– Вперед, – кивнул Дуг.

Солнце клонилось к закату, на улице стало прохладнее, но в помещении почты было невероятно жарко и душно. Дуг моментально обратил внимание на очередное изменение интерьера. Стены, еще недавно выкрашенные традиционной серо-зеленой краской, теперь были абсолютно черными. На пол он раньше вообще внимания не обращал, но его нынешний кроваво-красный цвет не мог не броситься в глаза.

По стенам были развешаны плакаты с изображением несуществующих марок. Кровавые пытки. Извращенный секс.

За конторкой Жизель Бреннан сортировала письма. Она выглядела почти как нацистка в синей форме почтового ведомства. Под форменной фуражкой виднелась аккуратная тевтонская прическа. Дугу показалось, что его бывшая ученица стала совсем другим человеком. В ее облике появилось нечто отталкивающее, неприятное, грязное, словно девушка повернулась ко всем спиной – к родителям, друзьям, всем жителям города, словно она предала их всех.

Мелькнула мысль, что, возможно, целью почтальона является создание в Виллисе некоей ультрамилитаристской молодежной организации, способной установить контроль над всей жизнедеятельностью города. Впрочем, в таком случае какие-то признаки подобной деятельности уже должны были бы проявиться.

Джон Смит наверняка попытался бы завлечь в свою организацию других подростков. А кроме того, эта версия – слишком поверхностная, слишком простая, слишком прямолинейная.

Дуг был уверен, что цель почтальона в другом.

Если у него вообще есть цель...

«Реальная жизнь, – в который раз напомнил себе Дуг, – очень далека от той, что описана в книжках». Как преподаватель английского языка и литературы он постоянно имел дело с темами и сюжетами художественных произведений и часто подыскивал сходные конструкции, объясняя ту или иную житейскую ситуацию. Но жизнь – это не роман, в котором все события логически связаны и служат достижению определенных целей – прорисовке характеров персонажей, выявлению истины, достижению кульминации и развязки... Возможно, и даже более чем возможно, что почтальон появился в городе отнюдь не с какой-то особой целью, не как часть грандиозного злого замысла, а всего лишь для собственного удовольствия и развлечения. Или вообще без какой-либо конкретной причины.

Дуг нашел руку Триш и крепко сжал ее.

Тим прокашлялся и подошел к прилавку. Обстановка внутри помещения, вероятно, тоже подействовала на него, хотя он старался не подать виду.

– Мне нужно поговорить с мистером Кроуэллом и мистером Смитом, – произнес полисмен.

Только в этот момент Жизель отвлеклась от своего занятия, подняла голову и поочередно оглядела Тима, Дуга и Триш. Дуг увидел ее улыбку и мгновенно почувствовал укол совести. Девушка осталась в общем-то прежней.

Но тогда почему она решила работать у почтальона?

– Ховард здесь? – спросил Дуг.

– По-прежнему болен, – покачала головой Жизель.

– Будьте любезны, передайте мистеру Смиту, что я хочу его видеть, – продолжил Тим.

В этот момент из служебного помещения появился сам почтальон. Его форма выглядела, как всегда, безупречно. Дуг обратил внимание, что волосы Джона Смита почти такого же цвета, что и пол.

– Добрый день, джентльмены, – произнес почтальон. Затем, увидев Триш, улыбнулся ей лично и добавил:

– Добрый день, леди.

Триш сделала попытку спрятаться за спину мужа. Ей очень не нравились глаза почтальона.

Ей очень не нравилась его улыбка.

А вы славная!

Он пристально посмотрел ей в глаза. Триш хотела, но не смогла отвернуться.

– Как ваш сынишка? – поинтересовался почтальон. Вопрос прозвучал совершенно невинно, но ей показалось, что за ним кроется грязный, пугающий намек.

Билли тоже славный!

– Мы пришли не для болтовни, – холодно оборвал его Дуг.

– Нам поступили сведения, – официальным тоном заговорил Тим, – что происходят отдельные недоразумения с почтовыми отправлениями. – Голос звучал ровно, размеренно, но Дуг уловил в нем легкий оттенок страха. И понял, что почтальон тоже это заметил. – Двое граждан пожаловались, что в последнее время получили по почте... – он замялся, подыскивая нужное слово. – Получили весьма странные предметы.

– А конкретнее? – спокойно полюбопытствовал почтальон.

– Запрещенные к пересылке предметы.

Почтальон понимающе улыбнулся.

– Почтовая служба не несет ответственности за содержимое доставляемых почтовых отправлений и по федеральному закону не может отвечать за ущерб, причиненный вследствие такого рода отправлений. Тем не менее, мы, так же, как и вы, очень внимательно рассматриваем все жалобы, поступающие в адрес почтовой службы, и готовы к любого рода сотрудничеству ради выяснения данной конкретной проблемы.

Тим явно растерялся, не зная, что возразить, и обернулся, ища помощи у Дуга.

– Вы сами отправляете письма! – заявил Дуг.

– Разумеется, отправляю, – не моргнув глазом спокойно согласился почтальон. – Мы все отправляем ту или иную корреспонденцию.

Не хотите же вы сказать, что мне, поскольку я являюсь почтовым служащим, запрещено отправлять письма другим людям? Не обвиняете ли вы меня в злоупотреблении служебным положением? – Он хохотнул этаким искусственным смехом, давая понять, что ему все ясно.

– Я несу такие же почтовые расходы, как и все прочие, – с улыбкой продолжал почтальон. – Мне даже не полагается скидка. Но на количество отправляемой мною корреспонденции ограничений не существует. Я могу отправлять столько писем, сколько пожелаю. – Вы отправляли кому-нибудь письма угрожающего содержания? – заговорил Тим. – Отправляли по почти части человеческого тела?

Почтальон даже не потрудился изобразить удивление.

– Мне не нравятся ваши инсинуации.

– Боюсь, мне придется попросить у вас разрешения произвести обыск в помещении почтового отделения.

– Боюсь, вам придется сначала озаботиться получением ордера на обыск, – парировал почтальон. – И боюсь, вам придется преодолеть немалые трудности, чтобы получить ордер на обыск в помещении ведомства федеральной службы. – Почтальон посмотрел поверх голов Дуга и Триш в окно и как бы невзначай спросил:

– Как себя сегодня чувствует Билли?

– Оставьте его в покое, – полыхнула глазами Триш.

Почтальон усмехнулся.

Дуг заметил, как Жизель за спиной почтальона постаралась отойти от него подальше.

Выглядела она при этом явно смущенной.

– Боюсь, джентльменам, – почтальон опять с усмешкой взглянул на Триш, – и леди придется простить меня, но мне пора возвращаться к своим делам. У меня много работы.

– Я еще не закончил с вами разговаривать, – произнес Тим.

– А я закончил с вами разговаривать, – отрезал почтальон. Тон, которым он произнес последнюю фразу, заставил всех на мгновение онеметь. За это время Джон Смит успел повернуться и скрыться в служебном помещении.

Жизель попыталась извинительно улыбнуться, но улыбка не получилась.

– Попроси Ховарда позвонить мне, – обратился к девушке Дуг. – Если, конечно, ты его видишь.

Жизель оглянулась, удостоверилась, что за ней никто не наблюдает, и только потом едва заметно отрицательно повела головой из стороны в сторону.

– Черта с два я буду брать ордер на обыск, – со злостью рявкнул Тим. – Я буду брать ордер на арест! Пошли отсюда!

Они покинули мрачное душное помещение и оказались на свежем воздухе. За спиной, откуда-то из глубины здания почты, послышался негромкий смех.

На следующий день телефон опять не работал, и Дугу пришлось ехать в город, чтобы узнать результаты бесед полиции с Хоби и Айрин. Оба категорически отрицали факт получения по почте чего-либо необычного.

Он поговорил с дежурным сержантом. Ни Майка, ни Тима на службе не оказалось.

На обратном пути он заехал к Хоби, но тот сделал вид, что никого нет дома.

Точно так же поступила Айрин.

Билли проснулся рано. Нос заложило, глаза зудели и слезились. Очередной кошмар, который ему приснился, казался ничем на фоне внезапного физического недомогания. Он чихнул, потом еще раз и вытер нос краем простыни, поскольку носового платка под рукой, как водится, не оказалось. Очередной приступ аллергии. Он уже знал, как это начинается. Билли откинулся на подушку и лежал с открытыми глазами. Родители неоднократно пытались уговорить его съездить во Флагстафф, пройти медицинское обследование и выяснить, на что именно у него проявляется аллергическая реакция, но поскольку обследование предполагало несколько уколов, Билли наложил категорическое вето даже на эту мысль. Уколов он боялся панически. Аллергия, конечно, дело противное, но терпимое, к тому же длится обычно день-два, не больше.