Весь день я думал, как объявить войну Израилю, но ничего дельного в голову не пришло.

Вечером следующего дня я снова сидел – теперь уже дома, за столом – и собирал другие бусы. Мы все делали разные поделки.

Нанизав на ниточку разноцветные камешки, похожие на леденцы, я сказал: «А это ожерелье для мамы». Как трогательно. Мама живет благодаря подключению к аппарату искусственной почки. Ее не выгнали из Израиля, но она все равно чувствует себя несчастной. Каждый раз ее носят на руках с третьего этажа незадачливые грубые грузчики, чтобы погрузить в машину и отвезти на многочасовую мучительную процедуру, и так четыре раза в неделю. Она все время боится, что ее уронят. Ей будет приятно получить бусы от сына. А я-то думал, что такие занятия, как поделки для мамы, остались в детстве. Но то ли еще будет, ведь и рвало меня последний раз много лет назад…

Казалось бы, нам давно пора позабыть библейские споры, обиды, упрятанные в прахе времен, мольбы, замешанные на слезах, и взамен погрузиться по самые макушки в привычный успокоительный омут, столь приятный своей невозмутимостью, бездушием и убаюкивающим шелестом купюр разного достоинства…

Но нет нам отдохновения от запредельной страсти, и кто-то впотьмах опять надрывно взывает к Богу, и где-то опять раскалываются чьи-то сердца, у кого надвое, у кого натрое, а у кого и вовсе вдребезги! Мы все состоим из сгустков крови наших предков, и нет в нас ничего такого, чего, в свой черед, не воцарится в наших потомках, а посему невыносимая, подчас абсолютно непостижимая суть нашего нехитрого существования вздымается ввысь, и там, кроме спутников и прочей космической мишуры, она ищет чего-то еще, и в этом нечаянном поиске, приравненном буквально к некоему таинству, нам помогает память отживших поколений, исподволь нашептывающая нам свои мучительные секреты…

Во времена кишиневских погромов, известных особой буйственностью, пришли громить дом, в котором жила моя бабушка то ли семи, то ли девяти лет отроду. Прадед был галантерейщиком, было чем поживиться… Заслышав гул толпы погромщиков, бабушкина няня, православная женщина, чье имя затерялось в складках нашей неблагодарной семейной памяти, вышла на порог с иконой Спасителя и убедила погромщиков, что в этом доме евреев нет.

Вот со времен этих звериных будней и закралось в мою невольно унаследованную память двойственное отношение к иконе Спасителя. С одной стороны, с ней в руках шли громить мою бабушку, а с другой стороны, не писал бы я этих строк, поскольку вообще не имел бы удовольствия родиться, если бы простая православная женщина не защитила моих предков, встав с иконой у погромщиков на пути, рискуя быть растоптанной толпой своих усердных единоверцев.

Что вело этих православных на убийство? Были тому, конечно, и обычные причины и побуждения общезвериного свойства, легко описываемые антизаповедями: «Убий!» «Грабь!» и «Ни в коем случае не возлюби…», но отчасти их вели известные своей популярностью пресловутые «Протоколы сионских мудрецов», разоблачающие всемирный заговор евреев. Одни говорят, что эта книжка была изобретена царской охранкой, чтобы связать евреев и революционеров между собой и таким образом отвадить народ от революционных веяний. Другие, разумеется, утверждают, что документ подлинный. Среди последних был и главный авторитет в еврейском вопросе – гер Адольф Алоисович Гитлер, чьи пунктуальные солдаты педантично расстреляли большую часть моих предков со стороны отца.

Однако «Протоколы…», возможно, считались разъяснением происходящего, и недаром у последней императрицы, зверски расстрелянной вместе с семьей в Екатеринбурге, после смерти нашли всего три книги: Библию, первый том «Войны и мира» и те самые «Протоколы сионских мудрецов»…

С тех пор прошло почти сто лет – а ведь это огромный поток времени, суетящегося в ложбинах судеб и нещадно поглощающего своими мутными водами лица, слезы, мысли и давно забытые дела. Сколько всего произошло с тех нахраписто-гибельных времен? Словно злой гений человечества стремится, чтобы в отношениях между людьми все оставалось по-прежнему. Тупые, налитые ненавистью и экстазом глаза погромщиков до сих пор смотрят на нас из глубин прошлого столетия, а из-за их спин выглядывают славные инквизиторы, а там и до римских воинов рукой подать. Вот они, красавцы, устанавливают крест… И чего им всем не сиделось по домам? Они хотели сделать мир лучше, а превратили его в гибельный, зловонный вертеп! Или просто исполнили волю Божью, привычно принося искупительную жертву? Вот мы и вспомнили главного вдохновителя мироздания…

В этом году жена моя решила поставить Ему свечки за здравие своих родителей, счастливо избавившихся от беды, также коренившейся в кромешности национальных несоответствий. Их на старости лет изгнали из Святой земли, отчасти за излишнее сочувствие к христианству, и они налегке, оставив всё, что у них было, отправились назад, в Россию.

Я согласился поехать с женой в Торонто, ибо в нашей глуши православных храмов нет. Мы встали засветло, чтобы успеть к рождественской службе, и я заглянул в Интернет, посмотреть, как там погода… Сам я родом из Екатеринбурга, и поэтому, естественно, любые новости из этого района неизбежно привлекают мое внимание. Итак, кроме погоды, новости сообщали, что в ночь на 7 января в поселке Нейво-Шайтанский Алапаевского района Свердловской области был убит настоятель храма святых Петра и Павла. Труп священника с признаками насильственной смерти был обнаружен после тушения пожара в церкви. Из храма была похищена двадцать одна икона, в том числе иконы XVIII века. По подозрению в совершении преступления были задержаны двое жителей города Алапаевска, безработные и неоднократно судимые, причем не басурманы какие-нибудь, а носители вполне православных фамилий. У убиенного осталась вдова с четырьмя детьми. По данным патриархии, за последние шестнадцать лет было убито более двадцати священнослужителей…

Что же это делается? Если бы сам Сатана ступил на землю в рождественскую ночь, он и то побоялся бы так откровенно хозяйничать в храме Божьем, да и иконы красть не стал бы. Зачем Сатане иконы? Продать? И с каких это пор у Сатаны начались финансовые затруднения? Значит, люди – хуже Сатаны, и иконы, которые когда-то спасли мою бабушку от погромщиков, уже не в состоянии защитить ни священника от убийства, ни саму церковь от сожжения! Ну что ж, неплохой прогресс за последние сто лет…

Погруженные в тяжкие раздумья, мы отправились в путь. Славный город Торонто встретил нас, провинциалов, не по-зимнему ясным и теплым днем. Свободные от снега улицы казались приветливее, чем обычно. В воскресный день машин на дорогах мало, и было слышно даже щебетание птиц, многие из которых, кажется, досрочно вернулись со своих зимовок, обманутые глобальным потеплением. У ограды вблизи церкви начал распускать почки розовый куст! Весна на Рождество – что может быть диковиннее? В былые времена подобное явление могло бы сойти за чудо…

Храм встретил нас приветливо. Именно за эту приветливую небесную красоту посланники князя Владимира и избрали для русского народа православие, избавив от вздорности примитивного язычества… Народу в храме была тьма. Под куполом раздавались близкие к музыкальному совершенству голоса рождественской литургии. Погромы, убийство священника, сионские мудрецы чудным образом покинули мою голову, и я качался на волнах голосов. Мне было хорошо и спокойно, а если иудею хорошо в православном храме, то это тоже своего рода чудо. Мне ни до кого не было дела, кроме как до лика Спасителя, приветливо глядящего на меня со свода. Того самого, что избавил мою бабушку от мучительной гибели, а меня – от скуки несуществования… Я чувствовал себя среди своих. С икон на меня смотрели знакомые еврейские лица, и вся эта трагичная история с распятием казалась мне известной с самого ее начала, с пыльной, босоногой ее сущности, явившейся в мир задолго до того, как землю населили православные храмы…