Конн встрепенулся, его глаза впились в меня иглами. Я достал дарственную и положил ее на стол.

— За то, что Нелли Конн согласилась отвести подозрение в убийстве мужа от Хэйзл Кейлеб, наследница убитого магната отказалась от «Шип Харбора» в пользу Джаспера Конна, Знай это капитан, он никогда не дал бы Глэдис адрес дочери, понимая, что девушку могут убить. Айлин удалось сбежать, но мать подбросила ей труп Вэнса и бритву, которой убила Нелли. Она готова была расправиться и с родной дочерью — как со свидетельницей преступления и как с грабительницей. — С грабительницей? — переспросил Харпер. За три секунды я сумел прикинуть, что Айлин, как несовершеннолетняя, получит не больше трех лет исправительной колонии. Но что она будет делать дальше, как жить потом с испорченной биографией? Я пришел к выводу, что не следует упоминать о чемодане Мейкопа.

— Грабительницей? -переспросил я, изобразив на своей физиономии неподдельное изумление.

— Вы так сказали. — Я оговорился.

Во взгляде Айлин проскользнуло что-то вроде благодарности. А может, мне это показалось.

— Девчонка превратилась в мстительницу. Она не верила, что правосудие способно сломать таких людей, как ее мать, которая не желала ее признавать. Не так ли. Айлин?

Мисс Сэтчер кивнула головой. Теперь, кажется, она была готова согласиться с любыми моими выводами.

— Айлин проникла в концерн шантажируя своих родителей, и они вынуждены были ее взять в обмен на молчание, но тут подвернулся Вэнс и начался роман. Узнав о гибели парня, она схватилась за оружие. Многое может ее оправдать, но это компетенция адвоката Айлин, а не моя. Вернемся к Глэдис Фоулн. За четыре дня ее правления делами Кейлеба она многое успела сделать. Вспомним, как ловко ей удалось нейтрализовать конкурента Конна. Капитан «Джефферсона» погорел первым. Средство — морячок, пойманный Дойлом с пакетиком героина. Глэдис удалось уничтожить все связи Хэйзл и оборвать концы, ведущие в клуб «Козерог» через фотоателье. Уже не опасаясь Блэка, она успела загрузить самолет для отправки в Техас. Мисс Фоули — это, кстати, ее девичья фамилия — переманила все ближайшее окружение Кейлеба на свою сторону. И все могло бы получиться, если бы не Мейкоп и некоторые сыщики, которых она недооценивала. Когда взорвалась моя квартира, то я уже звал, что это Глэдис решила со мной покончить. Когда она позвонила мне в контору, я специально дал ей свой домашний адрес. Его знают единицы. И те, кто знают, не станут подкладывать под дверь бомбу. Я успокоил Глэдис, сказав ей, что с Мейкопом покончено. «Мавр сделал свое дело…» Через полчаса в конторе, где я находился, появился Пессетайн и подложил под дверь взрывчатку. Он знал, что так просто меня не убить и не стал врываться с автоматом в кабинет. К его сожалению, я выжил. Пессетайн. продублировал свой ход. Человек без фантазии. Он мог быть только исполнителем на третьих ролях. Химик должен оставаться химиком. Я не могу сказать, что Айлин и Конн смотрели на меня с ненавистью. Да и за что?! Я выполнял свою работу и не по моей вине они попали за решетку. Напоследок я положил бриллиантовую брошь на стол и попросил Харпера передать ее Хэйзл Кейлеб. Фамильная безделушка, жаль, если она затеряется.

Харпер сегодня был в настроении, он снизошел до того, что проводил меня до машины.

— Ты меня удивил, — сказал он задумчиво. — Волк-одиночка, всегда настороженный. Как получилось, что ты клюнул на Глэдис Фоули? Чем она тебя заворожила?

— На нее не обязательно смотреть, как на преступницу, Рекс. Глэдис Фоули одна из тех редких женщин, которые позволяют мужчине верить, что он умен-явление достаточно редкое, но это так вдохновляет.

Наконец-то я увидел Ватсона. Бедняга превратил сиденье машины в лоскуты.

— Извини, старина, но такова наша работа. Пока он делал свои дела на свежем воздухе, я прочел ему лекцию, что машина-это единственное наше достояние и его надо беречь.

Простившись с вишневым «паккардом», на который у меня не было права владельца, я с тоской пересел в свой старенький «форд», и мы с Ватсоном поехали домой. Для него это было первым знакомством с моей лачугой. По дороге мы купили еды и неплохо позавтракали. Дверь мне заменили, по словам консьержки этим процессом командовала Дора.

Придется выразить ей свою благодарность во время обеда. Мы не виделись с ней три дня, и стоит признаться, что я начал тосковать по ее кухне и тому гостеприимству, с каким она всегда меня встречала. В.большем я себе не признавался.

Я завалился спать, когда настенные часы показывали девять утра, а проснулся около двенадцати ночи. Много или мало я пребывал в некоем промежуточном состоянии, сказать трудно, но чувствовал я себя значительно лучше, чем утром. Дело, которым мне пришлось заниматься последние дни, было завершено. Но не до самого конца. Я должен поставить в нем последнюю точку.

Костюм мой выглядел плачевно, завтра надену новый, а ночью и такой сойдет. Оставив Ватсона охранять квартиру, я вышел из дома, сел в машину и поехал в свою контору. В двери торчала записка от Вика Линдона. Он уезжал в Чикаго и просил заехать к нему помочь уничтожить ящик с пивом. Я сунул записку в карман, забрал из конторы конверт, выданный мне Нелли Конн, и поехал в район порта.

Когда я входил в «апартаменты» Хэнка, меня ничто не удивило, но в душе еще теплилась надежда. Нет никакой надежды! Все это блеф из истории династии Идиотов!

Хэнк лежал на своем топчане с простреленной головой. Жилистая рука сжимала рукоятку старого армейского «кольта», на застывшей груди, в слабом свете догорающей свечи, блестела «Серебряная звезда». Сейчас уже не имело значения, как ему удалось вернуть ее. Многое потеряло свое значение.

У изголовья в стене торчал нож, пригвоздивший к облезлым обоям клочок пожелтевшей бумаги. Я подошел к кровати и сорвал листок. Корявые размашистые буквы сложились в короткое послание и было оно адресовано мне. «Не торжествуй победу, бойскаут, ты проиграл!»

Хэнк знал, что я приду и в этом он тоже был прав. На полу валялся вечерний выпуск «Трибуны». Не имела смысла поднимать газету, крупные портреты Дойла и Харпера были видны на расстоянии, даже заголовок ясно читался в полумраке: «Лучшие полицейскме города уничтожают банду торговцев героином».

Черт его знает, может, им кто и помогал? Я ушел. Ночи уже стали слишком холодные, беспрерывно моросил дождь. Под сиденьем в машине все еще лежали деньги Блэка. Я достал их и переложил в конверт, который тут же распух еще больше. Немалая сумма, и я знал, что с ней делать.

…Она сидела на своем прежнем месте со спящим ребенком на руках. Когда я вошел, она не удивилась, лишь морщина на переносице слегка углубилась. Ее черные глаза стрельнули в мою сторону.

Плевать мне было на то, как она смотрит. На стол упала пачка банкнот и будь я проклят, если на эти деньги не проживешь целый год, ни черта не делая.

В отличие от этой женщины, у меня было все, что нужно, и за себя я не беспокоился. В шкафу висел еще один костюм и была надежда на завтрашний день. Меня ждал в доме пес, а в кафе Дора, яичница с беконом и рюмка джина с тоником. Не в моем возрасте нарушать привычки.