— Погоди, погоди, когда же я успел пройти аж целых четыре испытания!?

Отголосками сознания Артем понимал, что увязает в разговоре, как в трясине, ко не мог из него выбраться.

— Первое испытание ты прошел, согласившись пройти испытания. Ты показал свою храбрость и решимость. Второе испытание поджидало тебя на горной тропе.

Артем вдруг ярко осознал, что слова настоятеля опутывают его, как кольца удава. И эта дудочка будет играть нескончаемо, она никогда не замолкнет, под эту дудочку ему суждено остаться здесь навсегда.

— Тяжести ходьбы по узкой тропе искушали тебя повернуть назад, потому что никто тебя не принуждал продолжать путь. Но твой дух выдержал это искушение. Третье испытание ты прошел, заставив себя совершить прыжок через пропасть, даже понимая, что это расстояние под силу только мировым рекордсменам. Только сильный духом смог бы заставить себя…

Не дослушав про четвертое испытание, Артем вскочил и решительно двинулся прочь. Услышав слова «мировым рекордсменам», Артем очнулся от наваждения. Не мог настоятель употреблять такие слова. Галлюцинация. Глюк. Артем быстро скрылся за сталагмитом, и тут же смолкли слова настоятеля… Хотя какого там настоятеля! Призрака хренова…

В башке что-то путалось и вертелось, мысли сплетались сложным клубком. То он продолжал в уме беседу с настоятелем, то снова задумывался, как его предшественники на этом пути находили дорогу назад. Но все же, уже почти на автомате, Артем осматривал стены, осматривал колонны. Ничего похожего на выход и ничего похожего на знаки он не находил.

Омицу. Ему навстречу шла Омицу. Она была с мокрыми волосами, будто только что вышла из озера под водопадом.

— Вернись ко мне, — негромко сказала девушка. — У нас с тобой будет ребенок. Если ты не придешь, меня могут убить самураи Нобунага. Защити меня и твоего сына. Я думаю, у нас должен быть сын. Я чувствую это…

Артем встал как вкопанный. В голове с новой силой закружилась карусель. Он не знал, что ему отвечать и что делать. И делать ли что-то, отвечать ли что-то…

Омицу отпихнул в сторону и вышел вперед живой и невредимый клоун Червиченко. Он был в клоунском наряде.

— Всеобщее пожирание друг друга, не так ли? — криво ухмыльнулся клоун. — В этой круговерти под названием жизнь нет существ, которые не жрали бы других. Но их самих тоже жрут другие. Везде и повсюду одно и то же. Неважно, где ты обитаешь, главное — давить самому и не давать себя жрать — вот единственный закон жизни…

Артем понесся вперед, оставляя мороки за спиной. «Или они живые? Или я перенесся в иной мир?»

Это потемнело не в глазах, потемнело вокруг. Артем добрался до пещеры, куда свет едва просачивался, и теперь продвигаться вперед можно было только на ощупь. Стены и наросты Артем ощупывал тщательно — вдруг где-то все же оставлен знак. Ну неужели никто из прошедших этим путем этого не сделал?

Дышалось все труднее. Стал нападать кашель — легкие пытались очиститься от наполнившей их дряни. Видимо, эта дрянь могла… Он не смог додумать мысль.

Дрянь? Какая дрянь? О чем он только что думал? Где он?

— Мы с тобой остановим Нобунага, — сказал подошедший к Артему Хидейоши. — Иди к моей сестре и к моему учителю, жди меня там, мастер Мацудайра научит тебя владеть катаной, как когда-то научил меня. Я приду, мы пойдем и убьем Нобунага…

Остатка рассудка хватило, чтобы сообразить — в этой тьме он не может так отчетливо видеть Хидейоши — его лицо, детали костюма, мечи, заткнутые за пояс. Значит, это морок и его надо пройти насквозь, пройти как можно быстрее и только не разговаривать, только не слушать…

Он брел уже в кромешной тьме. Расхожий книжный штамп «его глаза привыкли к темноте, и он стал различать то да се» в данном случае не работал совершенно. Как было ни зги не видно, так и оставалось.

«Искать, искать, искать. Должен быть выход. Я еще могу идти, у меня еще полно сил. Я должен отсюда выйти…»

Зверь вылетел из тьмы, пробив ее, как тигры на арене пробивали в прыжке цветные бумажные круги. И прыжок зверя грациозностью тоже походил на тигриные. Это был Дракон. Белый Дракон.

Зверь сбил Артема с ног, серебристой сверкающей громадой навис над упавшим на спину человеком и наступил великанской лапой на грудь.

Грудь сдавило, и невозможно стало ни вдохнуть, ни выдохнуть. Артем начал задыхаться. Он попробовал пошевелиться, но драконья лапа бетонной плитой придавливала его к полу.

Всматриваясь в жертву, Дракон низко опустил голову. В открытой пасти между острых зубов мелькал узкий и длинный раздвоенный язык. Морщинистые веки смыкались-размыкались, открывая вертикальный змеиный зрачок.

Артем заколотил руками по полу, последним отчаянным напряжением сил попытался высвободиться из-под лапищи, но все было бесполезно.

«Дракон. Тварь. Зверь, — проносилось в голове. — Арена, дрессировка, звери… Медведи… Притвориться мертвым… Зверь отступает…»

Артем перестал двигаться, ослабил мышцы. Закрыл глаза. «Только стерпи, стерпи. Удушье, невыносимое удушье. Сдержаться. Хоть пару мгновений. Сдержись, парень. Еще чуть…»

Дракон убрал лапу с груди.

Артем взметнулся вверх. И бросился вперед прямо на тварь, жадно заглатывая ртом воздух.

В голове шорохом перепончатых крыльев пронеслась фраза из одного японского кинофильма: «По-настоящему свободен только дух в небесах, где летают драконы».

Иллюзия разлетелась вдрызг и вдребезги серебристыми брызгами. «Это была тоже галлюцинация», — к Артему вновь вернулась способность рассуждать здраво. Но надолго ли он освободил свое сознание от проклятого газа… или чего-то другого, что превращает тебя в сумасшедшего, вызывает удушье, заставляет не просто верить в иллюзии, а чувствовать их…

Артем с разбегу ударился о стену и сполз по ней. Сознание он не потерял. Но кажется, разбил себе нос, что, впрочем, сейчас было неважно. Сейчас важно подняться…

Поднимаясь, Артем провел рукой по шершавой стене.

Стоп! Что это? Не может быть…

Могло. Было. Есть! Артем щупал и щупал, не веря своим пальцам. Но если это не наваждение, то на стене была прочерчена стрела. Да! На стене стрела. Значит, он движется в правильную сторону. Неважно, сколько еще идти, ощупывая тьму перед собой, спотыкаясь, падая, ударяясь. Он дойдет. Теперь он дойдет, пусть все глюки мира навалятся на него скопом.

А это… впереди… Он отказывался верить глазам, но впереди показалось пятнышко света. Свет не пробивался сверху, он пробивался снизу. Кораблем на маяк Артем пошел на этот свет. Он не замечал препятствий — хотя уже можно было кое-что разглядеть — он просто продирался сквозь эти препятствия…

Теперь Артем не просто шел — найденным на полу камнем он чертил на стенах и колоннах стрелы для тех, кто придет сюда потом.

Выход оказался заваленным снаружи камнями. Артем принялся расшвыривать камни. Если бы среди камней оказались неподъемные валуны, он сдвинул бы и их — так ему казалось в тот момент.

Он вырвался из пещер. Над головой простерлось ночное звездное небо. И воздух! Пусть он хоть трижды тридцать раз будет разреженным, этот воздух, но в нем нет — нет! — дурмана. Артем просто физически ощущал, как с каждым жадным глотком горный воздух выдувает из легких забившую их мерзостную пещерную дрянь.

На подкашивающихся ногах Артем отошел подальше от входа в пещеру. Увидев что-то похожее на нишу, он забился в нее. Закрыл глаза. Он заслужил право на короткий сон. Он заслужил право какое-то время ничего не видеть и ни о чем не думать…