— У нас есть орудие убийства.

Селина покачала головой.

— Попробую, но, боюсь, будет, как в прошлый раз. Я увижу… почувствую только сам акт убийства и пронизывающие его эмоции. Мне нужно что-то, чего он касался голыми руками. То, что он носил или держал. Тогда я смогу его увидеть… что-то добавить к тому, что вы уже знаете.

Ева выложила ленту на стол.

— Все-таки попробуйте.

Селина облизнула губы, протянула руку и дотронулась до ленты. Ее голова резко откинулась назад, глаза закатились, так что остались видны одни белки. Она начала соскальзывать со стула. Ее пальцы ослабели и выпустили ленту. Ева вскочила и подхватила ее, пока она не упала на пол.

— Только он. Ее не вижу. Ее уже нет. Она ушла, спряталась, пока он накидывал это ей на шею. Только его злость, страх, возбуждение. Они меня захлестывают. Жалят, как туча насекомых. Это ужасно!

— Что он собирается делать, когда покончит с ней?

— Вернуться к свету. Он сможет вернуться к свету. Я не знаю, что это значит. Голова… У меня голова раскалывается!

— Мы дадим вам что-нибудь от головной боли и отвезем вас домой.

Пибоди подошла к Селине и обняла ее за плечи.

— Давайте примем болеутоляющее. Хотите полежать перед возвращением домой?

— Нет. — Селина всем телом привалилась к Пибоди. — Я просто хочу уехать.

— Селина, вам следует поговорить с доктором Мирой. — Ева накрыла рукой ленту, чтобы Селина ее больше не видела. — Возможно, вам понадобится психологическая помощь.

— Спасибо за заботу, но психологическая помощь…

— У нее дочь — экстрасенс.

— Вот оно что?..

— Шарлотта Мира. Она лучше всех. А вам станет легче, если вы поговорите с человеком, который поймет… вашу ситуацию.

— Возможно. Спасибо вам.

Оставшись одна, Ева снова взяла красную ленту и принялась ее изучать. Впрочем, ей не требовалось держать ленту, чтобы увидеть или почувствовать. «Дар? — подумала она. — Или проклятие? Ни то, ни другое, — решила она и запечатала ленту. — Это всего лишь инструмент. Не больше и не меньше».

Ева пыталась найти в себе силы хотя бы встать из-за стола, когда дверь открылась и вошел майор Уитни.

Силы тут же нашлись. Она вскочила.

— Сэр, я только что закончила допрос Санчес и как раз собиралась к вам с докладом.

— Сядьте. Откуда кофе?

— Из моего кабинета, сэр.

— Ну, значит, он того стоит. — Уитни взял себе кружку, налил кофе и сел за стол напротив нее. — Сколько вы спали прошлой ночью?

— Пару часов, сэр.

Она не спала и пары часов, но кто их считал?

— Оно и видно. Кстати, я это понял, как только пришел и прочел ваш рапорт. Вы проработали под моим началом одиннадцать лет, так, лейтенант?

— Да, сэр.

— У вас есть и стаж, и чин. И вы не хотите сообщить мне, что держитесь на кофейных парах, что назначаете жизненно важную беседу на восемь утра, когда я вызвал вас на девять? Вам это не показалось оправданным, даже целесообразным?

Поскольку он явно рассчитывал на честный ответ, Ева не стала лукавить.

— Нет, сэр.

Уитни потер переносицу.

— Я так и думал. Вы хоть один съели? — Он кивнул на бублики.

— Нет, сэр, но они свежие, только что купленные. А уж насколько свежими нам их продают, я не знаю.

— Съешьте один сейчас.

— Сэр?..

— Съешьте, Даллас. Доставьте мне удовольствие. Вид у вас такой, будто вы восстали из ада.

Ева взяла бублик.

— Я и чувствую себя примерно так же, — призналась она.

— Я говорил с мэром. Через полчаса у нас назначена встреча с ним и с шефом Тибблом. Они потребовали вашего присутствия.

— В кабинете мэра или в Башне?

— В кабинете мэра. Но я уведомлю мэра и шефа Тиббла, что вы заняты полевой работой и не можете присутствовать.

Ева промолчала, но, видимо, что-то отразилось на ее лице. И это «что-то» заставило его улыбнуться.

— Скажите мне, о чем вы сейчас подумали. Только честно. Это приказ.

— Да я ни о чем таком не думала. Но мысленно я целовала ваши ноги, сэр.

Уитни рассмеялся, взял половинку бублика, разломил ее надвое и откусил.

— Вам придется пропустить грандиозный фейерверк. Закрыть общественный парк — это не шутка.

— Мне надо сохранить место преступления в неприкосновенности. Пусть «чистильщики» его обработают.

— А мэр в ответ на это разведет политическую демагогию. Скажет, что, по его сведениям, данный конкретный преступник обрабатывает себя изолирующим составом и не оставляет следов. А вы, стало быть, впустую тратите общественные фонды и силы полиции, а также лишаете граждан Нью-Йорка законного права доступа к общественной собственности, пока гоняетесь за химерами.

Политика не была сильным местом Евы, но этот выпад она вычислила и сама.

— Фактор времени, сэр! Скорее всего, он был еще в парке, когда прибыл первый наряд полиции. И он наверняка был весь в ее крови. Они приехали так быстро, что он не успел умыться или переодеться. Я точно это знаю. Мы уже нашли кровавые следы. От места убийства к тому месту, где он ее оставил, — и еще одну цепочку, ведущую на восток. Если я смогу определить его след, направление движения…

— Думаете, если я сижу за столом, я уже забыл, как работать в полевых условиях? Любой материальный след, который вы найдете, станет уликой, помогающей его изобличить. Мэр этого не поймет, но Тиббл поймет. Мы с этим справимся.

— Спасибо, сэр.

— И каков ваш следующий ход?

— Хочу подключить электронный отдел. Я составила список обитателей района вокруг ремесленного магазинчика, который посещали все жертвы. И еще мне надо проверить пару спортзалов. Мы можем найти совпадения: жильцы, члены клубов, клиенты магазина. Будем сравнивать, отсеивать лишних и в конце концов найдем его. Фини справится с этим быстрее меня. От меня больше толку в поле, а не за компьютером.

— Начинайте.

Ева вышла из совещательной комнаты вместе с ним, но по дороге свернула в свой кабинет и позвонила Фини по служебному телефону. Он все понял с полуслова — они всегда понимали друг друга.

— Скорого результата не жди, — предупредил он. — Но мы займемся этим, как только получим от тебя исходные данные.

— Я выжму из магазина список клиентов. Собственно, из двух магазинов. Один расположен вне периметра, но довольно близко. То же самое — со списками посетителей спортзалов. Результаты буду пересылать тебе по мере поступления. И переброшу на твой рабочий компьютер все, что мы нарыли вчера.

— Идет.

— Я проверяла банки глаз. Доноров и получателей. Думаю, это пустая трата времени, но все-таки проверить стоило. Перешлю тебе результаты. Добавь их в общий котел.

— Давай все, что есть. А тебе бы неплохо отдохнуть, Даллас. Голос у тебя какой-то… дохлый.

— Дохлый?! О боже!

Ева переслала Фини все досье, списки, даже свои рабочие заметки. Пусть отпускает замечания про ее «дохлый голос», все-таки мыслит он как коп. Может, он увидит что-то, что она пропустила. Захватив забытый жакет, она вышла в «загон» и сделала знак Пибоди.

— Выкатываемся отсюда!

— Я попросила Фини провести перекрестную проверку жителей района, — сказала Ева, затормозив на перекрестке. — Посмотреть, кто из них покупает в том магазине и ходит в спортзалы. Нам надо добыть списки этих покупателей и посетителей.

— Финн проведет проверку быстрее нас обеих, хотя это все-таки займет какое-то время: район довольно велик, и имен будет много. Но люди обычно делают большую часть покупок поблизости от дома. Не говоря уж про посещение спортзалов.

— Посмотрим, кто из них подойдет под психологический портрет. Начнем с неженатых.

— Это правильно, — кивнула Пибоди. — Он, скорее всего, живет один, возраст от тридцати до пятидесяти.

— Ближе к тридцати, — уточнила Ева. — Я думаю, ближе к возрасту его жертв.

— Почему?

— Не знаю, но что-то мне подсказывает: возраст — это пусковой механизм. Его собственный возраст, ее возраст — той, которую он убивает. Он отыскивает женщин определенного возраста; значит, в этом возрасте он ее и видит. Он вырос, и теперь он с ней на равных. Он может ее наказать. — Ева с досадой передернула плечами, — Я рассуждаю прямо как Мира.