При этих словах Дэвид озабоченно вздохнул и снова продолжил:

– Оставшись без батискафа, Тренчер преследовал меня верхом на морском ящере. В открытом море ящер способен плыть с фантастической скоростью, поэтому они сумели догнать меня… – Он сделал паузу. – Остальное ты знаешь. Теперь они преследуют не только меня. И времени у нас совсем немного.

Да, времени у нас было немного, и бежало оно на удивление быстро.

Вернувшись на Бермуды, Дэвид снова затаился в маленькой квартире на втором этаже коттеджа. Боб, Роджер и я продолжали ходить на занятия в академии.

На следующий день нам было не до обдумывания планов. До выпускной недели осталось всего несколько дней, а впереди у нас был еще один экзамен. Когда ты втянут в такое приключение, сосредоточиться на теории Мэхэна и физике жидкого тела очень непросто. И все-таки мы должны были уткнуться в учебники.

Мы не смогли отдохнуть и после экзамена. Ведь началась подготовка к выпускному параду. Облачившись в парадную форму, мы принялись маршировать по плацу. Главными участниками этой церемонии были курсанты-выпускники, но и на нашем курсе каждый надеялся однажды принять присягу офицера-подводника. Может быть, поэтому мы старались изо всех сил.

Естественно, маршировать нам приходилось под горячим, ослепительно ярким солнцем. Долгожданные облака появились только к вечеру. Над морем стали сгущаться темные грозовые тучи. Они, погромыхивая, постепенно затянули все небо, и разразился ливень.

Мы все бросились врассыпную в поисках какого-нибудь укрытия.

Залезая под днище ремонтируемого вельбота, я увидел, что там уже прячется какой-то курсант. Он снял свою: промокшую фуражку и, стряхнув с нее воду, добродушно улыбнулся. Я сразу узнал Илэдио Энджела.

– Джим! – радостно воскликнул он. – Джим Иден! Мы так давно не виделись!

Пожав ему руку, я понял, что разговор пойдет о Дэвиде Крэкене. Но я не знал, что сказать.

Илэдио был лучшим другом Дэвида, его соседом по комнате. В академии едва ли нашелся бы еще один человек, который так часто вспоминал Дэвида, как Лэдди Энджел. Но что я мог сказать ему?

– С того дня, как ты послал письмо Джейсону Крэкену, – продолжил Илэдио, – я каждый день вспоминаю про Дэвида. Никак не могу поверить, что он пропал. В глубине души я до сих пор надеюсь, что он не погиб, что ему как-то удалось спастись… Но – хватит об этом! – На его лице опять появилась улыбка. – Лучше расскажи, как у тебя дела. Мы иногда встречаемся в коридоре или во дворе, но у нас никогда не бывает времени поговорить. Так что можно сказать «спасибо» этому дождю!

– Конечно… Ты прав… – Я смущенно покашлял. – Я тоже очень рад поговорить с тобой. Только, знаешь… – Я вытянул руку и изобразил на своем лице радостное удивление. – Дождь-то, по-моему, уже кончился! Извини, сейчас я очень спешу, а вообще нам, конечно, надо почаще видеться!

Я выскочил из-под вельбота и бросился под непрекращающийся ливень.

Я заметил, каким взглядом проводил меня Илэдио, – в его глазах не было злобы, только горечь разочарования. Он явно не ожидал от меня такой черствости. Но что я мог поделать? Дэвид постоянно твердил, что его спасение должно остаться тайной, а я не мог разговаривать с его лучшим другом, не мог и словом обмолвиться о том, что он остался в живых.

Эта мысль еще долго не оставила бы меня в покое, но когда я, мокрый до нитки, пробегал по двору, меня громко окликнули:

– Иден! Курсант Иден, остановитесь!

Я замер на месте и взял под козырек.

Меня остановил старшекурсник, стоящий на посту возле главного корпуса академии. Он с неохотой поднял руку для ответного приветствия, и в рукав его непромокаемого плаща стала тотчас же затекать вода. Старшекурсник смерил меня хмурым взглядом.

– Вам приказано немедленно явиться в приемную начальника академии. Там вас уже ждут.

Интересно, кто бы это мог быть?

Если курсанта вызывали к начальнику академии, то думать «зачем?» разрешалось только на бегу. Впрочем, сейчас меня вряд ли можно было упрекнуть в медлительности. Мне не терпелось узнать, кому я понадобился. Если это был Дэвид или кто-то, связанный с Дэвидом, – значит, меня ожидали неприятные новости. Настолько неприятные, что из-за них пришлось нарушить всю нашу конспирацию.

Но мои мрачные предчувствия не оправдались.

Вбежав в приемную начальника академии, я, даже не оглядевшись по сторонам, отдал честь и вытянулся по стойке «смирно».

– Курсант Иден по вашему приказанию прибыл…

Только после этого я увидел, что в приемной никого нет, никого, кроме… С кресла поднялся человек, который, по идее, должен был находиться на другом конце света. Гидеон Парк!

Негр улыбнулся знакомой белозубой улыбкой.

– Джим! – сказал он своим мягким, певучим голосом. – Твой дядя сказал, что тебе срочно нужна помощь. Вот я и прибыл.

Гидеон Парк! Высокий, темнокожий, добродушный – увидев его в приемной начальника академии, я почувствовал радостное облегчение. После тех переделок, в которых нам довелось побывать, я испытывал искреннее уважение к этому человеку.

Теперь у нас появлялся реальный шанс осуществить самые дерзкие планы.

Наш разговор продолжался всего несколько секунд. Я шепотом объяснил ему, как добраться до курортной виллы и где найти Дэвида Крэкена. Гидеон внимательно выслушал меня, подбадривающе подмигнул – и исчез. Я со спокойным сердцем вернулся в общежитие и стал ждать вечернего построения.

В этот вечер я уже не мог отлучаться с территории академии, но неиспользованное увольнение было у Боба. Сразу после ужина он отправился на встречу с Дэвидом и Гидеоном Парком. Он отсутствовал около четырех часов и вернулся буквально за несколько секунд до отбоя.

– Все в порядке! – прошептал он мне, разбирая свою койку. – Гидеон привез деньги!

– Сколько? – тоже шепотом спросил я (если бы наши разговоры услышал дежурный офицер, то не обошлось б без взыскания, а получать взыскание в самом конце учебного года было неприятно).

– Вполне достаточно. Девяносто семь тысяч долларов, Джим! Я никогда не видел такую сумму наличными!

– Девяносто семь тысяч… – задумчиво повторил я. – Мне кажется, дядя Иден отдал все до последнего цента.

При этой мысли я обеспокоенно поднял голову подушки.

– Боб! – снова прошептал я. – Мы непременно должны довести наше дело до конца. Насколько я знаю своего дядю, чтобы добыть такие деньги, – ему пришлось по уши влезть в долги. Он пошел на это только ради того, чтобы выполнить свое обязательство перед Джексоном Крэкеном. Если мы попадем впросак – не сможем помочь Крэкену и не вернем дяде деньги, у него будут крупные неприятности.

– Это понятно, Джим, – ответил со своей койки Боб. – Завтра Гидеон отправляется в Саргассо. Он внесет залог, и мы будем официально допущены к аукциону. В общем, подождать осталось совсем немного.

– Ты сказал Дэвиду, что я видел Лэдди Энджела?

– Я… я забыл про это, Джим, – после секундной паузы ответил Боб. – Понимаешь, ведь я был там всего несколько минут…

От неожиданности я даже сел в постели.

– Как несколько минут? Но ведь ты отсутствовал четыре часа!

– Мне пришлось кое-где задержаться, – извиняющимся голосом пробормотал Боб. – Я…

Совсем рядом в коридоре послышались шаги дежурного офицера, и нам пришлось прервать разговор. Но, засыпая, я не переставал ломать голову над тем, что заставило Боба Эскова так быстро покинуть виллу и провести несколько часов в неизвестном месте.

– Смир-рно!

Усиленный динамиками, голос начальника академии эхом раскатился по двору, и все курсанты вытянулись в струнку.

– Повзводно – шагом марш!

Духовой оркестр заиграл гимн академии. Курс за курсом мы проходили торжественным маршем по огромному двору академии.

Это был последний день выпускной недели. Мы шли мимо установленной посреди двора трибуны, сворачивали на посыпанный коралловой крошкой пандус и там расстраивали ряды.