— Том, вы ранены? — спросил он и потряс его.

— Нет… только… выбился из сил… — тяжело дыша, прошептал Том. — Нам пришлось… тащить Ори… сюда. Он ранен. И Робертс тоже.

— Я посмотрю, что с ними, — сказал разведчик.

— Здесь позиция для нас лучше. Думаю, что нам удастся отбросить краснокожих. К счастью, Старуэлл и Харкэуэй в тылу у них с обеих сторон. Мы как будто в осаде… Пули летят и с запада, и с востока. Будьте осторожны и зорко следите за индейцами. Не стреляйте наугад!

Том отполз немного влево за длинный плоский камень, откуда он мог выглядывать. Пока он выбирал момент, когда ему следует начать стрелять, он услышал, как Пилчэк хлопочет около раненых, и узнал, что у Робертса прострелена рука, но кость не задета, а у Ори Тэска пробило бедро. Том понял, насколько серьезна такая рана здесь, в пустыне.

— Я был бы очень благодарен, если бы вы дали мне глоток воды, — были единственные слова Ори, которые услышал Том.

Пилчэк уполз и не возвращался. Ори Тэск и Робертс лежали у подножки невысокого выступа, который защищал их от пуль. Но лежали они на солнце, на самом припеке. Повернув голову, Том увидел восемь или десять охотников из отряда Пилчэка, которые выглядывали из-за обломков скал, и услышали их ругательства и шутки. Ни мексиканца, ни индейца не было видно.

Когда Том выглянул из-за своего укрытия, его быстрый взгляд уловил какое-то движение, как будто кролик проскочил в кустарник. Тотчас же над этим местом мелькнуло что-то красное и поднялось тонкое синевато-бледное облачко дыма. Пуля задела угол скалы и прожужжала дальше. Он неожиданности Том отпрянул в ужасе назад. Зоркий глаз индейца заметил его. Том отполз к другому концу длинного обломка. За ближайшей скалой лежал старый, седой охотник с непокрытой головой; грязным от пота и табака морщинистым лицом.

— Успокойтесь и не волнуйтесь, — сочувственно посоветовал он Тому. — Команчи не могут выдержать долгого боя. Они — наездники. И все, что нам нужно, — это терпение. В пешем бою мы их одолеем.

Эта уверенность и равнодушие старого охотника казались неправдоподобным, но сильно ободрили Тома. Он нашел позицию, откуда мог видеть определенный участок скалистой местности без всякого риска для себя. Он как бы смотрел в дырочку, слишком маленькую для того, чтобы неприятель мог заметить его на расстоянии. С этого удобного пункта Том улавливал мелькавшие перед ними оттенки красок — серые, бронзовые, иногда и красные. Но они исчезали, прежде чем он успевал выстрелить.

— Как что-нибудь шевельнется, сразу стреляйте, — сказал старый охотник. — Все равно в кого попадете.

И Том принялся стрелять то как будто в птицу, пролетевшую невдалеке, то в блеснувшее где-то перо, то в ответ на ружейный выстрел. Но ни разу не увидел, попал он в индейца или нет. Однако было странно, что эти быстро мелькавшие движения никогда не повторялись в том же самом месте. У Тома создалась уверенность, что это мелькали перед ним увертливые команчи. И это вызвало у него такое же настроение, как у старого охотника. Это был, несомненно, бой, и он принимал в нем участие!

Время шло быстро. Еще один раненый присоединился к Робертсу и Ори Тэску, и страдания их, вероятно, были ужасны. Солнце пылало, камни и ружья были раскалены, кругом ни ветерка. А бой продолжался, удачный для охотников ввиду занятой ими позиции и в то же время неблагоприятный, потому что слишком затягивался. Всех мучила жажда.

Случайно или по недосмотру фляжки с водой остались в седлах и казались такой же драгоценностью, как порох. Старый охотник проклинал Стэкед Плэнс. У Тома рот был такой сухой, что он вынужден был сосать камешки, пока не почувствовал тошноту от них.

Миновал полдень. И солнце, еще более раскаленное, стало склоняться к западу. А бой продолжался все ближе и ближе к лагерю индейцев. Опасность для обеих сторон все увеличивалась. Отряды Старуэлла и Харкэуэя усилили огонь в направлении лагеря, чтобы помешать находившимся там команчам присоединиться к своим людям на подъеме. Вдали в различных местах виднелись, очевидно, разбежавшиеся и заблудившиеся лошади.

К Тому подполз Пилчэк, без ружья и без куртки. На плече у него была окровавленная тряпка.

Том, я немного оцарапан, — сказал он. Это не опасно, но чертовски много крови вытекает. Оторви рукав от моей рубашки и перевяжи мне потуже плечо. Обрати внимание, что пуля попала сзади, — сказал Пилчэк. — Тут, с вашей стороны, был краснокожий. Он ранил двоих наших, прежде чем я уложил его. Так… хорошо… А как остальные наши раненые?

— Не знаю. Право, я забыл о них, — испуганно ответил Том.

Ну, я посмотрю.

Он подполз к раненым и заговорил с ними. Том услышал, как ответил Робертс, но Ори Тэск молчал. Это встревожило Тома. Затем разведчик вернулся к нему.

— Робертс сильно страдает, но он выдержит. А этот молодой парень, боюсь, умирает. Может быть…

— Пилчэк!.. Ори, кажется, ранен не опасно…

— Нет, опасно, и если мы не достанем воды, он не выдержит и умрет, — энергично заявил разведчик. — Все мы мучаемся без воды. Где у меня была голова, как я мог забыть фляжку!

— Я пойду за ними, — живо ответил Том.

— Это неплохая мысль, — сказал Пилчэк, подумав минуту. — Это не более рискованно, чем оставаться здесь.

— Укажите мне дорогу. Где вы оставили лошадей?

Разведчик повернулся лицом к югу и вытянул свою длинную руку.

— Посмотрите на этот невысокий утес, не так далеко отсюда. Он последний из тех, что спускаются к озеру. Лошади за ним. Заблудиться вы не можете. К счастью, обломки скал дальше будут все крупные.

— Я все сделаю, — решительно заявил Том. — Но как доставить воду сюда? Вот что меня беспокоит.

— Вы должны ползти медленно, выбирая надежные прикрытия. Тут как раз будет ряд небольших камней. Думаю, все команчи у нас с флангов. Но, может быть, они попытаются окружить нас.

— Больше ничего? — отрывисто спросил Том.

Разведчик, по-видимому, не представлял, насколько опасную миссию взял на себя Том. Он считал, что это естественный поступок каждого. Он сам сделал бы то же самое, если бы мог. Ни разу в жизни Том не получал такого важного поручения. И это вселило отвагу в его сердце. Он почувствовал какую-то легкость и силу.

— На обратном пути не торопитесь, — продолжал Пилчэк. — И не сомневайтесь в исходе сражения. Мы справимся с краснокожими. Я думаю, что Старуэлл и Харкэуэй действовали энергично. Команчи великие наездники, но они не выдержат такого боя. И если бросятся на нас, то мы выиграем, а если этого не сделают, то мы все равно покончим с ними до заката солнца.

Милли Фэйр выехала из Спрэга, сидя между Джэттом и его женой на переднем сиденье повозки. Фоллонсби и Пруайт следовали за ними во второй повозке, а Кэтли — в третьей. Пока Милли еще видела жену и дочь Хэднолла, она махала им на прощание красным шарфом. Когда же друзья скрылись из виду, Милли медленно повернулась лицом к беспредельной, пустынной прерии… Сердце ее заныло, и она поникла головой. То, чего она боялась, произошло. Мужество, воодушевлявшее ее, когда она писала письмо Тому Доону, было вызвано любовью, а не надеждой, как казалось ей теперь.

— Милли, ты ведешь себя не совсем по-мужски, хоть и в мужской одежде, — сказал Джэтт, стараясь шутить. — Убирайся в повозку и ложись там!

Такое добродушие Джэтта было удивительным, и Милли была благодарна ему за это. Послушавшись его, она устроилась поудобнее в повозке на не разложенной еще постели. Но напускное добродушие Джэтта было только хитростью с целью удалить ее и начать тихую и серьезную беседу с женой. Милли могла бы услышать весь разговор или отрывки его, но ей это было неинтересно. Она была потрясена случившимся. Ведь она уже привыкла надеяться, что в будущем ее ждет счастье, и теперь не могла освоиться со своим новым и опасным положением.

Проходил час за часом, и казалось, что глухой, тихий голос Джэтта никогда не затихнет. В полдень Джэтт не сделал остановки, как это было принято среди охотников, и ехал до самого заката.