одноразовые и узконаправленные поделки. Поэтому решил использовать для работы заготовки артефактов, которые передал Большакову. От пары десятков исследователи не обеднеют. Всё равно их главный артефактор полным хламом считал.