— Грубо ты, — усмехаясь, Кир качает головой.

— У меня и так голова кругом из-за плана, еще ее не хватало, — устало выдыхаю, и в голове снова кружатся идеи, словно вихрь, который не дает мне сосредоточиться.

Черт возьми, это будет идеально. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Получается завтра? — уточняет Кирилл, его голос прерывает мои размышления, и я возвращаюсь к реальности. — Во сколько?

— Да. Подвезу Злату в универ, потом встретимся, — отвечаю, и осматриваюсь вокруг, разыскивая своего Ангелочка в этой суматохе.

Хмурюсь от того, что ее ни где нету. Злата ведь сидела на диване, когда я отходил к Киру. Куда она могла уйти?В голове крутятся вопросы, но ответов нет. Время кажется замершим, и каждая секунда тянется как вечность.

— Помогите! — громкий крик разносится эхом по всему пространству, и я моментально улавливаю то, что голос доносится со стороны кухни. — Девушка тонет, помогите!

Холодная дрожь обдает все тело. Конечности немеют, и сердце пропускает удар. Всякий раз, когда я слышу этот крик, мне кажется, что мир вокруг меня замер.

Нет.

Подрываюсь с места, и расталкивая всех, бегу на возгласы и крики, доносящиеся с заднего двора. Сердце бьется в груди, как будто пытается вырваться наружу. Выходя на задний двор, вижу, как толпа собралась вокруг бассейна. В груди все сжимается, я сглатываю ком в горле, и с дрожащими руками подхожу ближе.

С каждым шагом страх и тревога усиливаются. Стараюсь не думать о худшем, но мысли не дают покоя. Что если...

— Блять, пошли нахрен отсюда! — слышу голос Ярослава, и расталкивая всех, вижу, как Яр сидит над мокрой, лежащей Златой.

Этот момент словно замораживает время, и все внутри меня будто рушится. Воздуха чертовски не хватает, и дрожь пробегает по всему телу.

Шок проскальзывает через каждую клетку, словно холодный ветер, пронизывающий до самых глубин. Уши закладывает, и я не слышу ничего, кроме стука своего сердца, которое, кажется, вот-вот вырвется из груди.

Черт возьми, я оставил ее одну.

Дерьмо. Этот ругательный крик становится моим внутренним воплем, который я не в силах подавить.

Сам не понимаю, но уже опускаюсь на колени возле Златы, и беру ее бледное лицо в свои ладони. Она вся ледяная, и это ощущение словно пронизывает меня насквозь.

— Маленькая моя, — хрипло шепчу, надеясь, что услышав мой голос, она придет в себя. — Открой глаза, Злата. Пожалуйста.

Она лежит неподвижно, и все внутри меня словно рушится. Это чувство похоже на то, как если бы земля ушла из-под ног. Ощущаю себя потерянным и беспомощным.

Нет, нет, нет.

Эти слова становятся моей мантрой, которую я повторяю про себя.

Устраиваю руки на ее груди, прямо над сердцем, и делаю массаж сердца. Она должна очнуться. Должна.

Приоткрывая ее рот, делаю искусственное дыхание, стараясь вдохнуть жизнь в ее легкие. Мои губы касаются ее холодных, и я ощущаю, как холод проникает в мою душу. Я должен продолжать, пока не услышу ее дыхание, пока не увижу, как ее глаза снова засияют.

Время кажется остановленным, и каждая секунда длится как вечность. Но я не могу позволить себе остановиться.

Она должна очнуться...

Артем

Мое сердце бьется в груди, как будто пытается вырваться наружу. Я пытаюсь сосредоточиться на дыхании, но страх и тревога не дают мне покоя.

С каждым движением руки чувствую, как паника усиливаются. Стараюсь не предаваться мрачным мыслям, но они не покидают меня. Что, если она не откроет глаза? Что, если все мои старания окажутся безрезультатными? Что, если я не смогу ее спасти? Эти вопросы вертятся в голове, как темные тени, стремящиеся овладеть моими действиями.

Тем не менее, я отгоняю их, сосредоточившись на помощи Злате. Снова начинаю делать массаж сердца, стараясь не думать о возможных последствиях. Концентрируюсь на каждом движении, каждом прикосновении, каждом вдохе и выдохе. Время словно останавливается, и каждый миг тянется бесконечно.

Наконец, после нескольких ритмичных надавливаний Злата медленно приходит в себя. Она начинает откашливаться, и из ее рта вытекает вода, что вызывает у меня смешанные эмоции: с одной стороны, радуюсь, что она в безопасности, а с другой – меня терзает беспокойство о том, что ей пришлось пережить. Даже страшно представить, какой ужас она испытала. И как назло, меня не было рядом.

В моей душе зарождается желание просто прижать ее к себе и никогда не отпускать, чтобы ей не приходилось больше испытывать такого шока. Я хочу защитить ее от всех опасностей, окружить теплом и заботой.

Она открывает глаза, и меня охватывает чувство умиротворения. Сердце наполняется радостью и облегчением, как будто тучи рассеялись, и солнце наконец-то пробилось сквозь них. Я ощущаю, как напряжение и тревога медленно покидают мое тело, уступая место спокойствию. Сердце перестает колотиться в груди, и я вновь могу дышать.

— Маленькая моя, — шепчу, поглаживая ее щеки, — Ты в порядке. Дыши, милая. Я здесь.

В ее глазах вижу страх и испуг. Но когда они фокусируются на мне, ее взгляд становится спокойнее, и слабая улыбка обдает ее пухлые бледные губы.

Никогда не оставлю ее одну. Никогда. Буду всегда рядом, чтобы защитить и помочь ей в любой ситуации.

Это чувство становится моей новой реальностью.

Наклонившись, оставляю крепкий поцелуй на ее губах и обращаюсь к Ярославу, чей вид меня удивляет. Видимо, от сложившейся ситуации, я не заметил, что Яр стоит весь промокший. Его одежда прилипла к телу, а глаза кажутся усталыми.

— Пусть все свалят отсюда, — даю четкий указ и, подхватив Ангелочку на руки, пробираюсь сквозь толпу людей.

Она почти дрожит и крепко обнимает меня руками за шею, прижав лицо к груди. Дыхание Златы сбивается, и я ощущаю, как ее сердце бьется в такт моему.

Осторожно поднимаясь по лестнице, открываю дверь своей спальни и ставлю ее на ноги. Злата молча следит за тем, как я иду к шкафу, откуда достаю полотенце и футболку. Затем возвращаюсь к Ангелочку.

— Надо снять промокшую одежду, — объясняю я, показывая свою футболку. Ангелочек кивает, продолжая смотреть на меня.

Кладу вещи на кровать и протягиваю руки, чтобы помочь Злате снять футболку. Избавившись от нее, задерживаю взгляд на ее выступающих сосках сквозь кружевной бюстгальтер.

Опускаюсь на колени, расстегиваю джинсы Ангелочка, и аккуратно стягиваю их. Нежно поцеловав бедро Ангелочка, поднимаюсь.

Обхватываю Злату в кольцо своих рук, утыкаюсь носом ей в шею.

— Я охренеть как испугался, — шепчу и покрываю нежную светлую кожу поцелуями. — Это уже второй раз, когда я испытываю подобное. В третий раз моё сердце попросту может не выдержать этого.

Слова переплетаются с поцелуями, и я ощущаю, как её тело начинает расслабляться, а дыхание становится всё более частым.

С закрытыми глазами вдыхаю ее аромат, пытаясь успокоить свой пульс, который бешено стучит в груди. Маленькие ручки обвивают мои плечи, обнимая в ответ. И тепло, Ангелочка проникает сквозь мою кожу.

Мы стоим так некоторое время, пытаясь придти в себя от этих душераздирающих мыслей, которые словно туман окутывают разум. Время кажется остановленным, и единственное, что слышно – это тихий шепот наших дыханий, слившихся в единый ритм.

Даже когда мать ушла, оставив меня одного, я не испытывал такого чувства пустоты и одиночества, как когда увидел Злату в таком состоянии. Это было похоже на то, как будто какая-то часть была вырвана из моего тела, оставив после себя лишь пустую оболочку.

Не могу осознать, как так получилось, что я ужасно боюсь ее потерять и не могу представить свою жизнь без Ангелочка. Она, черт возьми, проникла мне под кожу, а точнее в сердце, где ей и положено быть.

— Ты в порядке? — отстранившись, спрашиваю, вглядываясь в нежные черты лица, пытаясь разглядеть малейшие признаки дискомфорта. — Ничего не болит? Не ощущаешь какой-то слабости или усталости?