Как бы читая мысли Трехпалого, Змеешпор злобно заскулил:

— Удрал. Как пить дать, удрал! Этот подлый лис бросил нас в беде и смылся, чтобы всю награду за рабов захапать себе. Особенно бесит то, что все это время мы тащились за ним, как стадо идиотов. «Да, хозяин», «Нет, хозяин». Ну и что с нами теперь?

Большой барсук, никем не замеченный, оказался посреди лагеря бандитов. Он стоял, пробуя лапой лезвие своего страшного двойного топора. Ласки вскочили, не зная, что предпринять против такого громадного воина, совершенно растерявшись без вожака.

Орландо холодно улыбнулся. Матиас с друзьями вышли из-за кустов и камней.

Прыщелапа забила крупная дрожь.

— Это все Слэгар.

Джесс встала перед Лысолапом:

— Куда Слэгар повел пленников?

— Я знаю, вы мне не поверите, — простонал тот в отчаянии, — но, когда мы проснулись, Слэгара уже не было. Пленников тоже, и крысы по имени Витч.

Матиас обнажил меч. Пятеро умоляюще завыли:

— Это правда, правда!

— Видите мертвую ласку вон там? Это Моченый. Когда мы проснулись, он уже был убит. Должно быть, он пытался задержать Слэгара.

Лог-а-Лог отозвал Матиаса в сторону и прошептал ему:

— Возможно, он говорит правду. Мои разведчики обнаружили следы. Они хорошо заметены, но ясно, что здесь были крысы. Это была целая орда, великое воинство.

Бэзил поднял с земли веревку и сделал на ней пять петель.

— Подойдите сюда, бандиты. Накиньте эти петли на свои грязные шеи. Прекратите выть, мы не собираемся вас удавить, хотя это единственное, чего вы заслуживаете. Теперь мы пустим вас вперед себя.

Вдруг в кустах раздался какой-то шорох, и оттуда неверной походкой вышел старый кролик, все еще кутающийся в свою холстину. Он обошел ласок, пристально глядя на них воспаленными глазами:

— Смерть, смерть. Это все, кого он оставил? В последний раз, когда лис в маске был здесь, никто из его банды не уцелел. Мертвы. Все убиты!

Матиас попытался еще выспросить у него что-нибудь, но кролик, пошатываясь, удалился в кусты, стеная о гибели и роке. Орландо провожал старика взглядом до тех пор, пока тот не скрылся из виду.

— Матиас, этот субъект знает намного больше, чем мы думаем. Ты слышал, что он сказал? Слэгар уже бывал здесь раньше. Должно быть, это его старая игра — набрать отряд из всякого отребья, посулив им золотые горы, а затем, когда почти все сделано, избавиться как-нибудь от них, а то и вовсе убить. И тогда он пожинает плоды своего гнусного промысла один.

— Да, — согласился Матиас, — но что он с этого имеет? Какова его награда?

Орландо пожал плечами:

— Может быть, мы выясним это, когда нагоним его. Одно ясно: теперь, отделавшись от своей банды, он должен быть близко к цели своего пути.

Матиас стоял между двумя скалами. Он достал пергамент: — Надеюсь, кое-что прояснится здесь. — Он показал на проход между скалами барсук и колокол. — Вот где мы находимся сейчас. Дай-ка посмотрю, что говорится в стихах:

Джабез присел около скалы-колокола.

— Идти недалече, всяко до полудня успеем. Отдохнем здесь. Где этот Владыка, который укажет нам путь?

Они оглядели местность. Вокруг были покрытые травой холмы. Кое-где виднелись заросли кустарника и рощи деревьев. Сейчас, поздним летним утром, в них не было ничего таинственного, что наводило бы на мысли о смерти. Все выглядело мирно и безобидно.

Джесс бормотала про себя:

— «После полудня в летний день». В какое время после полудня: в середине дня, ближе к вечеру, поздно вечером? Как это понимать? По мне — совсем дурацкий стишок. Что ты думаешь, Матиас?

— Думаю, что это означает ранний вечер, Джесс. Смотри, слова разделены. Здесь не сказано: «пополудни», здесь сказано: «после полудня». И еще. Владыка, указующий путь, не обязательно должен быть живым существом.

Джесс казалась обескураженной:

— С чего ты взял?

— Очень просто. Барсук и колокол — две скалы. Мы узнали их по очертаниям. Почему бы Владыке, указующему путь, не быть скалой?

— Или даже деревом? — прибавил как бы ненароком подошедший Щекач.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что я только что лазил на этого барсука и осмотрел оттуда окрестности. Единственный ориентир среди этого однообразия — огромное дерево. Оно расположено на одной линии с тропинкой между двумя нашими скалами, но снизу его не видно.

Джесс, как стрела, выпущенная из лука, взлетела на скалистый склон к вершине барсука.

— Это там, Матиас! — крикнула она сверху. — Я его вижу. Самая огромная ель в мире. Вот это да!

Яркое полуденное солнце нещадно палило вершину барсука. Матиас, Джесс и Щекач стояли, глядя на дерево вдали. Воин ухватился за веревку, спущенную вниз Джесс.

— Скорей слезаем отсюда — и в путь. Нужно добраться к дереву до захода солнца. Я теперь точно знаю, что нужно делать и чего нам еще искать.

Маттимео открыл глаза. Он ощущал тошноту и ломоту во воем теле, но более всего — страх. Подняв закованные в кандалы лапы, он протер глаза. Последнее, что он помнил, — то, что его держали и кто-то, скрытый под капюшоном, наложил повязку ему на морду. Неодолимая сладкая тошнота от повязки все еще не проходила. Он потерял счет времени. Было темно, однако он чувствовал, что находится в каком-то помещении.

Пленники вокруг него тяжело стонали — кончалось действие снотворного. В следующее мгновение знакомая тяжелая лапа Аумы легла на его плечо.

— Что случилось? Где мы? — спросила барсучиха.

— Я не знаю. Здесь слишком темно. Похоже, это каменное помещение — вроде винного подвала Амброзия в Рэдволле.

Снаружи раздался скрежет ключа. Вспыхнул огонь факела, заставив пленников закрыть ослепленные глаза. Тени заплясали на каменных стенах, когда державший факел вошел в темницу. Это была крыса в длинном пурпурном одеянии. Глаза крысы тускло поблескивали в свете факела, голос был монотонным, но грозным и повелительным:

— Я — Надаз, Голос Хозяина. Не двигаться и не сметь говорить со мной, или вы раскаетесь в этом. Надаз — повелитель дыхания, исходящего из ваших уст, властелин вашей жизни и смерти. Тут нет ни пищи, ни света, ни воды. Вы будете находиться здесь до тех пор, пока я не решу, что вы можете снова глядеть, пить и есть. Малькарисс сказал!

Дверь захлопнулась, повернулся ключ, и стало опять темно.

— Кто такой Малькарисс? — спросила Синтия. Ее голос прозвучал глухо и испуганно. Тэсс сжала в темноте ее лапу:

— Думаю, скоро мы это узнаем.

Слэгар шел за Надазом. Они проходили через туннели и залы, маленький Витч, до смерти напуганный, тащился следом. Некоторые из помещений и коридоров, которые они миновали, очевидно, были построены искусными мастерами много лет назад. Другие были грубо прорублены в твердой породе. Из стен торчали валуны, обрубленные корни деревьев, комки слежавшейся земли, выхватываемые из мрака светом факелов, горевших повсюду в этом странном месте.

Длинный извилистый проход вывел их на широкий скалистый уступ, и Витч в благоговейном ужасе огляделся. Над ними был свод огромной каменной пещеры. Хрустальные и слюдяные вкрапления в каменных стенах сверкали в свете факелов, укрепленных в гигантской, в форме колеса, люстре, а на краю уступа высилась колоссальная статуя, высеченная из белого известняка. Это была стоящая фигура чудовищного хоря с зубами из горного хрусталя и блестящими глазами из черного турмалина. Позади нее уступ обрывался в пропасть. Огибая стены этого огромного провала, в глубины сходила витая мощеная лестница — она шла от левого края уступа и терялась в зеленоватом туманном свечении внизу.