– Мне было бы легче воевать на планете…

– Нам придется воевать за планету. Смотри на экраны!

Голубые искорки ударили в борт Рейдера. И… исчезли.

Секунду наш полуразрушенный компьютер переваривал информацию. Затем покрыл всю поверхность Рейдера алой штриховкой.

– Эта машина все-таки сломалась, – пробормотал Эрнадо.

– Компьютер работает! – обиженно откликнулся Ланс.

На секунду наступила тишина. Потом Клэн спросил:

– Капитан, какое вещество сейчас использовалось дезинтеграторами?

– Антигелий. С небольшой добавкой изотопа антигелия-4.

Наверное, Клэн понял все сразу. Но первым отреагировал Редрак, захлебываясь кашляющим смехом:

– Великолепная шутка, капитан… Антигелий с катализатором сверхпроводимости. Сверхпроводимости и сверхтекучести!

– Он растекся по всей броне, – задумчиво сказал Клэн. – Микронный слой антивещества на броне. Стоит лишь отключить нейтрализующее поле… От них не останется даже пыли. Надежно, как кварковая бомба.

Белый Рейдер висел перед нами, целый и невредимый. Совершеннейшее орудие убийства, способное разнести на атомы целую планету. Беспомощное орудие…

– Ему не поможет сброс брони? – поинтересовался Ланс.

Я покачал головой – все смотрели на меня. Так восхищенные зрители разглядывают артиста, отмочившего что-то из ряда вон выходящее.

– Нет. Это же сверхтекучее вещество. Оно перетечет на внутренний слой обшивки, если сбросить внешнюю броню.

– Нагрев, – неожиданно сказал Клэн. – При нагревании антигелий испарится.

Я снисходительно взглянул на Клэна:

– Учти, у них не работают мощные источники энергии. А разогреть всю обшивку с помощью примитивных…

– Всю поверхность не обязательно, капитан. Это же сверхтекучий гелий.

Несколько секунд я не понимал, в чем дело. Потом до меня дошло.

Инфракрасный экран расположен чуть в стороне от основных экранов, потому, наверное, что никто им в бою не пользуется. На нем очень легко засечь вражеские лазеры и деструкторы. Но это же сделают компьютеры, причем гораздо быстрее, и выдадут отметки-цели на главный экран.

Вот только горячее пятнышко на обшивке вражеского корабля автоматы обойдут своим вниманием. Мало ли что могло случиться! Пожар в отсеке, перегревшийся генератор…

С замершим сердцем я смотрел на голубоватый фон экрана, где ярко-алой точкой проступала подогреваемая изнутри поверхность Рейдера. Потом над красной точкой возник маленький оранжевый гейзер. Это испарялся, улетучивался в космос антигелий. А на его место стекался отовсюду новый, холодный и сверхтекучий.

Моя «гениальная» идея обернулась не полной победой, а секундной передышкой.

– Уходим, капитан? – Редрак стянул черный пилотажный шлем, словно показывая, что драться с Рейдером он больше не собирается.

Я кивнул. Говорить не было ни сил, ни желания. Уходим. Прячемся. Оставляем Рейдер в покое. Оставляем Землю на произвол судьбы.

– Вся энергия на генераторах гиперперехода, – скороговоркой пробормотал Редрак. – Навигатор, расчет по опорным маякам…

Я поудобнее устроился в кресле. Несколько мгновений, Эрнадо выдаст цифры гиперпространственных координат – и накатит наркотический бред гиперперехода. Сознание, разделившееся с телом, вытворяет забавные штуки…

– Координаты маяков не фиксируются. – Голос Эрнадо дрожал.

Клэн издал нечленораздельный звук и склонился над своим пультом. Редрак закричал – я впервые услышал от него такой фальцет:

– Это невозможно! Сигналы всегда стабильны!

– Но сейчас они плывут. – Клэн явно оставался самым деятельным из нас. Я, например, впал в какое-то оцепенение. И Данька с Лансом тоже.

– Беру прямой пеленг на планету Клэн, – продолжил наш пилотажный тактик. – Никто не против?

С трудом преодолевая неожиданный дурман, я прошептал:

– Быстрее, Клэн. Они сейчас вырвутся из капкана.

Еще несколько мгновений расчетов – и все уменьшающийся венчик антигаза над корпусом Рейдера. Нам осталось не более минуты для бегства.

– Маяк… не… фиксируется… плывет… – Голос Клэна превратился в сдавленный шепот. Он обхватил руками голову, скорчился в кресле. На коже, ставшей снежно-белой, проступили черные и зеленые пятна. Волосы на голове зашевелились, лицо дергалось, словно к каждой мышце подключили электрический разрядник. Из-под вставших дыбом волос от лба к затылку проступил невысокий костяной гребень.

– Что с тобой? – Редрак неуверенно выбирался из-за пульта.

– Нет! Нет! – Клэн вскочил, полосуя свое лицо тонкими когтями, выросшими из пальцев. Брызнула темная кровь. – Нет… – Клэн медленно осел обратно в кресло. – Не дамся…

– Что случилось? – Кажется, я утратил всякую способность удивляться. – Клэн!

– Психоатака.

– Чья? – глупо спросил я. И услышал голос Ланса – тихий, лишенный всяких интонаций:

– Не важно. Ответа не будет.

Лишь я понимал, что происходит. Клэн достал из кобуры бластер, и мне пришлось отреагировать:

– Ты ошибаешься, тактик. Ланс не нападал на тебя, он жертва той же атаки. Ты ее выдержал… а он не смог.

– Разумеется, – с ноткой вежливости сообщил Ланс. – Твой друг отныне лишь кукла… умеющая говорить.

– И что ты хочешь сказать… Сеятель?

Клэн торопливо опустил бластер. Эрнадо и Редрак застыли, переваривая мои слова.

Я не Сеятель. – Ланс рассмеялся. Холодным, искусственным смехом. Так действительно засмеялась бы кукла. – Я их слуга. Ты пошел против закона… против приказов… и должен проиграть. Ни один маяк не даст сигналов твоему кораблю. Прощай.

Ланс обмяк, словно надувная игрушка, из которой выпустили воздух. Жалобно произнес:

– Что… что я говорил? Что за бред?

– Еще десять секунд, и кончится любой бред. – Когда незримый слуга Сеятелей исчез, Клэн вновь обрел спокойствие. – Капитан, отдайте команду на эвакуацию.

Слова Клэна застали руку на полпути к овальной пластине командного сенсора. Я проткнул пальцами прозрачную перепонку и коснулся полированного металла. Несколько миллисекунд, неощутимых для сознания, компьютер проверял, моя ли рука отдала приказ и не нахожусь ли я под принуждением со стороны других лиц. Затем пластина потемнела. Но этого я уже не увидел. Под моим креслом, как и под остальными, распахнулись диафрагмы аварийных люков.

Мы падали. В узком темном туннеле, ведущем из центра корабля к ангарам. Кресла скользили по невидимым направляющим, в мягких объятиях магнитных полей, под редкими сполохами оранжевых ламп. А бесстрастный голос компьютера бубнил в самое ухо:

– Система аварийного спасения задействована. Эвакуация по схеме номер четыре.

Схема номер четыре? Но ведь их было всего лишь три!

– Распределение экипажа:

…Капитан Сергей, Редрак, Даниил – шлюпка номер один.

…Эрнадо, Ланс – шлюпка номер два.

…Клэн – шлюпка номер три.

– Клэн! – заорал я, едва успев осознать случившееся. – Третья шлюпка – это десантный бот! У него же минимальная скорость!

– Да, капитан. Но максимальные защита и вооружение.

– Что ты задумал, Клэн?

– Садитесь на планету, капитан. Это ваш единственный шанс спастись. А я атакую Рейдер.

– В одиночку?

– Да.

Туннель кончился. Наши кресла вывалились в тесноту спасательной капсулы. Одновременно черная сфера гравикомпенсатора сжалась, спасая от перегрузок аварийного ускорения. На экранах возник стремительно удаляющийся корабль – наша «Терра», наш дом. А чуть поодаль – Белый Рейдер, уже избавившийся от смирительной рубашки из антивещества.

Я видел, как падали на планету шлюпки – моя и Эрнадо с Лансом. И как шел по короткой дуге к Белому Рейдеру бот под управлением Клэна, решившегося то ли на таран, то ли на абордаж.

Пробежав пальцами по клавиатуре, я попытался изменить курс, направить шлюпку вслед за Клэном. Бесполезно. Автоматика не слушалась моих команд. Корабль восстал против своего капитана!

– Это бесполезно, капитан, – возник в динамиках голос Клэна. – Я перепрограммировал блоки управления… нашими, клэнийскими программами. Это будет мой бой. А вам надо жить.