Обстановка в палатке ухудшилась. Стояла прежняя вонь, но воздух еще накалился, и повсюду виднелись высохшие или высыхающие черные лужицы. Это была вытекавшая из живота Христо кровь: она пропитала простыни, собиралась в складках брезентового пола, ею были перепачканы руки и грудь Джеда.

— Боже мой! — произнес я, чувствуя выступивший на спине пот. — Что здесь, черт возьми, происходит?

Джед обернулся ко мне. Его освещал снизу вертикально поставленный фонарь «Мэглайт». Из-за этого волосы его бороды светились, как нити накаливания лампочки, а глаза оставались в абсолютной темноте.

— Нет ли у тебя хороших новостей для меня? — пробормотал он. — Я устал от плохих новостей. Мне хочется слышать только хорошие.

Я молчал, пристально всматриваясь в тени на месте его глаз и стремясь найти там хоть какую-то форму. В его поведении было нечто угрожающее, а дьявольский свет, исходивший от его бороды, наводил меня на мысль, что я, возможно, испытываю галлюцинации. Ощущение было настолько сильным, что мне захотелось убедиться в реальности существования Джеда, прежде чем оставаться здесь. Я поднял «Мэглайт» и направил луч света прямо ему в лицо. Он вскинул руку, чтобы прикрыть глаза от света, но я успел достаточно хорошо рассмотреть его и успокоился.

Я опустил фонарь:

— Есть новости. Зефа и Сэмми убили.

— Убили, — сухо повторил Джед.

— Расстреляли охранники.

— Ты видел?

— Нет.

Он склонил голову набок:

— Ты разочарован?

— Нет. Я видел, как их избивали, и…

— Тебе этого оказалось достаточно.

— … меня затошнило. Я не ожидал, что так получится.

— Вот как. — Яркие волоски на бороде Джеда затрепетали из-за появившегося у него на лице какого-то невидимого мне выражения.

— Ты доволен? Ну, я хотел спросить, испытываешь ли ты облегчение… в каком-то смысле…

— Нет, никакого облегчения.

— Правда?

— Да.

— Но ведь пляж теперь в безопасности. Тэт, дух лагеря… и наша тайна.

— На пляж мне теперь наплевать, Ричард.

— Наплевать?

— Хочешь теперь послушать мои новости?

Я переменил положение, чтобы скрыть свое замешательство.

— Давай.

— Сегодняшняя новость — это отсутствие.

— Посетителей?

— Совершенно верно, Ричард. Полное отсутствие посетителей. Вновь. — Он прочистил горло. — Я не видел сегодня ни одной живой души, кроме него, ну и я, может быть, в счет… Не могу отогнать от себя мысли о том, с чего бы это… Как, по-твоему, Ричард, в чем тут дело? Мы с Христо ждали здесь целый день напролет, а никто так и не пришел…

— Джед… Мы ведь с тобой уже говорили об этом.

— Ты торопишься?

— Нет.

— Значит, мы можем обсудить это еще раз.

— Хорошо. Это объясняется, говоря твоими же словами, тем, что люди пытаются вернуться к нормальной жизни. Они не хотят напоминаний о прошлом.

— И то же самое происходило бы, если бы здесь умирала Сэл.

— Тогда все могло бы быть и по-другому. Сэл — руководитель. Но я не думаю…

— А если бы здесь умирал ты? — перебил он.

— Здесь?

— Здесь. Умирал бы. Что, если бы это был ты?

— Кто-нибудь, наверное, пришел бы навестить меня. Франсуаза с Этьеном. Кити.

— А я?

— Да. И ты пришел бы. — Я тихо засмеялся. — Я надеюсь.

Джед промолчал, и мой смех повис в воздухе, став неприятным и неестественным. Потом Джед покачал головой:

— Нет, Ричард, я имел в виду, что было бы, если бы здесь умирал я?

— Ты?

— Я.

— Ну… люди пришли бы тебя навестить.

— Правда?

— Конечно.

— Ты думаешь?

— Да.

— Но ведь я же здесь, Ричард. — Он наклонился ко мне, заслонив собой фонарь, и верхняя половина его тела оказалась в тени. Я тут же невольно отпрянул, не зная, как близко он от меня сейчас. Когда он шепотом заговорил, я решил, что он находится сантиметрах в пятнадцати или даже ближе. — Я сижу здесь, черт возьми, весь день и всю ночь. И никто не приходит меня проведать.

— Но ведь к тебе пришел я.

— И больше никто.

— Я… Мне жаль.

— Да. Мне тоже…

— Но…

— Конечно.

Через секунду-другую он уселся обратно, и мы переглянулись через испачканное кровью тело Христо. Потом Джед наклонил голову и начал рассеянно счищать с рук засохшую кровь.

— Джед, — тихо сказал я. — Окажи мне услугу.

— Да?

— Выйди на время из палатки. Я побуду здесь с Христо и…

Он махнул рукой, оборвав меня:

— По-моему, ты кое-чего не понимаешь.

— Тебе нужно…

— Я не хочу видеть там этих ублюдков.

— Тебе совсем не обязательно смотреть на них. Можешь сходить на пляж.

— Зачем? — спросил он. Голос стал очень ясным и уверенным. — Чтобы я выбросил все из головы? Привел мысли в порядок и не свихнулся?

— Да, если хочешь.

— И был таким же нормальным, как все?

— Это поможет тебе увидеть вещи в перспективе.

— Здесь ничем не помочь. Не важно, где я нахожусь. Я по-прежнему сижу в палатке. Я живу в этой палатке с тех пор, как очутился в лагере, так же, как и Христо. Так же, как Карл и Стен. Палатка. Открытое море. DMZ. Невидимый и не…

Я уловил, как у него на миг дрогнул голос. Я задержал дыхание, неожиданно панически испугавшись того, что он расплачется, но он, по-видимому, снова взял себя в руки и продолжал:

— Когда появились шведы, а Даффи пришел в ярость… и потом исчез… я решил, что все изменится… Когда он покинул лагерь, я подумал, что все изменится… Но он такой хитрый… Он вернулся… хитрец…

Голос Джеда перешел в неразличимый шепот. Потом Джед качнулся вперед и коснулся висков кончиками пальцев.

— Джед, — спросил я, помолчав, — что ты имел в виду, когда сказал, что он вернулся?

— Покончил с собой, — ответил он. — Вернулся.

Я нахмурился и смахнул с бровей пот. Он побежал вниз по лицу и обжег уголки рта.

— Ты видел его?

— Видел… да…

— Когда?

— В первый раз на Пхангане… Раньше, наверное, тоже.

— Ты видел Даффи на Пхангане?

— С твоими погибшими друзьями…

— С Зефом и Сэмми?

— Он дал им карту.

Я замялся:

— Джед, карту дал им я.

— Нет…

— Говорю тебе, что это я дал им карту. Я хорошо помню, как все произошло.

— Нет, Ричард. — Он отрицательно покачал головой. — Карту дал им Даффи.

— Ты хочешь сказать… У них уже была карта, когда я давал им свою?

— Я хочу сказать, что он дал им карту, когда дал ее тебе. — Джед снова сел прямо, при этом пол палатки натянулся, а фонарь опрокинулся. Падая, он на мгновение ослепил меня, а затем покатился и замер на месте, разрезая теперь темноту клинком света. — Он дал карту Этьену, — сказал Джед, снова осторожно установив фонарь. — А также Франсуазе, Зефу, Сэмми, немцам и всем остальным…

— Остальным?

— Тем, кого мы еще не видели. Тем, кто появится в следующем месяце или на следующей неделе, и тем, кто окажется здесь после них.

Я вздохнул:

— Тогда… ты видишь Даффи всякий раз, когда видишь меня.

— Раньше — не так часто… Но теперь да, — с грустью кивнул Джед. — Каждый раз, когда вижу тебя… Каждый раз…

Когда я улегся спать, первым в тот вечер, то слышал, как Багз и Кити вернулись с припасами для Тэта. Было множество радостных возгласов, когда в лагере увидели, что они привезли, а позже я слышал, как Кити звал меня. Потом к нему присоединилась Франсуаза. Я никому не отвечал: я лежал на спине, задрав майку на голову, и ждал, когда засну. К моему удивлению, долго ждать не пришлось.

Расчищенная площадка существовала всегда. По мере разрастания лагеря она увеличилась раза в два, но она существовала и тогда, когда деревья-ракеты еще были молодняком. Двести лет назад? Наверное, больше. Единственный известный мне способ определения возраста дерева — спилить его; впрочем, нетрудно себе представить, что эти деревья-ракеты насчитывают несколько веков.

— Задача под силу Геркулесу, — задумчиво произнес мистер Дак, стоя по пояс в папоротниках на том самом месте, где теперь находится дом, — отвести поток. Мы попробовали сделать это лишь на другой год, когда нас было уже четырнадцать. Мы, естественно, не смогли бы ничего сделать без Жана. Дело не только в ноу-хау. Он работал как бык… и подстегивал нас… Если бы ты был тогда с нами, Рич. Если бы ты был с нами с самого начала. Я, Сэл и Багз… Настроение было — ты просто себе не представляешь…