К третьему трехлитровому кувшину Фасолька выросла в глазах Павлика до Фасолищи. Он приобнял свою новую знакомую за плечи и, совершенно искренне изображая пьяненького и глупенького полуэльфа, спросил:

   — Так ты говоришь, нет никакого шанса отомстить этому Шурупу за издевательства?

   — Прости, малыш, но ноль... Я же объясняла, — женщина слизнула густую карамельную пену с верхней губы, отхлебнула из бокала, ополовинив его, и уточнила:

   — Гвоздь, конечно, гнусь, но пока он защищен библиотечным законом... Прости, — пожала круглыми плечами, на которые в другой ситуации Павлик смотрел бы с большим интересом, и закончила:

   — Он не имел права бессмысленно над тобой издеваться. В тот момент, как только ты подписал соглашение о сотрудничестве, Дежурный Библиотекарь, собственно Гвоздецкий, определил, что из того, чем ты владеешь, ему интересно. И просто взял эту информацию... Милейшая!!! — Ангелина ретиво замахала руками, привлекая внимание разносчицы, которая и без того уже бросала на их столик перепуганные взгляды. — Что ж вы спите, милочка!? Поменяйте нам кувшин... О чем я? А. Взял всю информацию. Да. От тебя, малыш, уже ничего не зависело. Так что, ты зря мучился, надо было просто сыграть с этим извращенцем в его игру.

   Павлик скрипнул зубами. Ну уж нет, он найдет способ поквитаться. Он этого Гвоздя достанет, обязательно достанет... Узнать бы только, где он прячется... И...

   — Пауль, ты глазками бессмысленно-то не сверкай, — Ангелина кивнула девчушке, принесшей кувшин, как родной, и уверенной рукой подлила эль в бокалы. — Скажи мне лучше, зачем ...

   Она вдруг выдохнула так, словно кто-то невидимый нанес ей ощутимый удар кулаком под дых, закашлялась, откинулась на спинку стула, выдохнула, а затем, ткнув пальцем Павлику за спину, простонала:

   — Это что? Это... Он зачем здесь?

   А Павлик, конечно же, немедленно оглянулся посмотреть, что же так удивило его собутыльницу.

   И сразу же понял свою ошибку. Точнее, две ошибки. Первая: не что, а кто. Вторая: надо было в менее популярный кабак идти, и черт с ним, с самым вкусным по эту сторону от Призрачного леса элем.

   В дверях заведения под смелым названием «Пьяная свинья» с видом оскорбленной невинности хмурился Ясневский Вельзевул Аззариэлевич, а из-за его спины выглядывал веснушчатый нос смутно знакомого парнишки, хитрый глаз давешнего перспективного волчонка и шона Сонья Ингеборга Род, собственной персоной.

   Очень медленно Пауль Эро снял руку с плеча Ангелины Фасольки и небрежно отодвинул стул в сторону. Подальше. К другому краю стола. И не потому, что Сонья ревниво хмурилась. Не хмурилась, не она. Хотя хотелось бы.

   — Пауль Эро! — прогремел на всю «Пьяную свинью» директор Школы Добра. — У тебя вообще совести нет?

   Павлик нервно отхлебнул из бокала, но закашлялся под злым взглядом и не очень умно спросил.

   — В каком плане?

   — Где тебя носит, сволочь? Я чуть не поседел!

   Несколько посетителей кабака бочком двинулись к запасному выходу, заметив, как у неадекватного получерта ровно над убеленной сединами челкой пробивается пара маленьких острых рожек.

   — А?

   Сонька подтолкнула конопатого подростка, и Павлик вспомнил, где он его видел.

   — В смысле, где меня носит? Вы же сами, Вельзевул Аззариэлевич меня отправили в Библиотеку, — покосился на Ангелину и пожал плечами, надеясь, что жест выглядит именно равнодушно, а никак не недоуменно и даже испуганно. — И, говоря откровенно, это я должен бы...

   — Ты хочешь мне сказать, что ты в Библиотеке провел семь дней?

   Ангелина Фасолаки громко икнула и испуганно прикрыла рот рукой.

   — Почему семь? — рассеянно спросил сыщик, не сводя глаз с волчонка, который что-то нежно нашептывал на ушко Сонье. — Один...

   Вельзевул Аззариэлевич громко скрипнул зубами, и прижавшиеся к стенам посетители бросились наутек.

   — Так вы здесь что, шесть дней пьете? — прошептал несдержанно пан Ясневский, и от его шепота в одном из окон кабака треснуло стекло.

   Пауль нахмурился и, глядя в открытое яростное лицо своего бывшего ректора, пробормотал:

   — Что-то тут не то...

   — Не то?.. — Ангелина скользнула по своему новому знакомому рассеянным взглядом.

   — Определенно, как-то это уж слишком...

   Павлик резко встал, отодвинув противно взвизгнувший всеми четырьмя ножками стул и, стремительно обогнув стол, направился к пану Ясневскому. Тот по-прежнему стоял на месте, выгнул изумленно бровь и повторил:

   — Пауль Эро, у тебя вообще совести нет?

   А волчонок снова наклонился к ушку Соньи и... Павлик шлепнул Вельзевула Аззариэлевича по лицу раскрытой ладонью. За всю историю своего существования кабак «Пьяная свинья» не сталкивался с такой тишиной. Было слышно, как за барной стойкой испуганно дышит хозяин сего эпического заведения, что в подсобке из плохо закрытого крана гулко капает дорогой и вкусный эль, что на улице бушует гроза, завывая по-весеннему яростным ветром.

   Ангелина Фасолаки громко ахнула за спиной сыщика, но он не оглянулся, он не сводил глаз с бледного лица пана Ясневского, следя за тем, как в глубине его глаз закручиваются в спирали маленькие зеленые смерчи.

   — Ну уж нет, — проговорил Эро и недоверчиво покачал головой. — Серьезно?

   — Что происходит? — прошептала Ангелина.

   — Пауль Эро! — что-то дрогнуло в голосе Вельзевула Аззариэлевича, и Павлик понял, что был прав. Откровенно говоря, вплоть до этой дрожи он не был уверен, что его догадка верна. И даже мысленно стоил оправдания и прикидывал, успеет ли написать завещание, если директор окажется директором, а не тем, кем он его считал...

   — Хватит! — сыщик щелкнул пальцами, и Сонья с подростками исчезла, а Вельзевул Аззариэлевич подернулся рябью, словно отражение в зеркальной воде паркового пруда.

   — Хватит! — еще один легкий щелчок, и Фасолька зашипела разъяренной кошкой, наконец, поняв, что же здесь происходит.

   — Не знал, что тебя выпустили, — ухмыльнулся Павлик, немного наклонив голову на бок и с брезгливым интересом рассматривая того, кого они с Ангелиной опрометчиво приняли за пана Ясневскогo. — Или не выпустили?

   — Черт, мне стыдно! — простонала Фасолаки, притягивая к себе из воздуха магическую нить. — Как я могла это проворонить... Не в мои лета попадаться в такую грубую ловушку.

   — Пауль Эро... — снова повторил зыбкий директор Школы Добра, а его глазки испуганно забегали по помещению, словно ища выход. — Пауль Эро... — голос стал тоньше и женственнее, Вельзевул Аззариэлевич сначала громко чихнул, закрыв лицо руками, тряхнул головой, а затем посмотрел из-за ладоней на Павлика пронзительными горящими ненавистью зелеными глазами.

   — Ты сам пришел ко мне в кабак. Сам виноват. Это моя территория.

   — Твоя? — сыщик расслабленно упал на стул, глядя на женщину в платье недавней разносчицы эля. — Не знал, что мороки стали получать лицензию на официальную охоту...

   — Ты многого не знаешь, — женщина оскалила редкие зубы, но наброситься на сыщика побоялась. — А я имела право на месть.

   Ангелина следила за происходящим с легким удивлением, смешанным с недоверием. Все-таки надо было последовать примеру остальных и с головой окунуться в жизнь, а не прятаться в Городе, пытаясь возродить былое. Тогда, может, они бы не попали в эту неприятную ситуацию...

   — Не знаю, — Павлик кивнул и сделал мороку приглашающий жест, предлагая присесть на свободный стул, — но ты мне, конечно, расскажешь.

   Женщина насупилась, вздохнула, зло сверкая глазами, но плюхнулась на указанное место. И в тот же миг «Пьяная свинья» наполнилась веселыми звуками и звоном посуды. Никто никуда не спешил убежать, никто ни от кого не прятался, разносчица все так же суетилась между столиками, хозяин кабака игриво пощипывал за объемный зад хозяйку, в подсобке по-прежнему капало из плохо закрученного крана.