— Ну, разумеется! Ведь вовсе не обязательно засиживаться допоздна.

— Посмотрим, как пойдут дела. А у тебя с Чарльзом… у вас все гладко?

— У нас все бесподобно! Он делает меня счастливой. Мне ни с кем не было так хорошо… уже очень давно.

— У тебя и в самом деле счастливый вид. У вас обоих.

— Странно, не правда ли, найти кого-то, когда уже перестаешь искать?

— Не знаю. Я никогда не искала.

— А вот это звучит прямо-таки даже обидно. — Луиза засмеялась и прислонилась к кухонному серванту. — Ты даже поискать не удосужилась, но заполучила аж самого Рорка!

— Он просто попался мне по дороге. Его никак нельзя было обойти, и я решила прихватить его с собой.

«Удивительное дело, — подумала Ева. — Когда говоришь с друзьями, это даже не кажется болтовней. Это просто… разговор».

— Мы подумываем о том, чтобы взять в следующем месяце небольшой отпуск. Съездим в Мэн или в Вермонт полюбоваться осенней листвой, остановимся в каком-нибудь симпатичном старинном трактире…

— Ты собираешься куда-то ехать, чтобы полюбоваться деревьями?!

Луиза со смехом принялась выкладывать из холодильника салаты.

— Многие люди любуются деревьями, Даллас.

— Да. — Ева допила свой бокал. — Люди бывают разные.

Суки! Шлюхи!

Пожираемый яростью, он метался по квартире. Видеомагнитофон работал в режиме повтора, бесконечно прокручивая на экране интервью «Каналу 75» и пресс-конференцию на парадных ступенях Центрального управления полиции.

Черт возьми, они натравили на него женщин! Женщины говорят о нем, они его осуждают! Может, они думают, он собирается это терпеть!

Нет, вы только посмотрите на них! Делают вид, что они такие хорошие, такие чистые, такие праведные.Но он-то знает! Уж кому знать, как не ему! На поверку все они одинаковые: продажные и порочные. Трусливые и грязные.

Он сильнее их. Вот, взгляните на него. Нет, вы только поглядите!

Он сам поглядел, повернувшись к одной из облицованных зеркалами стен, чтобы полюбоваться своим телом. Какая фигура! Какая сила! Идеал, которого он так долго добивался. Он был мужчиной !

—Видишь? Видишь, каким я стал?

Он повернулся, раскинув руки, и пятнадцать пар глаз, плавающих в стеклянных банках, уставились на него.

Да, теперь они его видят. Онаего видит. Теперь ей приходится смотреть на него. Всегда.

— Что ты теперь думаешь, мама? Кто теперь главный?

Все они принадлежали ей — все эти уставившиеся на него глаза. Но она все равно существовала где-то там, вечно недовольная, готовая наказать его, ударить, хлестнуть ремнем. Запереть в темноте, чтобы он не мог видеть…

Но ничего, он ей покажет, кто тут главный! Он им всем покажет!

Они заплатят. Он сын своей матери, и он заставит их заплатить. Он им покажет, на что он способен, — особенно этим трем.

Он подошел поближе к экрану и, скрипя зубами, уставился на Еву, на Пибоди, на Надин. Придется их наказать. Иногда приходится отклоняться от плана, вот и все. Да, они будут наказаны. Когда ведешь себя плохо, тебя наказывают. Когда ведешь себя хорошо, тебя все равно наказывают.

Главную суку он прибережет на сладкое, вот что он сделает! Он злорадно улыбнулся Еве.

Это правильно — все самое лучшее оставлять на сладкое.

Прекрасный ужин в хорошей компании помог Еве на два часа забыть об убийстве. Особенно ей нравилось наблюдать, как ведет беседу Рорк. Как ловко и непринужденно он лавирует между светской изысканностью Чарльза и грубоватыми шуточками умудренного жизнью Макнаба. Как он общается с женщинами, как умеет говорить комплименты без пошлости и ненавязчиво флиртовать. И главное — без всякого усилия! Во всяком случае, со стороны казалось, что все это ему дается очень легко. А ведь у него наверняка куча забот на уме. Большие люди, сложные проблемы, составлявшие суть его работы. Он провел день, покупая и продавая бог знает что, координируя и контролируя проекты, о которых она представления не имела и даже вообразить не могла. Он проводил деловые встречи, обдумывал и принимал решения, созерцая гигантскую шахматную доску своей империи. И вот теперь он сидит за кофе с десертом и рассказывает историю о какой-то драке в баре в годы своей юности, заставляя Макнаба сгибаться в три погибели от смеха. А уже через минуту обменивается с Чарльзом впечатлениями о великом искусстве старых мастеров.

По дороге домой Рорк накрыл ее руку ладонью.

— По-моему, это был чудесный вечер.

— Ну, в общем, можно было выдержать без особого напряга.

— Какая высокая похвала!

Ева засмеялась и вытянула ноги. Где-то по ходу вечера она вняла его совету. Она расслабилась. А расслабившись, начала получать истинное удовольствие от всего происходящего.

— Я не шучу.

— Дорогая Ева, я прекрасно знаю, что ты не шутишь.

— Скользкий ты тип, Рорк. Наглый и самоуверенный.

— Иначе я был бы не я.

— Господи, и почему меня окружают одни нахалы?

— Родственные души.

— Ну, как бы то ни было, — сказала она, немного помолчав, — любопытно было понаблюдать, как ты вешаешь им лапшу на уши.

— Я никому не вешал лапшу на уши. Лапшу на уши вешают, когда речь идет о бизнесе. А тут был задушевный и дружеский разговор.

— Как поучительно! — Ева откинулась головой на спинку сиденья. Она устала, но с удивлением поняла, что не чувствует себя измученной. — Разговора было очень много. Самое странное, что он даже не был скучным и не раздражал.

— Господи! — Рорк взял ее руку, поднес к губам и поцеловал, проезжая в ворота дома. — Я тебя обожаю.

— Этого сегодня тоже было много. Все друг друга обожали.

— Очень приятно было провести время с двумя парами, столь явно влюбленными друг в друга.

— Даже слишком явно. Воздух так и сочился сексом. А ты никогда не задумывался, что было бы, если их поменять местами? Ты можешь себе представить Пибоди с Чарльзом, а Луизу с Макнабом? По-моему, это было бы жутким извращением.

— А ты могла бы представить Пибоди с Луизой?

— Нет, ей-богу, ты больной. Настоящий извращенец.

— Да я просто шучу.

Вестибюль они миновали благополучно: Соммерсет, судя по всему, уже досматривал второй сон. Рорк взял Еву под руку, и они поднялись по лестнице в спальню.

— А к вам, похоже, пришло второе дыхание, лейтенант.

— Скорее третье или даже четвертое. Я действительно чувствую себя неплохо. — Ева ногой захлопнула за собой дверь. — Честно говоря, я возбудилась от всей этой любовной атмосферы. Как насчет избыточного секса?

— Я уж думал, ты так и не попросишь.

Обхватив рукой его шею, Ева подпрыгнула, чтобы он мог подхватить ее на руки. И тут ей в голову пришла неожиданная мысль. Она подсчитала свой и его вес и прищурилась.

— Как ты думаешь, куда бы ты мог меня отнести?

— Первое, что приходит мне в голову, это постель.

— Нет, я имею в виду, на какое расстояние? Особенно если я… — Ева расслабилась, перестала держаться и неподвижным грузом повисла у него на руках. Рорк не споткнулся, не замешкался, только перехватил ее поудобнее. — Так немного труднее, верно?

— Я все-таки смогу дотащить тебя до постели и надеюсь, там ты несколько воспрянешь.

— Ты в хорошей форме, но, держу пари, тебе пришлось бы нелегко, если бы надо было пронести меня вот так ярдов двадцать-тридцать.

— Поскольку я тебя пока еще не задушил, вряд ли мне придется это делать.

Ева опять обвила его шею руками.

— Извини. Больше никаких убийств в нашей спальне. — Она так и не разжала рук, когда он опустил ее на постель. — Потрогай меня.

Его это явно позабавило. Он укусил ее за подбородок, и длинные пряди его шелковистых волос защекотали ей щеки.

— Это, безусловно, входит в повестку дня.

— Нет. — Ева опять засмеялась, перевернулась и оседлала его. — Мне нравится, когда все происходит как бы невзначай, как будто мы вовсе об этом не думали. — Она наклонилась, провела губами по его губам, сплела пальцы с его пальцами и завела его руки за голову. — Мне очень нравится все это.