Дверь спальни Фэнси распахнулась, и оттуда выбежала служанка с охапкой окровавленного белья. Другая немедленно внесла новую стопку простынь. Третья тащила детскую колыбель. Дверь снова захлопнулась, но до девушек донесся поток свирепых ругательств, изрыгаемых роженицей.

– Господи Боже! Сколько крови! Неужели кузина умирает?! – ахнула Синара.

– Роды – дело кровавое, – с видом знатока пояснила Дайана. – И боль тоже может быть ужасной. Мама вытолкнула Мэйр на удивление легко, но с Сорчей мучилась много часов. И проклинала все на свете, в точности как Фэнси... Син! Что с тобой? Почему ты так побледнела?

– Твоя мать вытолкнула ребенка из своего тела? – выдавила Синара, едва ворочая языком.

– Конечно! – удивилась Дайана. – Кровь Христова, Син! Как, по-твоему, рождаются дети? Неужели тебе никто ничего не говорил? Невозможно поверить, чтобы столь практичная и опытная особа не знала, как малыши появляются на свет!

– Видишь ли, в разговорах такой темы не возникало, и у меня нет братьев и сестер. Не знаю, что я думала по этому поводу. Ради всего святого, объясни! Я чувствую себя полной дурочкой. Стою под дверью спальни, слышу крики Фэнси, вижу море крови и бесконечную суету слуг, пока ты рассуждаешь о боли и пуповине, похожей на свиные кишки.

– Ребенок выходит из того места, куда вонзается мужская плоть. О последнем мы с тобой много толковали, – деловито начала Дайана. – Это место растягивается, когда туда погружается мужчина. То же самое происходит, когда появляется ребенок. Все вполне естественно.

– Все сплошной кошмар! – отозвалась Синара. – Какое счастье, что бабушка не пустила нас к Фэнси!

Она встала, но тут же пошатнулась и схватилась за ручку кресла.

– Пойду в зал дожидаться прибытия королевского отродья. Ты со мной, Дайана?

– Конечно! – жизнерадостно согласилась кузина. Жаль, что Синара не поняла, но когда-нибудь все меняется.

Они провели вечер с мужской половиной семейства и Мэйр. Синара пыталась играть в шахматы с Китом Трэхерном, вот уже несколько часов метавшимся по комнате. Мэйр заснула на коленях у тети Барбары, и сама герцогиня Ланди задремала. Дайана тихо играла в карты с дядей, пока Оран, появившаяся в зале, не объявила, что мистрис Деверс родила дочь и мать и ребенок здоровы. Поэтому все могут пойти взглянуть на малышку.

Все двинулись в спальню Фэнси. Дайана посчитала, что кузина кажется хоть и усталой, но настоящей красавицей. На ее руках лежал крохотный сверток. Молодая мать гордо показывала всем свое произведение, но искала глазами того, кого еще не было в комнате. Маркиза Айшема.

– Она похожа на короля, – решила Жасмин.

– Слава Богу, нос не его! – вставила Дайана.

– И она беленькая, а не смуглая, как его величество, – вторила Синара.

– Итак, новое поколение произвело на свет нового не-совсем-царственного-Стюарта, – сухо заметил Чарли.

На следующий день Фэнси объявила, что они с Китом решили пожениться первого декабря.

– Не возражаешь, что мы выбрали тот же самый месяц? – спросила она кузину. – Если да, мы вполне можем пожениться тридцатого ноября.

– До первого и так почти не остается времени, – напомнила Дайана. – Как насчет приданого и подвенечного платья? Успеют ли модистки? И я, разумеется, не возражаю. По-моему, это просто очаровательно! Одна кузина выходит замуж в первый день декабря, а вторая – в конце года.

– У меня уже столько одежды, что хватит на всю жизнь, – отмахнулась Фэнси. – И мне не нужен роскошный туалет, в котором я принесу обеты Киту. У меня уже был такой, когда я венчалась с Паркером Рэндолфом. Никакая одежда и никакие обычаи не уберегли меня от несчастья. И кроме того, я все еще немного полнее в талии, чем хотелось бы.

– Где ты хочешь венчаться? – спросила Жасмин. Фэнси просительно взглянула на тетку с дядей.

– В старой церкви Куинз-Молверна. Можно? Мне очень хочется.

– Я не позволил бы тебе выйти замуж где-то еще, – великодушно заверил герцог Ланди, и герцогиня согласно кивнула.

Леди Кристина Стюарт была крещена трех дней от роду в той же церкви, куда ее матери предстояло войти невестой. Крестным отцом стал Чарлз Фредерик Стюарт, не только двоюродный дедушка малышки, но и родственник, связанный с ней узами иной крови. Крестными матерями – леди Дайана Лесли и леди Синара Стюарт. Ребенок заплакал в нужный момент, когда на темную головку полилась святая вода и священник объявил, что отныне Кристина Маргарет Мэри Стюарт – новая безгрешная прихожанка англиканской церкви.

Первого декабря в церкви Куинз-Молверна, священном месте, видевшем столько фамильных браков, мистрис Френсис Деверс стала женой Кристофера Трэхерна, маркиза Айшема. Бабушка, и слышать не пожелавшая, чтобы внучка шла к алтарю абы в чем, ухитрилась раздобыть для невесты атласное платье цвета густых сливок, отделанное по рукавам и вырезу французскими кружевами. Жасмин заранее предупредила маркиза, и тот появился в атласном костюме такого же цвета. Невеста держала букет поздних осенних роз и сухой лаванды, перевязанный кремовой шелковой лентой.

Потом семья собралась в столовой, за свадебным завтраком, после которого новобрачные отправлялись в Ривер-вуд-Прайори. Жасмин настояла, чтобы Фэнси взяла кормилицу, объяснив, что, поскольку внучка выполнила долг перед королем, пора принять на себя обязанности жены. Кит должен владеть супругой целиком и безраздельно, а не делить ее с ребенком.

– Будешь кормить других детей, если захочешь. Я делала так и этак и точно знаю, что люблю детей, которых вскормила сама, ничуть не больше тех, кого отдала кормилице. Пусть Кристина поживет немного со мной, в Куинз-Молверне. Приготовишь ей детскую, а после свадьбы Дайаны заберешь в Ри-вервуд-Прайори.

Узнав обо всем, Кит поблагодарил вдову.

– Законное право новобрачного остаться наедине с женой и наслаждаться ее обществом хотя бы первый месяц, – объяснила Жасмин, весело блестя глазами. – Вам нужно побыть вдвоем, а от младенцев так много беспокойства, даже от самых тихих. Кстати, Кристина – очень тихая девочка.

Так что маркиз с женой в полдень отправились домой, а на следующий день снова начались приготовления к свадьбе Дайаны. Целый отряд слуг отправили в Роксли-Касл, чтобы придать замку парадный вид. Модистка с помощницами день и ночь корпели над приданым и подвенечным нарядом.

– Не знаю, зачем тебе столько платьев. Кто увидит их в такой глуши? – удивлялась Синара.

– Бабушка настаивает, – пояснила Дайана. – Она и для тебя сделает когда-нибудь то же самое. Ты в самом деле собираешься ко двору прямо после моей свадьбы?

– Празднества уже начались, а меня там нет. А вдруг какое-то большеглазое создание, прибывшее в этом сезоне, попытается украсть у меня Гарри? Этого я не вынесу. Не вынесу!

– Как бы я хотела, чтобы ты забыла этого человека! – вздохнула кузина. – Неужели не можешь найти себе порядочного поклонника, благодарного уже за то, что ты его выбрала! Такого, кто будет тебя любить!

Синара покачала головой и в приступе откровенности призналась:

– Да, так было бы легче, правда? И я, возможно, не была бы так чертовски несчастна, но что поделать, если я люблю Гарри Саммерса? Если он завтра умрет, вместе с ним в могилу положат мое сердце.

– Но у него такая кошмарная репутация, Синара! Мы все боимся, что он соблазнит тебя просто ради прихоти.

– Ты не знаешь его так хорошо, как я! – настаивала Синара. – И, поверь, скорее я обольщу его, чем он – меня. – Она тихо рассмеялась, а Дайана снова вздохнула.

За два дня до Рождества из Шотландии приехали родители Дайаны.

– Я думала видеть вас в Роксли! – воскликнула удивленная Жасмин.

– Мы не хотели медлить, боясь, что погода окончательно испортится, – пояснила герцогиня. – Проще выехать раньше и ни о чем не волноваться. А уж из Роксли мы сразу вернемся домой.

– Кроме того, мы уже много лет не встречали Рождество вместе, матушка, – вставил герцог Гленкирк, обнимая мать. – Ты ведь не возражаешь, Барбара?