Глава 12. Ах, эта свадьба…

Вскоре пришла девушка и проводила меня в баню. Причем помогла раздеться, сама разделать до нижней рубахи, подкинула на раскаленные камни какой-то отвар. Помещение бани покрыл умопомрачительный аромат хвои и цветов. Девушка вопросительно посмотрела на меня, но сама не проронила ни слова не в самой бане, не по дороге к ней. Может и зря захотел встретиться с Божаной. Боярин я или не боярин? Так-то не боярин, но для этих вопрошающих голубых глаз милой девушки, мое слово может многого стоить. А ну — задрать рубашку, которая и так не особо скрывала молодое здоровое красивое тело?!

— Фекла, ходь отсель! Живо! И молчок там, батюшка приказал не лязгать языком, — в баню вошла Божана.

Опачки — моветон, почти что адюльтер!

— Божаночка, — проблеял я робко. Ситуация…

Девушка выбежала из бани, даже не забрав свой сарафан.

— Не виноватая я — она сама пришла, — сказал я и прикусил губу.

Ополоумел, глупости говорить! Но предыдущая ночь, а потом день, эти церемонии в доме, разговор. Все держало в таком напряжении, выход которому должен был быть рано или поздно.

— Чудной ты. Заморские земли повидал, ремеслу навучался, ратиться можашь. А с девками ловок? — сказала Боцжана, казалось и не заметив нелепой ситуации. Или жены этого времени не особо на подобные ситуации и смотрят?

— Давай паглядим, — сказал я и попытался обнять девушку.

— Невместно! — строго произнесла она, ловко отстранившись. — Аль думашь полонянкой была, — все мужи покрыть поспели?

В одно мгновение Божана не на шутку взбеленилась. Видимо, пленом ее попрекали многие, да и бабы языками обязательно за спиной чесать будут. Только скорее и не потому, что действительно осуждают, может даже из зависти.

— Нет, я думать не хочу. Что было до меня — там и остается, что буде рядом со мной — то наше и токмо, — строго сказал я и даже пристукнул кулаком по лавке.

Божана рассматривала меня с большим интересом. Это не был ни похотливый взгляд, не было в нем и желания стать моей здесь и сейчас. Это был интерес уважительный и даже немного преданный.

— Чудно говоришь, але лепо, — сказала девушка, снимая, наконец, шубу, под которой была нижняя рубаха. — Не было много мужей. Девой я долго была в полоне. Войсила чакали раней и не давали меня портить.

Божана сделала паузу и присела рядом со мной на лавке. Я взял ее руки в свои, от чего девушка даже вздрогнула.

— Снасильничал меня десятник Дуб. Во хмели были усе, хозяин почил, а этот тать прийшол и сначильничал, — у Божаны проступили слезы. — Апосля хозяин крепко побил десятника, да и сам за утро снасильничал.

— Я обороню тя, усе буде добре. А ты сама хочешь идти за меня? — спросил я важный для себя вопрос. Ну, не хотелось жениться, только для решения проблем Войсила.

— Да! — после небольшой паузы сказала Божана. — А ты?

— Вельми, — сказал я и посчитав момент удачным — стал целовать будущую жену. И пусть Войсил хоть исколется.

Девушка поддалась на поцелуй, закрыла глаза и стала часто дышать. Отлила кровь от головы и мой организм, повинуясь вечному инстинкту, стал сам действовать. Девушка стала еще чаще дышать, но ничего не предпринимала, только слегка приоткрыла рот.

— Ой, — от неожиданности я аж подпрыгнул. Во рту я ощутил солоноватый привкус, а из губы начала сочится кровь.

— Невмесно! — чуть слышно сказала Божана. На щеках девушки проступили слезы. — Прости, я… Батюшка… За утро…

— И ты прости, любая, — сказал я так же тихо и попытался обнять Божану, но она отпрянула.

— Любая, — проговорила она, слово смакуя. — За утро венчаться, а мы тут…

- Грех сие, любы. Я в беспамятстве была, а он снасильничал… — прошептала Божана.

Девушка разрыдалась. Подпортили психику моей красавице. Да — моей! Здесь и сейчас, если бы Войсил сказал, что или Божана, или князем станешь — послал бы его да так далеко, что и с факелом дороги не нашел бы. Я ее хотел, я ее жалел. Но не жалость это была в том понимании слова, как в XXI веке, а жалеть — значит любить — так здесь, в этом времени. В моем времени!

Через минуту рыданий, Божана преобразилась и ее глазки игриво заблестели.

— А коли в мыльне, так и телеса помыть треба, — сказала она и одним неуловимым движением скинула уже подмокшую нижнюю рубаху.

— Да что ты со мной делаешь? — шепотом, сквозь зубы прорычал я.

Передо мной предстала нагая девушка. Еще две недели назад я и не знал, что образец самой красивой женщины существует, но вот здесь на Руси 1223 года — живет именно она. Теперь все те красотки: брюнетки, блондинки, рыжие — не идут в сравнение с этой первозданной красотой.

— А что пригожа? — игриво спросила Божана.

Будущая моя жена встала на носочки и покрутилась в стороны, с изяществом лесной нифмы давая себя рассмотреть.

— Пригожа, — ответил я.

В эту игру нужно играть вдвоем. Я снял нижнее белье и встал перед девушкой, подражая ей покрутился. Взгляд девушки был игривый и она, уже ни капли не смущаясь, рассматривала меня.

— Ой, пригож молодец! — сказала Божана смеясь. Действительно, мои действия были скорее комичными.

Кокетка взяла кадушку с водой — вылила ее всю на меня. Вода была холоднющая.

— Охолони молодец, а то твой корень пройти не дает, — рассмеялась Божана.

Как это ни странно, но мы просто помылись. Отходили друг друга веником, облили водой, натерли друг друга какими-то духмяными травами, как бы невзначай прикасаясь. И все… От попыток массажа, Божана наотрез отказалась и даже хотела уйти, а вот рассекать передо мной обнаженной — то для нее нормально. Не понимаю этих нравов. Издивательство чистой воды. Ломались стереотипы, наработанные былым опытом, в той, уже прожившей жизни.

Божана вышла из бани первая, накинув шубу поверх ночной рубахи, и, без «прости — прощай», выбежала во двор. Через пару минут после выхода будущей жены зашла девица, которая меня сюда, и уже сейчас стоило немалых усилий сдержаться, когда другая девушка без стеснений ждала меня у выхода, рассматривая в подробностях. Я понял разницу просто физического влечения и того нечто, чего в той жизни я ощутить так и не смог. Не только мое тело стало здоровым, видимо и душа и сердце стали способны любить. Девушка продолжала стоять и пялиться на меня. А я уже и не хотел стесняться. Все у меня нормально — смотрите, завидуйте, я гражданин… Нет, это уже не от сюда. Оделся и ушел. Да — так просто ушел. Некоторые герои, попадая в книгах, будь то космос, или прошлое, либо магические миры, создают себе целые гаремы. У меня же случилось с точностью наоборот — были гаремы ранее, после попадания в прошлое, я намерен создать семью.

Выспался я отлично. Нет, ортопедических матрасов не было, а вот что-то вроде перины — да, и лавка, или как это назвать, но похожая на нормальную кровать. В тепле, спокойствии — великолепно! Кровати здесь были далеко не в том виде, как я привык. Люди не ложились, они спали полусидя. Это было связано с какими-то суевериями. Вот только я намерен изменить большую часть мебели под себя, ну если супруга не будет против.

— Боярич, — в горницу зашла вчерашняя девица. Ее что приставили ко мне?

— Чево? — Потягиваясь, но, не вставая с ложа, спросил я.

— Дак боярин Василий Шварнович ужо к столу встает, — ответила девушка.

— Иду! — сказал я и девушка вышла.

Как такового разговора за завтраком не было. Был монолог. Мне рассказывали только, что пополудни в церкви будет венчание, после пир и так далее. Я же не выказал эмоций. Мне не были интересны церемонии, я желал только одного — быстрее стать законным мужем и Божану. Ну еще хотелось быстрее закончить суету, которая еще не началась, но, уверен будет грандиозной. Свадебные церемонии и в XXI веке утомительны, что говорить о древнерусских.

От девки Феклы я узнал, что с самого утра моя будущая жена пошла в баню. Не намылась вчера! Так и смылиться вся! Потом она уехала. Куда — не знаю, но через час после ее отъезда ко мне пришел Ермолай и начал распоряжаться. Выходило у него плохо. Что-то говорил про серебро, потом начал про поезд жениха. Я далеко не сразу понял, что его назначили моим, так сказать, шафером, свидетелем, или дружкой. Ермолаю на помошь пришел Филипп. У него получалось все лучше, как-то справнее, но он обращался не ко мне, а как раз к свидетелю.