– Мне нужно отвезти Натку в аэропорт в три часа дня, она улетает в Берлин к моему брату! – Она важно выдала главную новость. – У них любовь и все такое!

Лешик недоуменно обратил взор в мою сторону: – Что это означает, Натушка?

– Тебе надо было с порога его огорошить? Какая еще любовь? Не придумывай! Никто об этом не говорит, пока только попытка. Что ты вечно вперед паровоза бежишь? Не факт, что получится!– Я набросилась на Светку.

– Можно подумать! А кто душою страдал две недели? Папа Римский? – Она не сдавалась. – Все нервы мне вымотала своими расспросами! Что у вас может не получиться? Оба взрослые люди, дети выросли, живите себе да радуйтесь!

По большому счету, моя подруга была права и спорить с ней не хотелось. Хотя, можно было бы и побороться за правильное определение бушующих во мне чувств. Но у нас сейчас есть вещи поважнее, за тем и приехали.

– Мой дорогой, это длинная история, лучше скажи мне, что ты думаешь об этом? – Я протянула поляку руку с браслетом.

Он рассматривал очень внимательно, не притрагиваясь к украшению. Затем сбегал за лупой и произнес: – Можно снять это? Мне нужно видеть внутреннюю сторону.

Я расстегнула застежку и бережно протянула ему ювелирное изделие. Лешик часто задышал, изучая предмет. Его эмоциональное лицо менялось очень быстро. Я глянула на Свету. Она удовлетворенно кивнула и улыбнулась. Наша троица так хорошо знала друг друга, что во многих ситуациях слова не требовались. По выражению глаз поляка мы поняли, что наша находка представляет большой интерес.

– Где вы взяли это? – Лешик был в растрепанных чувствах.

– Нет, ты сначала скажи, что думаешь? – Мое нетерпеливость требовала удовлетворения, я ждала достаточно долго, целый месяц!

– Очень старинная вещь, мне никогда не попадалось в каталогах. Серебро, это однозначно. Причем, очень качественный металл. По камням точно сказать не могу, но вероятнее всего это рубины. Браслет очень изящный, работа тонкая, видно, что сделано на заказ. Это очень и очень редкая вещь. Можно пана Владека попросить оценить, ты помнишь его, Натушка? – взволнованный поляк с трудом оторвался от украшения и посмотрел на меня.

– Конечно, Лешичек! – Я впала в транс и самозабвенно воспроизводила итальянские картинки. Большой каменный дом в окружении розовых кустов олеандра всплыл в моей памяти так явно, что я чуть не застонала. Это моя Тоскана и ничья больше! Она ждала меня много лет! Случайностей не бывает, все предначертано! Боже, благодарю тебя за все, что ты даешь мне! Мои душевные муки были забыты, я видела перед глазами только старые стены и высокую лестницу на чердак.

– А сколько это может стоить? – Светку мучили более земные вопросы, она соскочила с кресла, подбежала к Лешику и заглядывала ему в глаза.

– Я не могу сказать точно. По моим предположениям, пять – шесть тысяч долларов, это минимум, – он опять начал разглядывать браслет под лупу. – Возможно, больше. Это нужно показать специалистам.

Мы с подругой дружно ахнули и замерли, минуты две стояла тишина.

– Пани Светлана, пани Наталья, я испекла ваши любимые плюшки, – заботливая Агнешка вывела всю нашу бессловесную троицу из оцепенения.

Домработница уже накрыла на стол. Изумительный запах свежесваренного кофе переплетался с ароматом только что испеченных булочек. Они горой были уложены на огромном блюде, соблазняя румяными боками и сахарной пудрой.

– Где вы это взяли, дивчины? – Поляк первым пришел в себя и вернул украшение на мое запястье.

– Подожди, Лешичек, дай нам выдохнуть, – я налила себе кофе, взяла плюшку, положила внутрь масло, откусила и зажмурилась от удовольствия. Подцепила еще четыре штуки – Светка товарищ ненадежный, навернет сейчас весь поднос, не моргнув глазом. Та уже приступила к любимой выпечке.

– Пани Агнешка, мне срочно нужно знать, как вы делаете эти неземные булочки, – я вспомнила, что в мои ближайшие планы входило кормить Олега разносолами. Как вовремя, прям завтра с утра начну месить тесто! Пусть он видит, какая я замечательная стряпуха! Домработница надиктовала мне рецепт и технологию, Светик молчком приканчивала очередную плюшку. На столе осталось штук пять, не больше. Я взяла еще две.

– Не жадничай, ты еще свои булки не съела, а уже подтягиваешь с общего подноса, – подруга с набитым ртом косилась в мою сторону.

– Ничего себе! Разве за тобой угонишься? Ты как месяц не ела ничего! С собой возьму, вдруг у Олега дома шаром покати! – Я завернула плюшки в салфетку и сунула в сумку.

– Так ты его этими двумя штучками и накормишь! Не смеши людей! Спорить могу, братец все свободные места в квартире забил продуктами и сейчас с остервенением мясо колотит, лишь бы порадовать свою любушку! – Светка подобралась к одинокой последней булочке.

Лешик улыбался, поглядывал на нас и спокойно ждал, когда ажиотаж с выпечкой сойдет на нет. Сытые и довольные, мы отодвинулись от стола.

– Это еще не все, Лешик, – подруга вытащила из сумочки найденную на чердаке ложку и положила перед поляком. Тот еще больше занервничал и с беспокойством поглядывал на нас. Он снова вооружился лупой и завертел столовый прибор. Мы ждали.

– Где вы взяли все? – Растерянный коллекционер хлопал ресницами.

– Первым делом цена, Лешичек, – Светику не терпелось услышать приговор.

– Это тоже старинная вещь, здесь можно определить. Серебро, примерно середина восемнадцатого века, но я буду проверять по каталогам, – он не верил в происходящее. Откуда мы могли выудить такое количество раритетов в один момент? Хотя, недавняя история с сервизом подтверждает, что от нас можно ожидать девятого чуда света, несомненно!

– Сколько? – Мне также невмоготу было узнать ценность этого изделия.

– Триста – триста двадцать долларов. Дивчины, я не понимаю, что опять произошло? – Он начал волноваться за нас.

– Ух ты, Наташ, представь себе, если мы найдем весь набор на двенадцать персон? Это сколько будет? – Большие серые глаза моей подруги светились, но не от жадности, а от азарта.

Я засмеялась: – Три тысячи шестьсот долларов. Теперь ты понимаешь Лешика и меня? Кто нас кротами дразнил?

– Прошу пардону, каюсь, готова пополнить ряды коллекционеров и купить самую огромную лупу в мире! – Светик подошла к поляку и положила руки ему на плечи. Тот хотел растаять, но в мои планы это пока не входило.

– И это еще не все, мой дорогой, – я аккуратно вытащила из пакета сверток, развернула его и протянула нашему другу одну книгу. Лешик раскрыл ее на первой странице и был уже заметно не в себе от происходящего. Его лоб собрался в гармошку, большие глаза тревожно метались между мной и Светкой. Он совсем потерял способность ясно воспринимать окружающее. Мы с подругой одновременно сложили руки на груди и важно кивали головами.

– Вы пугаете меня, дивчины. Откуда это все? Вы обокрали музей или дворец? – Он мучительно пытался понять, во что мы вляпались на этот раз. Не дай Бог, его удар хватит от переживаний!

– Все хорошо, Лешичек, мы ничего не украли, это все наше, – я поспешила его успокоить.

– Что скажешь о книгах, мой золотой? – Лиса Алиса вновь положила лапки ему на плечи. Поляк с шумом выдохнул, его лоб вернулся на место. Он поцеловал Светкину ручку и в который раз взялся за увеличительное стекло.

– Сказать сложно, здесь нужен хороший букинист. Язык итальянский, я так думаю. Судя по году издания, это от пятисот долларов. Но переплет жесткий, это еще плюс сто – сто пятьдесят долларов. Надо переводить и понимать, что это за книги. Возможно, цена возрастет. У вас еще что-то имеется? – Лешик подозрительно смотрел на меня.

– В данный момент, это все. Но книг целый большой сундук, еще есть старинная фисгармония. Остальные ценности пока не обнаружены, но уже на подходе. И это добро хранится на чердаке моего личного дома в Тоскане! – Я поелозила в кресле и царственно уселась в соответствии с выданной информацией. – Кстати, эти книги – подарок для тебя!

Лешик присвистнул и окончательно потерял рассудок.