Д'Ожерон думает, что он меня прогнул? Жадность фраера сгубила! И желание урвать как можно больше ничего хорошего ему не принесет. Я, конечно, сделаю вид, что уступил. Но мой бизнес губернатору не достанется! Я уже оставил Бульону список — кому, что и по какой приблизительно цене можно продать. Даже предварительные переговоры провел с потенциальными покупателями. Теперь главное — чтобы Арман не сплоховал. Но я в него верю. Выросший в очень небогатой семье, Бульон относится к деньгам трепетно.

Боялся ли я, что он может меня кинуть? Мелькнула такая мысль, но я прогнал ее подальше. Если Арман обманет, значит, я сам дурак. Доверился не тому. Но, во-первых, я не с голым задом оставался — у меня четыре корабля и доля во многих торговых голландских домах. А во-вторых, не тот Бульон человек. Может, в своей родной французской провинции он не приобрел хорошего образования и изящных манер, но зато не потерял храбрости и благородства. Так что пусть делами занимается. А мне предстоял очень неоднозначный рейд.

Впрочем, для начала, мне следовало встретиться с губернатором, чтобы объявить ему о моем согласии и обсудить условия. Ну, в том, что мы согласимся, д'Ожерон не сомневался. А вот то, каким образом будет делиться добыча — это интересно. И как они Маракайбо захватывать собираются — тоже любопытно услышать. Не самый беззащитный город. Хотя богатый, конечно, это бесспорно. Если подойти с умом…

Губернатор, похоже, так и собирался сделать, поскольку придя на условленную встречу, я (помимо Олоне) увидел еще несколько знакомых капитанов. А также (что удивило меня гораздо больше) коменданта Тортуги, сьёра д'Артиньи. Он-то тут что забыл? Неужели тоже потянуло на приключения? Мужик этот сьёр жесткий, резкий и отважный. Ходили слухи, что он столько награбил в своих походах, что решил больше не искушать судьбу. Похоже на правду. Но кажется, золото Маракайбо соблазнило и его. Настолько, что он взял на себя командование сухопутными частями.

— Я легко справлюсь на суше, если вы высадитесь на испанских берегах, — пообещал д'Артиньи. — Я служил во Франции, и не раз участвовал в битвах во славу короля.

Ну, это уже что-то. Среди нас будет специалист своего дела. Д'Ожерон, кстати, вообще подошел к формированию эскадры ответственно. Все присутствующие капитаны считались удачливыми и опытными. Но д'Артиньи тут явно не будет лишним, поскольку человек, разбирающийся в операциях на суше, нам обязательно пригодится. Мда… надо же, как его за сокровищами потянуло! А ведь не последний человек на Тортуге. И если прикинуть, у кого здесь больше власти, я бы не поставил на губернатора.

Хотя, д'Ожерон и находился на данной должности не так долго. Так что со временем все может измениться. Такой хитрован всегда себе дорогу пробьет и из любой ситуации вывернется. Казалось бы, губернатор — официальный представитель Франции, которая на данный момент с Испанией не воюет. И что? Д'Ожерону это не помешало затеять опасный рейд. А чтобы не подставляться, он снабдил нас… португальскими каперскими свидетельствами. Вот жук, а?! А капитанам он посоветовал, набирая команды, сообщать, что идем мы якобы на Веракрус.

Нам предстояла подготовка к опасному походу, и я не стал терять времени даром. Под началом Олоне было пять кораблей. Еще два должны были присоединиться к нему у северного побережья Эспаньолы. Под моим началом — четыре фрегата. Так что мне нужно уговорить кого-нибудь из капитанов присоединиться ко мне, а не к Олоне. У меня нет никакого желания, чтобы этот псих командовал всей эскадрой. Лучше, если решения будет принимать совет капитанов. Хотя бы человека три.

В конечном счете, готовиться к походу мне помогал Бульон, а я мотался по капитанам и обрисовывал им перспективы. Надо сказать, не все они горели желанием вообще-то тащиться к Маракайбо. И уж тем более, Олоне в качестве командира нравился далеко не всем. Так что мне удалось уговорить трех капитанов присоединиться ко мне, обещая право голоса. Ну а же после этого я отправился к коменданту.

— Признаюсь, ваш визит не стал для меня неожиданностью, — усмехнулся д'Артиньи, предложив мне присесть и подав знак слуге.

Тот исчез буквально на мгновенье, и тут же появился с подносом, на котором красовался изящный стеклянный графин, верхушка которого была обвита серебряной лозой с плотным ковром листьев, переходящей в ручку и крышку. К графину прилагались не менее изящные стеклянные стаканы и легкие закуски. Такое ощущение, что все это ждало прямо за занавеской!

— Вы опытный человек, поэтому я и не думал вас удивлять. Наверняка, вы даже знаете причину моего визита, — вежливо улыбнулся я.

— Возможно. Но лучше, если вы озвучите ее сами.

— Мне не нравится Олоне.

Д'Артиньи чуть не поперхнулся от такой откровенности. Ну да, разговор получился не в стиле 17 века. Но, на мой взгляд, комендант был не из тех людей, которым нравилось вести долгие пустопорожние беседы прежде, чем перейти к делу.

— Губернатор именно ему доверил возглавить эскадру.

— Не оспаривая его решения, я осмелился внести в него изменения. Полагаю, будет лучше, если решения будут приниматься не Олоне единолично, а советом капитанов. Согласитесь, Франсуа имеет… не самую лучшую репутацию. Слухи о его жестокости могут побудить испанцев сражаться там, где они могли бы уступить после переговоров с кем-то… менее кровожадным.

— И вы решили, что я вас поддержу? — прищурился д'Артиньи.

— Почему нет? Со мной можно договариваться. И иметь дела. Я знаю, что такое военная дисциплина. И надеюсь с вашей помощью удержать Олоне хоть в каких-то рамках. Франсуа удачлив, но… я не стал бы на это постоянно надеяться.

— Я мало понимаю в морских делах.

— Поверьте, когда я впервые попал на Тортугу, то вообще ничего в них не смыслил. К тому же, вам вовсе не придется управлять кораблями. Главное — правильно организовать людей. А в этом у вас большой опыт. И скажу честно, находиться под командованием опытного человека, коменданта, для меня более приемлемо, чем слушать команды какого-то авантюриста.

— Я с кровью чистою умру, как был рожден, — задумчиво процитировал Корнеля д'Артиньи.

— Затем что он ценил, как лучшие в отчизне, превыше страсти честь и страсть превыше жизни, — процитировал я ему в ответ строки из бессмертного «Сида».

— Насчет страсти я не слишком уверен, — хмыкнул комендант.

— Это точно, — согласился я. — До вершин рыцарского самопожертвования мне еще далеко.

Д'Артиньи кинул на меня удивленный взгляд, расхохотался и наконец-то расслабился.

— Что ж… пожалуй, я соглашусь с вами, — решил комендант. Действительно будет лучше, если решения станет принимать совет капитанов. С одной стороны вы и трое ваших ставленников, с другой — Олоне и трое его ставленников. Я буду вмешиваться в крайнем случае, когда согласия достичь не удастся. Но на суше командую я!

— Согласен.

Гость давно уже покинул дом, но комендант продолжал размышлять. Рейд предстоял опасный. И чего уж греха таить, Олоне он и сам недолюбливал. Война не бывает без крови. д'Артиньи много чего насмотрелся за свою жизнь. И как солдаты резали мирное население, и как насиловали женщин, и как грабили… но слизывать с сабли кровь врагов, получая от этого удовольствие? Отдает какой-то дьявольщиной.

Не мудрено, что де Боленс не хочет воевать под началом Олоне. Впрочем, он вообще чрезмерно разборчив и щепетилен для пирата. Но дисциплина на его кораблях железная, это не отнять. И от желающих к нему наняться отбоя нет. Ходят легенды, что он просто притягивает золото. Даже со дна морского. И остановиться вовремя умеет — осел же после последнего удачного похода, и не двинулся бы с места, если бы не д'Ожерон.

Губернатор, конечно, зря так прижал де Боленса. Понятно, что бОльшую часть дохода они с напарником укрывают. Но на Тортуге так все поступают. И неизвестно, чем губернатору откликнется его жадность. Де Боленс — птичка свободолюбивая. Даже слишком. Хотя какая там из него птичка? Крокодил натуральный. Сожрет и не подавится. д'Артиньи не запомнил название страны, из которой прибыл де Боленс, но хотел бы там побывать и посмотреть — все ли приближенные к трону дворяне бойцы по натуре?