– И что ты собираешься с ним делать? – поинтересовался я.

– Мы можем… – Боб с трудом перевел дух, – подняться на нем к радиоляриям! Я имею в виду…

– Что?

Он запнулся, радостный блеск в его глазах померк.

– Я имею в виду… Если двое из нас поднимутся на поверхность, то можно будет вызвать на помощь флот. У нас появится возможность…

Он продолжал говорить, а я, ничего не понимая, смотрел на него. Вел он себя как-то странно. Может быть, его психика не выдержала всей драматичности ситуации? Я слышал, как Эсков сказал что-то про радиолярии – а ведь именно это слово он повторял в бреду, когда его затащила в шлюз подводной базы Маэва.

Но, судя по его внешнему виду, он был вполне здоров.

– Подожди, Боб! – прервал его Дэвид. – Это хорошая идея, конечно, если забыть про два обстоятельства. Во-первых, мы находимся слишком далеко от судоходных линий. Здесь ты едва ли встретишь какой-то корабль, который может прийти на помощь…

Боб раскрыл рот, собираясь что-то возразить, но Дэвид продолжил:

– …И что еще более важно – у нас очень мало времени. Я согласен, что на таком плоту вполне можно подняться на поверхность. Но на это потребуется по крайней мере десять минут – даже с учетом того, что ты полетишь вверх со скоростью тридцать – сорок километров в час и сумеешь при этом удержаться на нем…

Он посмотрел на экран сонара.

– А у нас, скорее всего, этих десяти минут не будет!

Дэвид был прав. У нас не было десяти минут. У нас не было даже десяти секунд.

В динамиках внутренней связи раздался щелчок, а потом взволнованный голос Гидеона:

– Дело плохо, ребята! Они пошли в решительную атаку!

По правде сказать, мы не нуждались в его предупреждении. На экране монитора было хорошо видно, как ящеры устремились вперед – не два и не три, как раньше, а весь бессчетный табун!

Мы впятером вошли в переходный шлюз. Через несколько секунд туда вступил океан.

На такой глубине вода не била струей через впускной клапан. Она образовывала ревущую пелену, которая слепила и сбивала нас с ног. Это был дикий белый смерч, он едва не разорвал наши скафандры.

Наконец эта буря стихла. Но, шагнув на склон подводной горы, – мы оказались лицом к лицу с другой яростной стихией – лавиной исполинских ящеров.

Эти минуты показались мне вечностью. Мы впятером растянулись в цепочку и приготовились к отражению атаки. Кроме фонарей и гонгов у нас еще были маленькие ручные гранаты – Дэвид нашел их среди старых боеприпасов. Они были слишком малы для того, чтобы серьезно ранить ящера, но производили достаточно много шума.

Ящеры двигались одним огромным табуном. По-моему, их были тысячи. Они покрыли весь склон, как пчелы покрывают луг с цветущим клевером. Казалось невероятным, что мы впятером, с нашими смешными средствами борьбы, сможем остановить эту лавину.

Но мы попробовали.

Разом включив фонари на шлемах скафандров, мы бросили гранаты. Потом наступил черед медных гонгов. Низкий густой звон, умножаемый и преломляемый толщей воды, стал раскатываться по впадине.

И это подействовало.

Мне кажется, не будь за ними «погонщиков», чудовища вообще скрылись бы из виду. Но в то время, когда мы поворачивали ящеров назад, погонщики-амфибии так же усердно гнали их вперед. Не меньше десятка соплеменников Джо Тренчера, вооруженных заостренными шестами, сидели верхом на рептилиях и принуждали их плыть вверх по ущелью. Другие амфибии следовали за табуном, производя не меньше шума, чем мы с нашими гранатами и гонгами. Огромное стадо было охвачено паникой…

По-моему, это продолжалось целую вечность. А я все сильнее ощущал сонливость и головокружение. В моем акваланге кончался кислород.

Изо всех сил стараясь на потерять сознание, я стал осматриваться по сторонам. Недалеко от меня, как безумные подводные паяцы, колотили в свои гонги Дэвид и Маэва. Немного ниже по склону, возле светящихся зарослей, прыгал и размахивал руками Лэдди Энджел. Он сумел обратить в бегство двух ящеров, ближе других подплывших к куполу. Бледный синеватый свет купола позволял достаточно хорошо обозревать окрестности. Но я так и не увидел Боба Эскова.

Я напрасно напрягал уставшие глаза.

Если бы не державший меня скафандр, я бы повалился на дно. Должно быть, запас кислорода в моем акваланге кончился раньше, чем мы рассчитывали. Кашляя и напрягая слезящиеся глаза, я попытался не упускать из виду круглый голубой купол, который почему-то становится все меньше и меньше.

Я с трудом сделал шаг к нему. Потом еще один. Но он был невероятно далеко.

В нескольких метрах от купола я стал медленно оседать на дно. Несмотря на жесткий, поддерживающий тело скафандр, у меня не было сил стоять на ногах.

Перед глазами все плыло, теряло привычные очертания. Я знал, что мой кислород на исходе. Я мог продержаться еще несколько минут – возможно, даже четверть часа, но при этом я не был способен двигаться. Ведь любое движение требует гораздо больших затрат кислорода.

Для меня все стало предельно ясно. Я буду лежать на дне, потом усну. А через несколько минут я умру, отравленный тем углекислым газом, который сам выдыхаю…

Хотя, может быть, еще до этого выйдет из строя иденитовая оболочка моего скафандра и давление превратит меня в бесформенную массу.

Все это было настолько просто и ясно, что я даже не волновался.

Потом вокруг меня стало твориться что-то странное. Приглядываясь, я поднял голову. Передо мной была какая-то узкая металлическая пещера, и по ней двигался кто-то с ярко-желтой головой и таким же желтым телом.

Чтобы лучше видеть, я резко встряхнул головой.

Пещера превратилась в переходный шлюз подводной базы. Странный уродец с желтой головой обернулся в Боба Эскова в скафандре. Боб тащил тот самый желтый цилиндр, который он нашел где-то на складе.

Я все так же безразлично и отрешенно подумал, что он очень вовремя оказался здесь. Но в общем-то мне было все равно. Меня охватывала непреодолимая сонливость – своего рода глубинное опьянение, вызванное не давлением глубины, а нехваткой кислорода. Сейчас для меня ничто в мире не имело значения.

Неожиданно Боб потащил меня куда-то.

Это тоже не имело значения, но он нарушил мое приятное состояние покоя. На секунду ко мне приблизилось его скрытое за прозрачным щитком лицо – большое и расплывчатое. Махая рукой, он стал подавать мне какие-то непонятные знаки, – словно что-то рубил.

Я смотрел на него, раздраженный и ничего не понимающий. Рубить? Что он имел ввиду?

Оглянувшись, назад, я увидел, что он показывает на желтый цилиндр, на то место, где к плавучей платформе крепится груз. Задача была в том, чтобы отсоединить груз – тогда буй устремится к поверхности, увлекая вместе с собой спасаемых людей.

Видимо, об этом и просил меня Боб: я должен был отсоединить груз.

Я нехотя надавил на размыкающую собачку. Тяжелый конец цилиндра ушел вниз, а плавучая платформа взмыла вместе с нами к поверхности.

Мы летели со скоростью пушечного ядра. У меня на мгновение потемнело в глазах. Потом я увидел, как мимо промелькнула черная скала и светящийся голубоватый купол – и тут же все смешалось. Слабеющий серый свет сменился непроглядной тьмой. Потом мне показалось, что я вижу странные яркие огни – они были похожи на сияющие глаза. Они возникли откуда-то сверху и так же быстро исчезли в глубине под нами.

Дышать становилось все труднее.

Я слышал звуки, с которыми воздух вырывался из моего рта. Это были тяжелые, прерывающиеся хрипы – так дышала после долгого пребывания на воздухе Маэва. Так дышит умирающий человек… При каждом вдохе мне обжигало легкие. Нестерпимо болела голова, в висках стучала кровь. Перед глазами плясали огненные круги, они то приближались, то уходили в темноту.

А потом мы неожиданно всплыли на поверхность.

Странно, но это произошло ночью.