— Он самый, — выдыхаю и тут же, как ни в чем не бывало принимаюсь домывать пол у журнального столика.

— Да. Он и в мое время был желейным. Правда не спал.

— Возраст берет свое.

— Ты серьезно, Жень? — удивленно бросает Зорин.

— Не поняла, — приподнимаюсь с колен и выпрямляюсь во весь рост.

— Ты должна была сказать что-то типа: жесть. Тот еще строгий козел, всех завалил и наставил двоек, и всем в этом духе.

— Во-первых, я никому и ничего не должна. Во-вторых, зачем мне врать, если вы после выздоровления выйдите на работу и при желании, увидите фамилию препода? Все знают, что он добряк, и вы не исключение. Не понимаю, к чему эти выверты, — на мой ответ Зорин лишь хмурит брови, а затем сжимает двумя руками свои виски.

— Это пиздец какой-то.

— Эм… вы о чем?

— О том, что ты меня бесишь! Уйди, — цедит сквозь зубы, продолжая сжимать свои виски.

— Не поняла.

— Что тут непонятного?! — поднимает на меня взгляд. — Уйди из моей квартиры, — четко и по слогам произнес Зорин.

Я всякое могла ожидать, но точно не такого унижения. И если хотя бы понимала за что, возможно, было бы легче. Самое обидное, что этот козел еще день назад мне в чем-то даже понравился!

Бросаю тряпку и быстро иду в прихожую. Шнурки на кроссовках, как назло, не поддаются дрожащим пальцам. Наконец, справляюсь, беру ветровку, накидываю на себя и как только тянусь к ручке двери, Зорин перехватывает мое запястье.

— Прости. Башка разрывается. Ерунду какую-то несу, — нехотя, поднимаю голову.

Стоило только встретиться с ним взглядом, как я тут же поняла, что что-то не так. Зорин резко потянул меня за руку на себя и прижался своими губами к моим.

Я замерла от неожиданности, и почему-то вместо того, чтобы возмутиться, просто закрыла глаза, когда Зорин обхватил мое лицо обеими ладонями. Наверное, если бы он был со мной груб в своих действиях, так же как несколько секунд назад на словах, возможно, я бы и дернулась в сторону. Но все еще наверняка заразный хамло-гриппозник, целует нежно, без напора. И губы у него все-таки приятные, тогда мне это не показалось.

Чертово желание вспомнить, как это было в первый раз, вернулось с удвоенной силой. Наверное, поэтому, несмотря на недавнюю обиду, я с легкостью стала отвечать на поцелуй Зорина. Дико странно и совершенно необъяснимо, но как только мой язык коснулся его, я почувствовала вовсе не танцы бабочек в животе, а какую-то невероятную внутреннюю силу. В голову тут же пришла мысль, что мне хочется трогать Зорина, да хотя бы прижаться к нему теснее. Именно поэтому, при первой возможности я сжала ладонями его плечи, не решаясь на другое.

Я совершенно потерялась во времени, но четко уловила, когда поцелуй стал другим. «Надо остановиться» — вопит голос разума, а примитивная часть меня очень даже хочет узнать, как далеко я могу зайти. И поэтому я испытала какое-то разочарование, когда Зорин оторвался от моих губ. К счастью, издать стон сожаления и показать, что это меня как-то задело — я не успела, просто потому что в следующий момент он подхватывает меня за талию, усаживает на комод и вновь прижимается к моим губам.

Поцелуй с каждой секундой становится напористее, сердце грохочет как сумасшедшее. И мне очень жарко, то ли от того, что руки Зорина словно раскаленный камень, то ли от гуляющего в крови возбуждения. Что я творю?! Зорин не я, ему не поцелуи нужны. Он же другого от меня хочет, а я поддаюсь. Дура! За своими раздумьями я упустила тот момент, когда он приподнял мою кофту и дотронулся своими горячими пальцами до моего живота. Мне бы дать Зорину по рукам, но проблема в том, что мне, черт возьми, нравится то, как он водит своими пальцами по моей коже. И только когда он схватился за пуговицу на моих штанах, я протрезвела окончательно.

— Отпусти, — уперлась ладонями в его грудь.

— Жень, — прижимается лбом к моему и замолкает. Я же пытаюсь убрать его руки, все еще крепко вцепившиеся в пуговицу моих штанов.

— Вы всерьез думали разложить меня на этом комоде?

— Нет, отнес бы в итоге в спальню, — удивительно, но Зорин даже не отрицает того, что хотел меня поиметь здесь и сейчас.

— Вы отвратительны.

— Привлекателен до отвратительности или отвратительно привлекательный? — как?! Как он это делает, черт возьми?!

— Ваше наглейшество, будьте так добры, уберите свои руки с моих нецарских штанов.

— А тебе этого реально хочется или так, для красного словца? — насмешливо произносит он, от чего мне в очередной раз становится обидно до слез. Я же для него так или иначе шлюха. Шлюха, которая забавляет его относительной непредсказуемостью. Но итог-то все равно один!

Ничего не отвечаю и вдруг понимаю, что мне искренне захотелось сделать Зорину больно. Так, чтобы он скрючился от боли. Резко вскидываю ногу, не думаю о последствиях, но Зорин, несмотря на болезнь, вовремя ее перехватывает.

— Аппетитной ножкою затронула мою душонку.

— Тушенку?

— Мошонку, — издевательски произнес он.

— К сожалению, не затронула.

— Вот как у тебя это получается? — отпускает мою ногу. — То задушить тебя охота, то сделать кардинально противоположные вещи.

— Я вас не понимаю и понимать не хочу, — сильно толкаю его в грудь и слезаю наконец с комода.

— Тебе не стыдно так обращаться с больным человеком?

— Вы симулянт, — вдруг доходит до меня.

— Но-но-но. В таком уж случае аггравант, — довольно протянул псевдогриппозник.

— Вы серьезно?

— Нет, конечно. Я что, по-твоему, грею градусник над лампой? — а ведь и вправду, ну бред же.

— Однако, при всей своей болезни, вы хотели заняться сексом.

— Почему в прошедшем времени? Хочу, — невозмутимо бросает Зорин, проводя рукой по своим волосам. — Мои намерения чисты аки слеза младенца. Тридцать семь и восемь, остаточная ломота в теле и отходняк не мешают мне хотеть того, кого я хочу. Вообще, все просто, Жень, девяносто процентов мужчин не откажутся от секса с приятной ему женщиной, если живы и относительно в порядке. Мужчины вообще крайне примитивны.

— Фу.

— Фас, — довольно протянул Зорин. — А знаешь, что самое интересное? — наклоняется ко мне. — Женщины тоже. Просто вечно набивают себе цену и мало кто может признаться в своих желаниях, — тянет руку к моему лицу, я же вновь хочу ударить его в ответ за пуленепробиваемую самоуверенность, но вовремя сдерживаюсь. — Ты вроде как патологически честная до раздражения девочка, — заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо. — Ну так не разочаровывай меня. Будешь втирать мне про то, что я тебе неприятен и к чему-то тебя сейчас принуждал?

— Я этого не говорила.

— Тогда к чему твои возмущения? Тебе нравилось происходящее, не убеждай меня в обратном.

— Даже если мне это нравилось, это не значит, что мне нравитесь вы, — резко разворачиваюсь и берусь за ручку двери, на что Зорин резко ее захлопывает, возвращая меня в исходное положение.

— Ну, не разочаровывай меня, Жень. Проще всего трусливо сбежать. Ты — трусиха?

— А что нужно ответить, чтобы прекратить вас забавлять?

— Значит трусиха.

— Если вас это удовлетворяет, то пожалуйста.

— Ответь мне на один вопрос. Только честно. Ты чего на данный момент жизни хочешь? — молчу, не зная, что ответить. Я и вправду примитивна, ибо все, чего хочу — это иметь свой уголок, где буду жить с сестрой. Иметь хорошую работу, чтобы не считать копейки и ни от кого не зависеть. — Мой вопрос так сложен для тебя? Тогда я задам тебе наводящие вопросы. Хочешь хорошего мужчину в спутники жизни, который будет тебя холить, лелеять, выполнять твои прихоти? Пылинки с тебя сдувать? Сиропом тебя поливать из красивых слов. Хочешь?

— Нет, — вполне серьезно произношу я.

— Тогда я тот, кто тебе нужен на данном этапе жизни, — улыбнувшись, произнес Зорин. Как он это делает, черт возьми?!

— Вы стали грязно играть.