Когда крысы увидели своего павшего вожака, боевой пыл угас в них. Вопя и завывая, они в панике бросились прочь в заросли.

Матиас, тяжело переводя дух, облокотился на свой меч. Не обращая внимания на полученные раны и укусы, Воин протянул лапу предводителю землероек:

— Отличный бросок, Лог-а-Лог!

Землеройки громкими ликующими криками приветствовали своего вождя.

Матиас огляделся кругом. Весь край прогалины, словно осенними листьями, был устлан телами убитых.

— Где королева Клюва? — спросил он.

Сердце упало в его груди. Кучка бойцов-воробьев, уцелевших в битве, окружила свою павшую королеву. Матиас, Джесс и Бэзил опустились на колени рядом с ней, безудержными слезами оплакивая лежавшую перед ними воробьиную королеву. Мертвые глаза Клювы подернулись пеленой, ветер тихо шевелил ее оперение.

Один из воробьев передал Матиасу маленький свиток.

— Мы летим всю дорогу из Рэдволла, — сказал он. — Аббат говорит отдать это вам. Королева видит вас в беде из-за крысиных червей. Она говорит помочь другу Матиасу.

Джесс легко подняла Клюву и отнесла ее на вершину платана. Положив тело на широком суку, она, по освященному временем обычаю воробьиного племени, прикрыла королеву листьями.

Матиас сидел у подножия платана, обхватив голову лапами. Бэзил подошел и похлопал Матиаса по плечу:

— Полно, полно, старина. Я понимаю, это горько, что ей пришлось встретить смерть так далеко от Рэдволла, но она спасла нас своей отвагой.

Матиас выдернул травинку.

— Да, Клюва любила Рэдволл. Это был самый отважный подвиг, какой кто-либо совершил на моей памяти, Бэзил. Она бросилась сама и повела свое воинство в атаку на крыс, зная, что у нее с воробьями нет никакой надежды выстоять против них. Они полетели навстречу стрелам и сражались лишь когтями и клювом.

Орландо вытер о траву лезвие своего топора.

— Я не знал эту воробьиху, Матиас, но своим храбрым натиском она спасла нам жизнь. Я видел существ, которые в десять раз превосходили ее размерами, но не имели и четверти ее отваги.

Джесс взглянула вверх на саван из листьев, лежавший на древесном суку:

— Клюва скорее предпочла бы умереть, чем пропустить хорошее сражение. Готова поспорить, куда бы она ни отлетела ныне, она посмеивается над тем, как мы рыдаем сейчас, стоя вокруг, словно стайка детей из аббатства, которых рано зовут в постель, вместо того чтобы вновь пуститься на поиски лиса.

Матиас поднялся, слезы высохли у него на глазах. Он ударил в землю острием меча:

— Да, Джесс права. Нужно похоронить наших павших, затем мы покинем это место. Мы должны идти дальше на юг.

Позже в тот же день они сделали привал в тихом месте под сенью ясеневой рощи, далеко от той прогалины, на которой произошла битва. Матиас оценил ситуацию. Уцелевшие воробьи, вероятно, полетят назад в Рэдволл, неся с собой весть о том, что Воин и его друзья живы и здоровы и все еще идут по следу юных пленников. Лог-а-Лог вместе с остатками поредевшего ныне Гуосима твердо высказались за то, чтобы остаться с друзьями и довести до конца начатую миссию. Они расположились на земле и изучали присланную из Рэдволла карту вместе с надписью.

Матиас внимательно рассмотрел лист пергамента:

— Клянусь мехом, мне жаль, что мы не встретились с Клювой раньше! Вот послушайте:

— Взгляните на карту, мы прошли через все эти места. Вот скалистая гряда, здесь сосновый лес, а тут река с изображением крысиных луков на другом берегу. Это место здесь — пригорки с деревьями, — вот где мы сейчас находимся. Что ты думаешь, Бэзил?

— Ты, разумеется, прав, старый вояка. Гм-м, здесь есть и здравый совет. Стихи предупреждают об опасностях в лесу, упоминают даже о тех маленьких рыбках. Ха! «Пускайся в путь, когда померкнет небосвод». Может, если бы мы переправлялись ночью, то имели бы шанс ускользнуть от этих крыс. Так-так, здесь тоже есть кое-какие пророчества. Несомненно, у нас много павших, и мы оставляем позади прах воинов. Но что это за строки об отступлении с иссушенных земель, а? Единственное, что заставляло меня когда-либо отступить, — это отсутствие еды, каково? Орландо сверял маршрут с картой:

— Джесс, ты не могла бы взобраться на высокое дерево и взглянуть на юг?

Для такого опытного верхолаза, как Джесс, это было делом одной минуты. В мгновение ока белка оказалась на вершине граба.

— Мы почти на краю леса! — крикнула она. — За ним видна какая-то равнина. Она кажется совершенно голой. Матиас утвердительно кивнул:

— Да, по крайней мере, мы на верном пути, но никто не разберет, как далеко на юг мы зашли. Полагаю, нам нужно попытаться пересечь иссушенные земли и поискать то место, где можно видеть камни, падающие вниз без звука. Это о чем-нибудь тебе говорит, Орландо?

Барсук покачал головой:

— Все эти слова для меня загадка, но если они помогут нам вернуть наших детей, то я охотно готов попытаться. Я ничего не знаю о барсуках, колоколах и владыках, указывающих путь, впрочем, как и о смерти и могилах.

Матиас встал:

— Я тоже, друг, но я намерен выяснить это. Лог-а-Лог, твой Гуосим будет готов выступить на рассвете?

— Всегда готов, Воин. Скоро мы увидим, какие еще сюрпризы припас для нас этот странный южный край.

Заложников Генерала Железноклюва бережно спустили на землю вскоре после захода солнца. Обе мыши-хозяйки крепко зажмурили глаза, когда шестеро грачей подхватили и понесли их по воздуху. Малыш Ролло, напротив, был в восторге от полета, он смеялся и взвизгивал, дергая за перья несших его грачей. Они приземлились перед прудом аббатства, затем птицы-перевозчики улетели, к полному недоумению заложников, которые остались под охраной Железноклюва и Мангиза. Чтобы предупредить всякую возможность побега, обе птицы держали свои страшные клювы наготове над самой головой малыша Ролло, прекрасно зная, что ни Василика, ни миссис

Черчмаус не осмелятся ничего предпринять, пока мышонку грозит опасность. Они медленно двинулись через лужайку к главному входу аббатства.

Констанция и Амброзии поджидали их, стоя около сорок. В открытых дверях аббатства с решительным видом толпились вооруженные до зубов жители Рэдволла.

Железноклюв остановился у самых дверей:

— Зачем тут вся эта толпа, грозящая нам оружием? Насколько я понял, у нас должен произойти дружественный обмен? — Его тон был повелительным и жестким.