И вдруг выяснилось, и теперь уже, должно быть, окончательно, что "капитан Чарлз Джонсон" — это один из многочисленных псевдонимов... Даниэля Дефо!

Эту догадку высказал американский литературовед Джон Роберт Мур, специалист по творчеству Дефо. В нашей стране первым об этом упомянул также литературовед, Д. М. Урнов[16].

Легко представить себе радость литературоведов. Им удалось установить авторство великого англичанина в еще одном из сотен произведений!

Вероятно, Дефо выдумал автора — моряка-капитана Джонсона, чтобы читатели отнеслись к книге с доверием. Но зачем он выдумал другого моряка — Миссона?

В статье, недавно опубликованной в газете "Мадагаскар матэн", дается довольно убедительный ответ. Дефо хотел разоблачить продажность английского правительства, "пиратство" лондонских торговцев и растущее социальное неравенство в тогдашней Англии. В предисловии к "Всеобщей истории пиратов" он написал: "У безработных английских моряков есть только один выбор: подыхать с голоду или воровать".

Дефо создал Республику Либерталию, говорится в "Мадагаскар матэн", "для иллюстрации своих политических теорий о праве каждого человека на жизнь (предвосхитив Джефферсона), отрицании смертной казни, равенстве всех людей (предвосхитив Французскую революцию), несправедливости рабства. Бунт Миссона, Караччиоли и их команды — это бунт немногих смельчаков...", в то время, как менее смелые люди "танцуют под музыку своих собственных цепей"[17].

Но как же Дефо сумел так убедительно обрисовать пиратов, хотя сам никогда пиратом не был?

Ну, а как он сумел, никогда не бывав на необитаемом острове, рассказать о Робинзоне Крузо так правдоподобно, что читатели верили каждому его слову?

К тому же о пиратах Дефо написал не одну книгу. Да и о Мадагаскаре — тоже: и то и другое он изучал очень тщательно. Ведь и Робинзона Крузо Дефо посылал на остров Мадагаскар, как, впрочем, и в Россию, в Тобольск (книга "Дальнейшие приключения Робинзона Крузо").

Либерталия интересна историкам и сейчас. Очевидно, в пестрой картине пиратства тех лет Дефо усматривал какие-то черты, продолжив и развив которые он мог создать образ Страны Свободы. Вероятно, в качестве человеческого материала для модели общества, о котором он мечтал, Дефо в те времена не увидел никого, кроме пиратов — отщепенцев, выбитых из всего уклада тогдашних европейских государств. Флибустьеры у Дефо чувствуют, а иные и отчетливо сознают условность социальных барьеров. Задача историков — изучить, какие же черты реальной действительности легли в основу этого вымысла Дефо.

Даже если Либерталия существовала только целиком в воображении Дефо, разве не интересно, какие идеи рождались у него — человека, жившего больше двух с половиной веков назад, в какую форму они облекались? Например, идея равенства и сотрудничества европейцев и африканцев — это в пору-то расцвета работорговли! А в Либерталии белые и черные равноправны.

Даже если Либерталии и не существовало, пишет Хардимен, идеи, заложенные в ее конституции, "найдут свое место в новой ветви исторических знаний: в истории идей. И мадагаскарцы будут гордиться, что знаменитый автор выбрал именно их землю, именно на ней развернул и показал миру эскиз одной утопии, где между ведущими идеями есть и такие, что живут сейчас"[18].

Вместе с тем Хардимен исключает возможности существования реальной флибустьерской республики, которую Дефо и показал, приукрасив какие-то ее черты — так же как действительный случай из жизни матроса на необитаемом острове он своим художественным колдовством претворил в одну из вечных книг человечества, создав "Робинзона Крузо".

Установление подлинного автора "Всеобщей истории пиратов", считавшейся до сих пор по многим вопросам, в сущности, первоисточником, вероятно, заставит теперь пересмотреть, заново прочитать важные страницы самой истории морского разбоя.

Поэтому я и сказал здесь об этом сравнительно подробно.

 Что пишет о Либерталии, да и о всех других явле­ниях и событиях, связанных с историей пиратства, Хайнц Нойкирхен, читатель прочтет сам. Книга интересно на­писана. В ней не только собран обширный материал, но, в отличие от многих других авторов, Нойкирхен стремился увидеть пиратство сквозь призму жизни общества тех эпох, о которых он пишет. Да и взгляд моряка, адмирала — разве он не полезен для понимания важных сторон истории пиратства?

Замечу только, что неточности, спорные утверждения и факты почти неизбежны в любой книге, охватывающей столь длительный исторический период. При переводе книги на другой язык они зачастую усугубляются, особенно в научно-популярных работах, где автор не дает ссылок на источники. Вряд ли возможно было избежать их и в книге X. Нойкирхена. Но сейчас речь не об этом.

История с "капитаном Чарлзом Джонсоном" — пример того, как вообще еще мало изучено пиратство. И как тесно связано оно с другими сторонами общественной жизни самых разных исторических эпох.

Это делает книгу Хайнца Нойкирхена особенно интересной. Она, несомненно, найдет множество читателей. Пылиться на полках она не будет.

Аполлон Давидсон

Эту меткую и глубокую характеристику вкладывает Гёте в уста Мефистофеля, героя его знаменитого "Фауста".

История пиратства начинается одновременно с возникновением судоходства. Аристотель подразумевал под словом "мореплавание" рыболовство и пиратство, которые должны были служить источником пропитания. Словом "пейратес" греки обычно называли мужчин, которые в поисках приключений и добычи отправлялись в далекие странствия по морю; эти странствия чаще всего превращались в грабеж чужого побережья. Позднее слово "пираты" вошло в языки всех народов, населяющих побережье. Со временем у него появились слова-синонимы: "каперы", "корсары", "флибустьеры" и т. п. Смысл их был один — морские разбойники.

Сначала пиратство было прибрежным разбоем. После разложения первобытного общества моральной нормой стало право сильного, насильственное присвоение чужой собственности. А так как от недостатка продуктов питания в ту эпоху часто страдали целые племена или народы, то на протяжении многих веков пиратство считалось полезным и славным занятием. Прекрасный знаток истории пиратства, профессор Геттингенского университета Иоахим Майер, который перевел на немецкий язык пользовавшуюся огромной популярностью книгу английского капитана Чарлза Джонсона "История пиратства XVIII века", писал в своем предисловии к этой книге:

"В прежние времена пиратство не только разрешали, но и поощряли, считая делом почетным. Короли и принцы занимались им наряду с отважными героями из простолюдинов, которые стали знаменитыми благодаря своей силе и мужеству".

Поэты воспевали морские походы и "героические" деяния разбойников у чужих берегов, а историки поведали о них другим поколениям. Подобное отношение к пиратству свойственно как античным средиземноморским государствам, существовавшим до новой эры, так и народам, жившим в первые века новой эры на побережье Северного и Балтийского морей.