– Посылать тренера не надо, – замечает Виноградов, – А вот сделать по своему на поле можно. Нужно только с командой потолковать.

– Ну ты брат силён, – хлопает меня по плечу Сёва, – тебе в тренеры надо. Хочешь у Василия Иосифовича попрошу тебя в спортивный институт устроить на учёбу. На эту, как её… Заочную.

– А хочу, – говорю я припустив малька борзости, – вот медали возьмём. И попроси. Тебе Василий Иосифович не откажет.

– Сёва, помоги парню, – просит партёра Шувалов, – Тебе ж не в падлу, а команде польза будет. Была у тебя команда лейтенантов, а будет команда тренеров.

– А-Ха-Ха.

Мало-помалу я и не заметил, как набрался. Эти зубры привыкли к ведёрным дозам, а я отключился. Приснилось мне что мы с канадцами играем. Приятно глазу… Какая у нас Команда…[30]

Тут в плечо толкает кто-то. Будит меня девочка:

– Дяденька, а ты футболист или хоккеист?

Мотаю головой и бормочу:

– И то, и другое.

– А ты сказки знаешь? – не отстаёт малышка.

– Если водички принесёшь – расскажу… Эй. Да побольше.

Дитё вприпрыжку понеслось за водой вопя:

– Мама. Мама. Дядя воды хочет.

Оказывается пришла сестра Сёвы Антонина. А я разлёгся на их диване. Проглотив литровую банку рассола (спасибо, добрая женщина), рассказал малышке историю Чебурашки жившего в телефонной будке в коробке из-под бананов.

– А что такое бананы? – спрашивает неусидчивая пигалица.

Фу ты. Чуть не спалился.

Поменял бананы на груши. Подружил Чебурашку с Геной и стал собираться домой. Одноклубники в другой комнате досматривают что-то по КВНу.

– Водичку надо поменять, – замечает Виноградов, – Дистиллированную заливаешь?

– А то. – отвечает хозяин. – Что, Юрок, отчаливаешь? Ну, пока.

Так. Тренировку я пропустил. А… Да… Пилюля же ждёт. Или уже не ждёт. Пол-одиннадцатого.

Бегу по ночной Москве. Слюни после рассольчика обильные прям как у норвежских лыжников-астматиков. К общаге намерзает белая борода. А вот и дежурка едет. Кричу "Стой". Останавливается. Из кабины выпрыгивает комочек закутанный в пуховый платок и несётся ко мне.

– А я думала, что ты не придёшь, – улыбается и осторожно вытирает пену с моего рта. Дежурка бибикает. Пилюля целует меня в щёку, всовывает в руку мандаринку и подпрыгивая, как школьница, бежит к машине. Машу ей рукой. ЗОЛОТАЯ ДЕВУШКА.

Колобок что-то переписывал в тетрадь. Потом гордо встал и с гордостью произнёс:

– А я как ваш Коля Пучков иностранные языки изучать буду. Вот со Стёпой выучил.

Чему тебя этот персонаж из "Свадьбы в Малиновке" научит.

И не дождавшись моей положительной реакции начинает:

– По-украински: Ой, гралися гуси, та ти цюцюрковый злодияка. Йди до бису, наволочь, писуньковый злодий.

Перелистывает страницу и оправдывается:

– Я может напутал чего, завтра Стёпа проверит. А теперь по-белорусски: Сярун, каб ты запорхался, каб цябе маркитуна пярдолить. Теперь по-китайски. Это Стёпу переводчик научил, что с китайцами на аэродром приезжал: Уа бу хуй цю ханнюй. Это значит: Я не говорю по-китайски.

– А я по-арабски знаю, – вспоминаю перестроечные командировки на Средний Восток, – Собакахер мударисиен Насралла. Это переводится: здравствуй учитель Насралла.

Дождался пока полиглот запишет в тетрадь и скомандовал:

– Туши свет. Отбой.

11 февраля 1950 года.

На тренировку не вышел. Колобок алкозавром обзывал.

Запомнил. Он и может только маты и оскорбления запоминать.

Отпросился по телефону у Короткова с тренировки. Тот сказал, что Бобров с Шуваловым тоже не придут. А вот на Виноградова он всегда рассчитывать будет. И деньги теперь до окончания Чемпионата бухгалтерия нам не даст.

Вот, блин, и сходили за деньгами.

Подхожу к стадиону. Народ кучкуется у кассы. Везде вот такие плакаты висят.

Подхожу к кассе. Взрослый – рубль. Ребёнок – бесплатно. То-то я смотрю ребятни прорва. Сегодня начало в 18–00. Хрена что на трибуне увидишь в темноте. А завтра в 13–00 бегут 1000 метров, потом пятёрку. Вот завтра после тренировки и заскочу. Можно и Колобка подтянуть. Он как раз к обеду из Лефортово возвращается.

Ей примерно как мне ленинградскому. Лет четырнадцать. Узнаю ли? А если пошлёт куда подальше? Что это я? Я же не педофильничать собираюсь. Так, просто вновь увидеть хочу старую подругу… Пилюля если узнает – убьёт!

В общежитии натолкнулся на Абрамяна:

– Где стихотворение, – руками машет, ногами топает, – Федя уже название намалевал. Маша, ты её не знаешь, статьи хорошим почерком напишет. Где стихи? Через неделю смотр начнётся, а у нас конь не валялся…

– Сегодня принесу. – зло реагирую на нажим. И почти рыча повторяю, – Сейчас принесу.

Ара водит руками передо мной как Кашпировский:

– Успокойся, Юра. Не нужно так волноваться.

Муля, не нервируй меня.- хочу сказать я, но в замен лишь хлопаю дверью.

Достаю тетрадь, вырываю лист и начинаю вспоминать своё школьное стихотворение:

Перечитываю, а ничего так для школьника. Хотя, подобных творений в Сети – воз и маленькая тележка. Читать – не перечитать… Но, для стенгазеты пойдёт. Отдаю листочек заинтересованной Клавдии Петровне и иду на склад к попандопульскому земляку за обновлением гардероба.