— Чудно, — прошипел Вторак и вышел.

Присев на лавку я попробовал расслабиться телом, но напрячь мозги. Все смешалось, и рационально мыслить не выходило. Зачем я здесь? Нет ясно, что вторая жизнь, что помог сыну, которого видел только издали, что все это воспринимается пока как игра с погружением. Думалось, что это даже сон. Но все же без цели я прожил прошлую жизнь, эту нужно иначе, но как? Спасти Русь от монголо-татар? Я один, даже со всеми своими «роялями», слаб. Нет, не получится. Дело ведь не проигранном каком-то сражении, а в системе, которая, как ее не подпитывай, не способна противостоять активным дисциплинированным ордам. Так для чего? Ну, внедрю я картошку и кукурузу на лет так шестьсот раньше. А вот это уже какая-никакая цель. Там где урожай зерновых погибает, картошка чаще всего дает неплохие урожаи. Значит, заделаться таким аграрием — экспериментатором. А еще пушку сделать, да как бабахнуть. Отлично, но церковь как объявит колдуном, да как даст погреться на костре. Но состав пороха я все же записал, да и книженции кое-какие взял. Нет, думать нужно крепко.

Понимаю я то, что Русь в таком виде как в начале 13-го века слаба системой, но сильна людьми. Направь этих людей в нужное русло и взрыв цивилизации и государственности будет такой, что все соседи содрогнуться. Значит цель — централизованное государство? Может быть, если будут условия. Я же не князь и армии не привел, вундервафлю не перенес. Боеприпасы и то закончатся очень быстро. Но, как говориться, будем посмотреть. Первое — как-то освоится. Купить землю, холопов, начать заниматься сельским хозяйством. Второе — создать производство чего только смогу, исходя из реалий времени. Третье — на полученные ресурсы, которые по-любому захотят отобрать, создать систему безопасности. Пока так.

Мысли перенеслись на этих странных лесных людей, которые меня приютили. Чего они от меня ждут? Может уже Шаха прибили, да коней делят, а меня в бане запрут, да подожгут? Но если никому не доверять и обходить всех людей стороной — много проживу? А к князю на поклон нужно идти? Думаю здесь проще попасть к князю, чем в мое время к президенту. Но что он мне скажет — иди, значит, Корней всех басурман бей — вот тебе золото, моя дружина, ты ведь такой красавчик. Ха, ха!

— Мать, — прошипел я от резкой боли в груди, а через секунду на затылке. Боль нарастала и двигалась вместе с маленькими бугорками, выступающими под кожей. Казалось, что сдерживает эти непонятные механизмы только тоненькая кожа.

— Чужие, твою мать, — вспомнил я фильм, когда в героев внедрялись инопланетные твари, а потом искали выход.

Нащупав двигающееся нечто на груди в районе сердца, я привстал и стал искать нож, который был вложен в специальном кармане на штанах. Эту хрень я решил вырезать. Боль слегка утихла, но понимание, что у меня под кожей что-то есть, заставляло паниковать. Подержав нож над огнем, насколько хватило терпения, уж очень горячо, я окунул нож в бочку с горячей водой — хоть какая-то дезинфекция. Разрезать правой рукой место, где остановилось это нечто, придерживая «шишку» другой не принесло ни большой крови, ни особой боли.

— Твою мать, Илларион мать его Михайлович, — выругался я, наблюдая у себя на ладони приборчик. — Так вот как вы отслеживаете меня. А как сигналы идут?

— Да ну вас к черту, — я кинул прибор в огонь и, нащупав второй, с шипением вырезал на затылке кожу. Кровь протер термобельем, так как не имел под рукой ничего другого, а сочивщаяся кровь доставляла дискомфорт.

Видимо температура в бане градусов под 80 спровоцировала процессы и аппаратура начала реагировать.

— Что? Аппаратура? Она же выходит из строя?! — прокричал я, уже догадываясь, почему она работала столько дней.

Они внедрили свои датчики в сердце и мозг возможно так, что при их отключении я бы умер. Весьма вероятно, что они убили бы меня, как только сигналы перестали поступать, например, взорвались в мозгу или импульсом остановили сердце. Зачем в принципе множить сущности этим эксперементаторам. Как только мышка подопытная перестала приносить инфомацию — убить, а вдруг эффект бабочки.

— Да пошли Вы, экспериментаторы. Вторая жизнь! Да я просто подопытная крыса, — продолжал я.

— Корней Владимирович, ты пошто! — в баню вошла Божена.

Интермедия 3

Василий Шварнович окинул взглядом своих сыновей от Агафьи, которая была второй его женой. Хорошей женой, подарившей ему трех сыновей и дочь, но первая — всегда в памяти. Остался сын от первого брака, который на службе у ростовского князя Василько.

Но не для рефликсии позвал глава рода сыновей. Ему нужен был совет. Даже не так ему нужно подтверждение правильного решения, которое он уже принял.

— И яко сей отрок? — спросил сотник сторожевой сотни Василий Шварнович.

— Чудной, но рубится добре, говор иншай, конь булгарски, да фризки аще, — начал высказывать свое мнение Вторак.

Так повелось, что сыновей Войсил назвал по очередности рождения, но у них есть и церковные имена, зваться которыми они станут только тогда, как в полную силу войдут и покажут себя лучше других. А пока постигают науку воинскую, лесную, да другие нужные в сложном и многогранном деле разведки.

— То добре, токмо його монах шукае? Яко мыслите? — задал вопрос Войсил, задумчиво поглаживая бороду.

— Треба скарб його поглядеть. Отче — то можно, али невмесно? — спросил Третьяк.

— Невмесно, токмо потребно тое. Ты ведешь, што Глеб робит, також и в Унже треба стать крепко, да Лазаря здвинуть. Тати у граде лютують, а тысяцки в долях з ими. Коли отрок той, што монаху потребен, то треба повязать його собе, — Войсил погладил бороду.

— Яко? Супружничать? — спросил Третьяк и зарделся. Он был самым молодым парнем и только сейчас начал в полную силу ощущать все трудности полового взросления.

— Ты кого супружничать то? Токмо венчать у церквы! — Войсил отвесил не силный подзатыльник сыну.

— Так Мария то — сестрица — мала аще, — проблеял Вторак.

Сыновья в присутствии отца всегда терялись и выглядели глупыми. Так уж приучил Войсил своих приемников, что лучше выглядеть глупо, но все досканально переспрашивать, чем не понять даже малости. Вот и сейчас братья могли бы сами до всего додуматься, но, времени устраивать мозговой штурм, не было. Странный парень вполне может оказаться тем, кого они ищут уже третий год, после допроса с пристрастием одного церковного слушки, что начал шпионить за Войсилом.

Вот тогда они и вышли на некого таинственного монаха, который возомнил, что должен появиться некий человек, как предвестник страшных событий. Но может и не появиться. Однако, ресурсы, затраченные на поиск человека, выглядели впечатляюще. Соглядатаи таинственного монаха внедрились в роды мордвы, марийцев, точно были в Рязанском княжестве, Перемышле. Может еще где, но этого уже ни Войсилу, ни Глебу не удалось узнать. Вот и Войсилу с Глебом пришлось рассылать людей по разным направлениям для поиска. Одновременно нарабатывая свою агентуру и связи.

— Сыне? — Войсил нахмурил брови. Такой пассаж говорил о том, что Втораку следует самостоятельно помыслить.

— Божана? — неуверенно произнес Вторак.

Вместо ответа, Войсил позвал племянницу.

— Божана, а гож ли муж той? — спросил Войсил свою племянницу.

— Пригож, дядько, токмо пошто пытаешь? — спросила девушка.

— Дак тое, што Вышемира треба охолонить, каб ты не бегала от його, да по лесу з братами не шукалась, то треба мне, роду нашаму и тя в кривду не уведу, — Войсил задумался. — Ступай Божана, я пораду дам табе апосля

Шлава рода дождался пока выйдет племянница из горницы, а после направил Вторака хорошенько обследовать телегу гостя. Если только что подозрительное — сразу сообщить. Самым сложным было как-то выиграть время для принятия судьбаносного, как минимум для племянницы, решения.

Кроме как послать Божану в баню к молодому парню, вариантов задержать гостя и обследовать скарб путешественника не находилось. Удивлением для Войсила стало достаточно быстрое и покорное принятие решения Божаной. После того, как племянница побывала в плену и с ней не всегда обходились уважительно, девушка проявляла крайнее пренебрежение в вопросах жамужества и вообще мужчин. А тут согласилась.