Кошмар какой-то! Этот мужчина как наркотик! Он просто опасен, честное слово!
История о рабочих и нерабочих отношениях
Местечко было весьма приятное, хоть и довольно шумное. А эль тут, и в самом деле, был просто шикарный, насыщенного янтарного цвета, ароматный, с тугой шапкой аппетитной пены.
Вельзевул Аззариэлевич в блаженстве прикрыл глаза и сделал первый глоток, чувствуя, как приятная карамельная горькость смывает усталость последних недель. Хорошо бы вместе с усталостью из головы вымело и все непрестанно зудящие мысли.
Со вторым глотком мужчина открыл глаза и хмуро посмотрел на выход.
Что здесь делал Пауль Эро? Нет, конечно, понятно, что он здесь делал, но почему он не поспешил с отчетом или, например, не помчался проверять полученную информацию? Уж кто-кто, а Пауль Эро никогда не был бессовестным, безответственным...
Третий глоток вместо того, чтобы отправиться в желудок и впитываться алкоголем в кровь, совершил коварную диверсию, прыгнув не в то горло и заставив мужчину закашляться. От удивления, не иначе. Потому что из дамской комнаты вдруг совершенно неожиданно появилась Ангелина Фасолаки. Она удивленно приподняла брови, заметив Вельзевула Аззариэлевича, моргнула очаровательно и не вполне трезво, после чего решительно подошла и, улыбнувшись навстречу поднявшемуся мужчине, проговорила восхитительным мурлыкающим голосом:
— Директор Ясневский!
— Профессор Фасолаки! — Вельзевул Аззариэлевич блеснул черным глазом и жестом предложил женщине присесть. — Присоединяйтесь. Или вы здесь не одна?
— Уже одна. Мой кавалер убежал по срочным делам...
Женщина жестом заказала себе пиво, и по резкости ее движений Вельзевул Аззариэлевич догадался, что этот бокал не первый.
— Кстати, о кавалерах, — Ангелина мило нахмурилась. — Вы зачем на самом деле Пауля Эро в Библиотеку отправили? Уж не за тем точно, чтобы что-то разузнать о моей скромной персоне...
Директор Ясневский спрятал улыбку за бокалом и качнул головой.
— Не за тем.
— А зачем? — она раздраженно почесала правую бровь.
Вельзевул Аззариэлевич небрежно пожал плечами.
— Полагаю, если я не стал объяснять этого тогда, не стану делать это и. Так ведь?
— Не так, — она уверенно тряхнула головой и отхлебнула из своего бокала. — Не так, потому что я пожертвовала слишком многим, чтобы добиться того, чего добилась. И я не собираюсь терять все это только потому, что вам, — презрительный взгляд и еще один глоток, — захотелось...
— Вы ничего не потеряете, Ангелина. Обещаю.
— Мне...
— Если я вам скажу, что обладаю некоторым даром, позволяющим заглянуть в будущее?
Пан Ясневский осторожно поймал сжатую в кулачок руку и, без труда разжав тонкие пальчики, погладил мягкую ладонь.
— О... — женщина удивленно округлила губы.
— И, может, даже намекну, что совершенная в юности ошибка наложила печать на мои уста?..
— То есть, — Ангелина торопливо кивнула, — то есть вы не можете говорить о том, что видите? Я... слышала об обмене кровью, но не думала, что это практикуют и сегодня.
Мужчина громко рассмеялся, запрокинув голову.
— Вы слышали? Ну-ну...
Ангелина дернулась, словно он ее ударил и попыталась вырвать руку, но директор Школы Добра цепко держал хрупкую ладонь, не позволяя женщине сбежать.
— А еще говорят, в Городе один хранитель пошел на преступление, обменявшись кровью со своим подопечным.
— Я не хочу... — бледность разлилась по прекрасному лицу.
— И я. И я тоже.
Наклонился над удерживаемой в плену рукой и с нескрываемым удовольствием, по-прежнему прожигая женщину чернотой своих глаз, медленно приложился губами к тыльной стороне ладони.
Ангелина сухо сглотнула и облизала вмиг пересохшие губы, проклиная себя за несдержанность.
— Я могу говорить только о том, что напрямую касается моей семьи, — директор с видимым сожалением опустил тонкую руку на стол. — Мне нужно было подтолкнуть расследование моего юного друга в этом направлении... Вы понимаете, в каком именно?
— Думаю, что понимаю... — профессор Фасолаки вороватым движением спрятала под стол обе свои руки. — Это... Это касается... м-м-м... Призрачных демонов?
— Вам очень идет традиционный русалочий наряд.
Внезапная смена темы разговора заставила нового профессора Школы Добра недоуменно моргнуть и слегка порозоветь под нескромным директорским взглядом, скользящим по краю глубокого треугольного декольте.
— Я... Э-э-э-э... Спасибо...
И губы поджала раздраженно, злясь на себя. Что за черт! Словно впервые в жизни мужчина смотрит на нее так.
Пан Ясневский резко подвинул стул, чтобы оказаться как можно ближе к женщине и, еще больше понизив голос, произнес:
— Простите мне мое любопытство, но мне действительно сложно сосредоточиться. Ни о чем думать не могу с тех пор, как вы вышли из дамской комнаты. Мне надо знать. Вот здесь вот, — горячая ладонь бессовестно коснулась круглой коленки, выступавшей из традиционно неприличного разреза юбки, — это что же, браслет морской ведьмы?
Вельзевул Аззариэлевич не отрывал глаз от смущенного лица и, вместе с тем, осторожно очертил средним пальцем серебро наколенного украшения, скользнул по трем из пяти бриллиантиков и остановил свое путешествие на тыльной стороне ноги, вычерчивая восьмерки и прочие круги.
— Это просто часть образа, — собственный голос резанул напильником по нервам, — мне... Директор Ясневский! Вы ко мне пристаете, что ли?
Очуметь, как умно и дипломатично!.. Но как же своевременно в голову пришла эта мысль, заодно и подруг с собой привела, ворчливых и недовольных. Ангелина мысленно ахнула, внезапно осознав, что она достаточно сильно пьяна, в карнавальном костюме, в кабаке. И позволяет себя лапать... Мало того, радуется этому лапанию, как девчонка.
Вельзевул Аззариэлевич, не скрывая разочарования, убрал руку и вдруг улыбнулся, обнажив белую полоску зубов:
— Виновен.
Верхние зубы прикусили радостную нижнюю полную губу, и Ангелина, вздрогнув от этого зрелища, двумя руками схватилась за бокал с недопитым элем.
— Мне в самом деле надо было, чтобы Пауль узнал о Стражах. Может быть, теперь появится шанс, что будущее изменится.
Профессор Фасолаки из-за очередного поворота в разговоре снова разнервничалась и резко дернулась на стуле.
— И про... обряд вы верно догадались, — мужчина откинулся на спинку стула, впервые с момента своего прихода оглянувшись по сторонам. — Хотите, расскажу?
— Здесь? — Ангелина обвела шумный зал кабачка удивленным взглядом. — Вы действительно хотите говорить об этом здесь, где нас каждый может услышать?
Вельзевул Аззариэлевич подмигнул ей и небрежно дернул плечом:
— А что такого? Мужчина рассказывает понравившейся женщине сказку... — понравившаяся женщина равнодушно пропустила мимо ушей комплимент, даже бровью не дернув, и пан Ясневский, слегка раздраженный ее холодностью, уточнил:
— И потом, если бы я проводил вас в другое, более уединенное место, вряд ли бы дело ограничилось разговорами.
Слишком самоуверенно, слишком по-мальчишечьи, слишком откровенно, но чертовски приятно, что она все-таки покраснела.
— Директор!
Он вздохнул и вынужденно признался:
— Уверяю вас, полог тишины никому не позволит узнать о наших с вами тайнах, дорогая, — он подозвал девочку, сновавшую с кувшинами между столиками и, сделав заказ, снова повернулся к Ангелине.
— А сказку я вам все-таки расскажу. И называться она будет, допустим, «Русалочка».
Сказка «Русалочка»
Давно это было. В те стародавние времена, когда боги еще жили среди людей и щедро одаривали их волшебными умениями и магическими способностями. А может, и не так давно, а гораздо ближе к сегодняшнему дню, чем кажется. Как бы то ни было, в одном темном-темном лесу жил-был мальчик. И больше всего на свете он мечтал о том, чтобы стать великим магом, самым великим в мире, а лучше — в обоих мирах.