Зита благодарно пожала его руку. Порой ей казалось, что из-за тяжких воспоминаний ее возвращение станет невыносимым. Сейчас, глядя на разрушенный город, она поняла — несмотря ни на что, это единственное место в мире, где ей хотелось бы жить.

Катерина тоже была рада возвращению домой. Хотя город был почти полностью разрушен, обезобразить природу война была бессильна. Сава и Дунай по-прежнему величественно несли свои воды, а Калемегданские сады и древняя крепость все так же возвышались над городом. Она крепко сжимала руку Петра, обращая его внимание на все достопримечательности.

Ей хотелось, чтобы сын навсегда запомнил свое возвращение на родину.

Вечером после ужина Катерина обратилась к Отцу:

— Папа, почему дядя Петр до сих пор не вернулся? Сиси говорит — ходят слухи, будто бы он намерен остаться на чужбине.

— Думаю, он не вернется, — спокойно ответил отец, — по крайней мере в ближайшее время, — Но почему? — настаивала Катерина. — Я думала, ему устроят торжественную встречу и празднества в его честь.

— Ты видела людей на улицах? — мягко спросил Алексий. — Толпы израненных и искалеченных молодых мужчин? Женщин, оплакивающих своих сыновей, мужей и отцов? Война, может быть, и окончилась, но торжества пока неуместны. А король не хочет возвращаться, потому что не чувствует себя больше правителем и не хочет им быть. Он давно уже передал все свои полномочия Александру. Петр уже не молод и состарился еще больше, участвуя в сражениях. Теперь он нуждается в покое и отдыхе, а в Белграде сейчас ему, конечно, этого не найти.

В этот вечер Катерина отправилась спать в глубоком раздумье о судьбе своей страны. Потихоньку войдя в комнату Петра, чтобы убедиться, хорошо ли он укрыт и крепко ли спит, Катерина вспомнила о сестре, о ее любовнике-хорвате и о его возможном участии в правительстве нового королевства южных славян.

На следующий день, впервые за последние пять лет, Катерина отправилась с матерью в Конак.

— Александр хочет нас повидать, — сказала Зита, когда их ландо въехало во двор королевского дворца. — Боюсь, он не сможет уделить нам много времени, но это очень мило с его стороны.

По всему чувствовалось, что работа по восстановлению дворца идет полным ходом. Несмотря на разруху, то тут, то там были видны знакомые предметы дворцовой обстановки. В углу по-прежнему стояло чучело огромного бурого медведя, по преданию, подстреленного самим Карагеоргием. Катерина улыбнулась, вспомнив, как этот вздыбленный зверь пугал в детстве ее и Наталью.

Увидев Зиту и Катерину, Сандро направился к ним. Катерина сразу заметила, как сильно он изменился. Когда-то он был очень веселым и любил шутить, а сейчас вел себя чрезвычайно сдержанно.

— Рад тебя видеть в —Белграде, Катерина, — сказал он, и, хотя его голос звучал вполне искренне, в нем не было прежнего добродушия, а на лице — знакомой улыбки. — Я думал, вы останетесь в Ницце подольше. Ранняя весна там гораздо приятнее, чем здесь.

— Мне очень хотелось домой, — сказала она, впервые в жизни чувствуя неловкость в разговоре со своим двоюродным братом.

Его лицо помрачнело. Катерина замолчала. Ей нечего было сказать. В последний раз, когда они встречались в Конаке, было объявлено о неофициальной помолвке Сандро со старшей дочерью русского царя. В те далекие дни, такие безоблачные, падение могущественного дома Романовых представлялось таким же немыслимым, как и конец империи Габсбургов.

В это время в своем кабинете Алексий Василович удивленно смотрел на одного из вновь прибывших в Белград английских дипломатов и не верил своим глазам.

— Вы получили назначение в Белград? А как же Наталья?

Неужели вы не могли отказаться? Не могли объяснить, что ваша жена является персоной нон грата в новом королевстве и не имеет права вас сопровождать?

Джулиан покачал головой.

— Нет, — напряженно произнес он. — К сожалению, Наталья не смогла бы сопровождать меня ни в одну из стран, где мне предлагали работать, и поэтому вынуждена остаться в Лондоне.

Алексий дрожащей рукой прикрыл глаза и медленно сел за свой стол.

— Сожалею, сэр, — сказал Джулиан, размышляя, можно ли посвятить тестя в истинное положение вещей. — Мы оба знаем, что мой брак с Натальей был просто авантюрой. Она не любила меня.., была слишком юной, почти ребенком…

— Но мне казалось, что вы оба счастливы! Когда родился Стефан, Зита и я думали…

— Я тоже так думал, — прервал его Джулиан, — но ошибался. Счастлив был только я, но не Наталья. В результате, несмотря на то что в этом году должен появиться на свет еще один ребенок, мы решили жить раздельно.

— Ребенок? Наталья ждет ребенка, а вы оставили ее одну в Лондоне… — Лицо Алексия с пышными, загнутыми кверху усами выражало еще большее удивление, нежели в тот момент, когда Джулиан вошел в комнату. — Ваше поведение непростительно!

Это бесчестно! Это…

— Наталья сама этого хочет, — сказал Джулиан еще более напряженным голосом. Разумеется, это была ложь, но она выглядела намного милосерднее, чем правда. Ведь потребовалось бы рассказать Алексию об истинном отце будущего ребенка. — К тому же Наталья не одна, — добавил он, стараясь смягчить страдания тестя. — Она живет с моими родителями и сестрой.

Алексий застонал, закрыв лицо руками. Брак между Джулианом и Натальей был его замыслом и преследовал эгоистичные цели. Почти пять лет он чувствовал себя виноватым, хотя надеялся, что в конце концов дочь будет счастлива. Теперь же, узнав о случившемся, он ощутил острую боль в сердце.

— Сожалею, сэр, — повторил Джулиан, явно испытывая не меньшие муки.

Алексий медленно отнял свои руки от лица и посмотрел на зятя.

— Мое предложение жениться на Наталье, по-видимому, не только сделало несчастной ее, но и разрушило вашу жизнь. Я обязан перед вами извиниться, Джулиан. Надеюсь, вы примете мои извинения.

— В этом нет необходимости, — горячо возразил Джулиан. — Вы только предложили, а я с радостью воспользовался случаем, но если бы мне пришлось снова принимать решение, я бы поступил точно так же.

Алексий устало поднялся из-за стола и подошел к застекленному шкафчику с напитками.