С замиранием сердца она вспоминала его прикосновения прошлой ночью и возникшее ощущение немыслимо приятной, но отчаянной потребности. И как он удовлетворил эту жажду. Она вскрикивала так громко, что ему пришлось прикрыть ей рот ладонью. Откуда в ней взялась эта страстность?

Она смотрела на орлиный профиль Бретта. Он выглядел безжалостным — у него были суровые, почти жесткие черты лица, но при этом он был невероятно красив, и справедливости ради она должна была признать, что уже с той первой встречи на пороге дядиной библиотеки ее тянуло к нему, как железо к магниту. Сейчас, когда Бретт, одетый в высокие сапоги, бриджи и полотняную рубашку, нагнулся, его бедра напряглись, а мышцы спины перекатывались под тонкой тканью. Он взглянул на нее.

Она не покраснела. Она ощущала сладкую боль между ног, и она хотела его сейчас же. Его глаза вспыхнули темным пламенем, и она не отвела взгляда.

— Интересно, известно ли тебе, как ты на меня смотришь? — сказал он.

Его реакция вызвала в ней опьяняющее ощущение могущества, и она с чувственным наслаждением решила проверить это ощущение.

— Как жарко, — пробормотала она, не спеша снимая свой стетсон. Ее волосы были заплетены в одну длинную косу, но несколько выбившихся прядей облепили лицо. С чувством, что она самка животного, заигрывающая с самцом, она откинула эти пряди, потом неторопливо расстегнула верхние пуговки жакета.

Она видела, что он не может оторвать от нее взгляда. Он не сводил глаз с ее рук, теперь расстегивавших пуговицы на груди. На мгновение он поднял глаза, и его взгляд был таким горячим и жаждущим, что она застыла.

— Продолжай, — хрипло прошептал он. Она скинула жакет. Отороченная кружевами блузка сидела на ней великолепно, подчеркивая ее изумительные формы, и Сторм захотелось, чтобы он сорвал ее. Она расстегнула верхнюю пуговку на горле и еще две на шее и посмотрела на него.

— Бретт, — умоляюще вырвалось у нее. Он сделал к ней шаг и остановился, прижав кулаки к бокам, едва сдерживая себя.

— Сними все, Сторм. Для меня, — хрипло сказал он.

Она расстегнула блузку, сняла ее, потом стянула юбку с разрезом и осталась в одних панталонах, сапожках и тонкой прозрачной сорочке. Она поразилась, что совершенно не стесняется. Наоборот, она чувствовала себя соблазнительницей, каждое ее движение казалось чувственным и возбуждающим. Она медленно подняла глаза и увидела, что он замер. Ее внимание привлекла твердая длинная толстая линия в его бриджах. Его ноздри раздувались.

Она наклонилась, предоставив ему возможность видеть ее роскошную грудь и отвердевшие соски, и по очереди сняла сапожки, потом выпрямилась, держа подол сорочки,

— Ты меня нарочно дразнишь, — пробормотал он.

Она бросила на пего чувственный взгляд и стянула сорочку через голову. Он издал почти неслышный стон. Она гордо, обнаженная, встала перед ним.

Она улыбнулась, взялась за косу, подчеркнуто медленно распустила ее, встряхивая локонами, и снова посмотрела на него.

Мгновение он пожирал ее взглядом, задержавшимся на полных, крепких грудях и треугольнике в низу живота,

— Ты такая красивая, — срывающимся голосом сказал он, делая шаг в ее сторону.

В следующее мгновение их губы слились, его руки оказались повсюду: они гладили и ласкали, скользили по рукам и плечам, обхватывали и сжимали груди, потягивали соски. Он нежно проводил жесткими ладонями по ее бедрам, возвращаясь, чтобы погладить и помять ягодицы. Он притянул ее к себе, вызывающе потираясь о нее. Сторм тоненько застонала.

— Моя, — прошептал ей Бретт на ухо, легонько покусывая его, потом лизнул жарким языком. По ее телу прошла дрожь.

Его рука нашла роскошную грудь и принялась поглаживать и играть с ней.

— Моя, моя, — повторил он, и его жесткий настойчивый рот прижался к ее рту.

Придерживая ее одной рукой, он скользнул другой ладонью между ее бедер, исследуя чувственные местечки, пока она не задрожала, постанывая от желания. С торжествующим смехом он поднял ее и понес на одеяло. Все еще не снимая одежды, он опустился на колени между ее ног, мечтательно разглядывая каждый дюйм того, что она ему предлагала.

— О, Сторм! Я хочу тебя, и я возьму тебя прямо сейчас, и еще, и еще, пока ты не взмолишься о пощаде.

— Бретт, — простонала она, обхватив в его плечи. — Пожалуйста.

— Скажи мне, как ты меня хочешь? — безжалостно потребовал он.

— Да, — прошептала она, дрожа всем телом. — Я хочу тебя… Бретт… пожалуйста.

Он томно ласкал рукой внутреннюю сторону ее бедра, пока она не начала дрожать, задыхаясь и вжимаясь в его ладонь.

— Скажи, — требовательно произнес он.

— Бретт, я умру, если ты не возьмешь меня сейчас же!

— Может быть, я возьму тебя вот так, — сказал хрипло он и, опустив голову, раздвинул складки влажной розовой плоти, целуя и пробуя глубину языком. Она тут же вцепилась ему в волосы, снова и снова прерывисто выкрикивая его имя.

Он засмеялся от удовольствия, желания и ощущения своего могущества. То, что она с такой страстной готовностью хотела его, переполняло его восторгом победителя. С безжалостной решимостью он возобновил чувственную пытку ртом и языком. Он никак не мог ею насытиться.

— Сладенькая, — бормотал он, прижимаясь к ее влажной плоти. — Какая сладенькая.

— Бретт, — выдохнула она. — Я хочу тебя в себе. Пожалуйста, Бретт.

Он приподнялся над ней, единым движением высвобождая свою твердую набухшую плоть, и чуть вжался в нее, дразня. Она, протестуя, вскрикнула; он ухмыльнулся торжествующе и, опустив голову, втянул ее сосок, нежно сжимая его губами, толкаясь в нее кончиком своего копья, доводя ее до исступления.

Она судорожно металась под ним. Наконец он, не в силах более сдерживаться, мучительно медленно скользнул в нее. У нее вырвалось рыдание. Он вышел из нее, почти полностью, и она вонзила ногти в его спину, протестующе вскрикивая и издавая прерывистые стоны. Тогда он бешено вонзился, проникая глубже, сильнее, и она выгнулась навстречу ему так же неистово. Она обвила ногами его талию, вскрикивая и вжимаясь в него, и он судорожно извергся в нее, выкрикивая ее имя.

Придя в себя, он нежно обнял ее, машинально поглаживая по талии. Он встретился с ее взглядом, и, к его изумлению, она вспыхнула. Он усмехнулся:

— Дикая маленькая распутница, вот ты кто.

— Тебе это нравится, — нашлась она, еще больше краснея.

— Конечно, chere. — Он улыбнулся, не зная, что еще сказать. Его переполняли рвущиеся наружу чувства, и он не мог больше не обращать на них внимания. Он знал слишком много женщин, чтобы не понимать, что радость и нежность, испытываемы им по отношению к Сторм, были единственными в своем роде. Все еще лениво поглаживая ее, он услышал свой негромкий голос: — Ты счастлива со мной, chere?

Она перевернулась на бок, прижимаясь к нему, и положила голову ему на грудь. От последовавшего молчания сердце его упало, и его охватило гневное чувство огромного разочарования. Но тут так тихо, что он едва расслышал, она сказала лишь одно слово:

— Да.

Он повернулся лицеи к ней и приподнял ей ладонью подбородок, заглядывая в огромные сапфировые глаза. От сиявшей в них нежности у него перехватило дыхание. Ему хотелось спросить, что она чувствует теперь по поводу их брака, но вместо этого хмыкнул и сказал:

— Этот брак состоялся, и его невозможно аннулировать.

Потом испытующе посмотрел на нее.

Возражения не последовало. Она лежала совершенно неподвижно, чуть приоткрыв губы, не сводя с него взгляда. В ее глазах не было бунтарства, а только обожание и надежда. У него снова перехватило дыхание.

— Ты любишь меня, chere?

Она не медлила ни секунды:

— Да.

Он задрожал и навалился на нее.

— О Сторм, — начал он и смолк, не в силах выразить остальное, таким огромным и неизведанным было это чувство. Вместо этого он нежно прижался губами к ее губам.

— Чего ты хочешь, Диего? — небрежно развалясь в кресле, спросил Бретт.