— Можешь сколько угодно сомневаться в его побуждениях, но он еще ни разу меня не подвел.

— Он борется с кроданцами не ради Оссии. А потому, что любит сумятицу и раздоры.

— Но ведь это нам на руку.

Мара пожала плечами и недовольно скривилась, признавая его правоту.

— А как насчет Ярина? — продолжал расспросы Гаррик.

— Тут у нас трудности. Ярин исчез.

Гаррик стиснул бокал.

— Что случилось?

— Неделю назад в гетто нагрянули кроданцы, посадили сардов в тюремные повозки и отправили на восток. Ярина тоже забрали.

Гаррик почувствовал, что свирепеет. Только не сейчас! Не сейчас, когда они так близки к цели. Почему кроданцы не могли повременить еще неделю? Почему Воплощения постоянно чинят ему препятствия?

— Но нам нужны чертежи! — взревел он.

— Ярина наверняка тронуло бы твое участие, — съязвила Мара. — Впрочем, шанс пока есть. Прежде чем Ярина увезли, он раздобыл нужные бумаги и припрятал в тайнике где-то в гетто. Надеюсь, они еще там.

— Тогда надо пойти и забрать их!

— Проще сказать, чем сделать. Кроданцы оцепили гетто, чтобы не допустить туда грабителей, а сами тем временем разыскивают спрятавшихся сардов. Патрули ходят днем и ночью.

— Мы рискнем. Без чертежей нам не на что рассчитывать.

— Согласна.

Гаррик допил бокал.

— Куда отправили сардов?

— Не знаю. Никто не знает.

Снова зачистка, снова сардов отправляют на восток. Кроданцы что-то замышляют, но пускаться в расследования некогда. Нельзя разбрасываться.

В памяти у него возник образ Ярина, хитрого старого сарда: изможденное лицо, узловатые руки, зеленые глаза, с возрастом потускневшие. Через него поддерживалась связь с Безземельными, многие из которых, подобно Гаррику, горели желанием вытурить кроданцев из Оссии. Гаррик понятия не имел, насколько обширную сеть выстроил Ярин, сам ли он руководит ею или состоит в подручных у какого-нибудь тайного заправилы, но он был ценным союзником. Гаррик сожалел о потере полезного человека, но не более. В близком знакомстве они не состояли, а сейчас Гаррика заботило только предстоящее дело.

— Что будет в бочках? — спросила Мара.

Вопрос застал его врасплох. Мара внимательно наблюдала за Гарриком, и он отвел взгляд, подлив себе еще вина.

— Амберлинское, — ответил он. — И вода. Мы продадим дюжину бочек, наполненных вином лишь на треть, по цене дюжины полных. Выгода в восемь бочек. Плата Вильхаму за услуги.

— Я могла бы просто дать ему денег и избавить себя от лишних хлопот. Не говоря уже о риске.

— Правая рука не должна знать, что делает левая, — напомнил Гаррик, поднимая бокал.

— Ладно, — сказала она. — А что за таинственный груз прибывает на ксуланском корабле?

— То самое амберлинское, которое мы разольем по бочкам.

— Тридцать фальконов за обычное амберлинское?

— Для принца — только самое лучшее, а из-за срочности цена выросла.

— Слишком много сложностей, — возразила Мара. — Я постоянно играю в башни и вижу, что сейчас ты расставляешь фигуры для решающего удара. Что ты замышляешь на самом деле?

Гаррик отхлебнул вина.

— Напрасно я выбрал себе такую смышленую правую руку, — проворчал он.

— Я тебе не правая рука, Гаррик, и не собираюсь пребывать в неведении. Ты ведь хочешь, чтобы я заплатила за доставку?

Гаррик на мгновение задумался. Похоже, она видит его насквозь, так почему бы не открыться ей? Мара ценит разум выше чувств и понимает, что жертвы необходимы. Кроме того, он только потратит время впустую, пытаясь убедить ее, что неведение лучше для нее самой. Она как никто не любила оставаться в неведении.

— Я расскажу, если поклянешься сохранить все в тайне.

— Клясться не буду. Но никому не расскажу, если только твой замысел не окажется таким, что его лучше выдать.

Гаррику пришлось удовольствоваться этим заверением, и он изложил ей свой план, не отводя глаз от бокала, где в красной влаге отражалось его лицо. Когда он договорил, то поднял взгляд и оторопел: у Мары навернулись слезы на глаза — у Мары, никогда не имевшей привычки плакать.

— Не время для слабости! — поспешно предостерег он. — Иного выбора нет.

Она расплылась в улыбке и смахнула слезы.

— Ты никогда не умел читать в сердцах, Гаррик. Мне не грустно и не страшно. Я плачу, ибо ты дал мне надежду, что моих учениц будут воспринимать наравне с мужчинами, а Оссия вновь заживет по оссианским законам. Я знала, Гаррик, что ты верен своим убеждениям, но не предполагала, насколько далеко ты готов зайти.

У Гаррика словно гора с плеч свалилась.

— Надо позвать остальных, — сказал он. — Я обещал ответить на их вопросы, и больше откладывать нельзя. Мне необходимо их доверие.

— Что ты им скажешь?

— То, что им нужно знать. Остальное они поймут потом.

— Потом, — повторила Мара с воодушевлением. — Потом все станет по-другому.

Они собрались в гостиной, задернули шторы и заперли двери. Все расселись по местам и воззрились на Гаррика. Настенные светильники отбрасывали на их лица таинственные отблески.

— Вот мы и здесь, — сказал Гаррик.

Арен почувствовал предательскую дрожь. Все происходило именно так, как повествуют сказания. Теперь они заговорщики, собрались обсуждать тайные замыслы. Кейд, сидевший рядом с ним на вычурном неудобном диванчике, от волнения беспрерывно ерзал.

Всего их было семеро. Помимо Гаррика и Кейда, присутствовала хозяйка дома, Мара, строгая худощавая женщина с седыми волосами. Граб устроился в кресле, закинув ногу на подлокотник и глодая крылышко индейки, которое прихватил с обеденного стола. Фен с отчужденным и замкнутым видом прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Арен на миг задержал взгляд на ее лице, а потом посмотрел на Киля, который, сгорбившись, с пустым взглядом сидел на стуле. Плечи криволомца обвисли, глаза ничего не выражали. После Ракен-Лока он почти не разговаривал. Арен еще не видал человека, настолько задавленного тяжкими мыслями.

Не хватало четверых. Вика лежала в постели, а Скирда, без сомнения, спала у нее в ногах: собаку впустили к друидессе, как только саму ее устроили по возможности удобно. Арен, как и остальные, беспокоился о Вике, но ее состояние улучшалось, и это вселяло надежду. Харода и Орику не пригласили вовсе, и они предпочли остаться в саду, где сардка упражнялась в игре на лютне. Арен испытывал легкую неловкость — они проделали вместе долгий путь, — но понимал, что необходимо соблюдать секретность.

— Я требовал от вас многого, — начал Гаррик. — Пожалуй, большего, чем имел право. После Солт-Форка казалось, что все погибло. Потом до нас дошли известия о бракосочетании принца и назначении нового лорда-проектора. С той поры некоторые из вас следуют за мной, претерпевая потери и невзгоды. Другие присоединились по дороге, несмотря на мои попытки этому воспрепятствовать. — Он взглянул на Арена. — Все эти дни я держал вас в неведении. Но настало время, когда веру следует вознаградить, поэтому я открою вам свой замысел.

Кейд выпрямился и с горящими глазами кивнул Арену, который усмехнулся в ответ. Они знали, что Гаррик собирается захватить Пламенный Клинок. И давно мечтали выяснить, как именно он намерен это сделать.

— Через девять дней принц Оттико Кроданский и принцесса Соррель Харрийская вступят в брак, — продолжал Гаррик. — Союз Кроды и Харрии обезопасит северную границу Оссии, позволив им крепче зажать в тиски нашу страну. Это последняя возможность поднять народ на борьбу. Символ нашей независимости, символ самой Оссии, похищенный у нас тридцать лет назад, возвращается, чтобы попасть в руки к новому лорду-протектору, наследнику императора. Будь я проклят, если это допущу.

— Пламенный Клинок! — воскликнул Граб с набитым ртом.

— Пламенный Клинок, — повторил Гаррик, и его лицо посуровело. — Он знаменует собой милость Воплощений, и если мы его захватим, к нам стекутся целые толпы. Мы вернем себе нашу страну!