Вряд ли он врет, хотя проверить стоит.

— Ладно. Сейчас мы пойдем в детскую комнату полиции…

Три протестующих вопля были мне ответом.

— Так нечестно! — выпалил знаток юриспруденции. — Ирга же вам все рассказал!

— Может, и рассказал, — не согласилась я. — Но в полиции на слово не верят.

— А как же эта… презумпция невиновности, вот! — не сдавался будущий адвокат.

Хм, он и вправду явно интересуется уголовным правом.

— Раз вы знакомы с такими понятиями, — произнес Мердок в своей обычной наставительной манере, — то знаете и что такое проверка алиби?

Тот насупился и кивнул, а я закатила глаза.

— Ладно, пойдемте в мой кабинет. Я позвоню вашим родителям.

— А в полицию не заложите? — подозрительно спросил оборотень.

У Мердока дрогнули губы, а я торжественно подняла руку:

— Клянусь! Чтоб мне сдохнуть!

Понурые хулиганы в моем кабинете сразу оживились. Глазенки засверкали, а шаловливые руки потянулись к моей коллекции.

Пришлось рыкнуть. Фирменный бабулин рык, которым она усмиряет своих «мальчиков», удается мне не очень, но малолеткам хватило и этого. А вот Мердок посмотрел удивленно.

Я раздраженно звякнула древней подставкой под блюдце. Да-да, я бледная тень своей непревзойденной бабули!

— Теперь я вас оставлю, — заметил Мердок, когда я вынула блокнот и карандаш.

Я замерла с занесенной над чистым листом рукой.

— А как же приказ не отлучаться от вас ни на шаг?!

— У вас имеется три свидетеля, — возразил он. — В случае необходимости они вполне смогут подтвердить, где вы находились и что делали. К тому же в ближайшее время явятся их родители. А у меня еще масса дел.

— Понимаю, — буркнула я, привычно помечая в блокноте время и дату. — Тогда удачи!

Он кивнул и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

— А… это кто? — тихо спросил будущее светило юриспруденции.

— Мой начальник, — объяснила я кратко. — Следователь Мердок.

— Ух ты! — восторженно протянул рыжий. — Он же ведет дело Кукольника! Я читал!

— Да. Но подробности разглашать не могу. Сам понимаешь — тайна следствия.

Он кивнул. Глаза троицы хулиганов светились восторгом…

Следующие часа два я занималась воспитательной работой. По-хорошему, следовало сдать мальчишек службе по делам несовершеннолетних и не мучиться, тем более что они не имели отношения к моему участку. Но поступить так я не могла.

Пришлось обзванивать родителей и излагать суть дела.

Заодно я выслушала все охи-вздохи, вопросы и даже гневные вопли мамочки будущего адвоката. Она защищала сыночка так, что сразу становилось ясно, откуда у него тяга к юриспруденции.

Хорошо хоть остальные родители оказались более адекватными. Отец малолетнего оборотня вообще только осведомился, причинен ли ущерб. Услышав отрицательный ответ, вздохнул с облегчением и пообещал срочно приехать.

Похоже, эта троица не впервые попадает в неприятности…

Отделаться от «детского сада» удалось нескоро.

Надеюсь, родители Ирги послушаются совета и отведут ребенка на тестирование, а то с такими способностями можно и в настоящую банду загреметь. Надо же, управлять призраком на чистой силе!

Я покачала головой и решила, что стоит присмотреть за мальчишками. А может и словечко кое-кому шепнуть…

А теперь надо бы в архив. Сколько можно откладывать? Только сначала Мердока разыскать. Надеюсь, он не умчался в синюю даль, а торчит в собственном кабинете.

Я сладко потянулась — и тут дверь с силой распахнулась, и в проем заглянул тролль.

— Грендель? — удивилась я, уже понимая, что стряслось что-то нехорошее. — Что случилось?

— Ваши, — пророкотал он, явно с трудом сдерживая гнев. — Там!

Уф, надеюсь, он сейчас успокоится, а то каменный тролль способен все здание раскатать по камушку.

— Не нервничайте, — попросила я, подняв руки в примирительном жесте. — Расскажите толком.

Он набычился.

— Хельги ар-р-рестовали!

На мгновение я онемела. Неужели Мердок?!

И в сердцах помянула Неназываемого…

Дежурный как раз любовно разложил на газетке нехитрый обед: пяток яиц, жареную куриную ногу и солидный ломоть хлеба.

— Приятного! — пожелала я, притормозив у окошка.

Дежурный, поднесший мясо ко рту, едва не захлебнулся слюной.

— Спасибо, — буркнул он, вновь примеряясь к курятине.

— Потапыч, а тролля задержанного уже привезли?

— Ага, — кивнул он, сглотнул и отложил кусок. Подумал — и прикрыл его газеткой, подальше от завистливых глаз и вездесущих мух. — Наверху, на допросе.

Потапыч с трудом вмещался в стандартное кресло, но его массивность была обманчива. Двигался он легко и стремительно, как и полагается крупному хищнику.

— У Стэллы или Мердока? — с деланной небрежностью спросила я.

Он вытаращил глаза.

— У фифы нашей, конечно! Мердок как с тобой утром ушел, так и не появлялся!

— Спасибо, Потапыч! — с чувством сказала я, проходя через «вертушку»…

И что теперь. Дождаться Мердока? Он ведь согласился с моими выводами насчет Хельги. К тому же Мердок имеет влияние на начальство, и в крайнем случае можно надавить на Стэллу «сверху».

Только знать бы, где носит нашего умника-следователя? Вдруг он вообще сегодня в райотдел уже не явится? А Хельги в изоляторе придется несладко.

Я подумала… и отправилась на разведку.

Кабинет Стэллы отличался от берлог прочих следователей так же разительно, как и обиталище Мердока. Только здесь все буквально кричало не о солидности и респектабельности, а о какой-то болезненной страсти к детективам.

Полки, заставленные книгами в кричащих суперобложках. На стенах — любовно оправленные в рамки дипломы об окончании различных курсов и фотографии увеличенных отпечатков пальцев. Горка с коллекцией орудий преступления — от ножа с побуревшими следами крови до граблей. А над столом — портрет Ломброзо…

Стэлла — невысокая субтильная блондинка — напряженно замерла в своем кресле. На табурете напротив ссутулился Хельги, щурясь от света лампы, направленной ему прямо в лицо. А это уже издевательство — горные тролли плохо переносят яркий свет.

Третьего персонажа я заметила не сразу.

— А он к ней того… шастал и шастал, — толковала бабка Марья. — Ить я ж ей говорила — ты поосторожнее, милка! А она отмахивалась только. Дескать, любовь у них! Вот и доигралась…

И укоризненно покачала головой в цветастом платке.

— Пожалуйста, помедленнее! Я же записываю! — взмолилась Стэллочка, беспомощно тыкая длиннющими ногтями по клавиатуре.

Меня не замечали.

Я постояла-постояла… и нарочито громко кашлянула. Прямо как директор школы при виде курящих за углом пятиклассников.

Стэллочка вздрогнула и воззрилась на меня — сначала испуганно, а затем гневно.

— Что вы хотели? — спросила она тоненьким голосочком примерной девочки.

Следом обернулись и бабка Марья с Хельги.

Пенсионерка смотрела на меня с вызовом («я исполняю свой гражданский долг!»), а грубоватое лицо каменного тролля просияло такой радостью и надеждой, что мне стало неловко.

— Здравствуйте, — вежливо произнесла я, по-прежнему стоя на пороге. — Можно вас на минутку, госпожа Стэлла?

Она пятнами, неравномерно, покраснела.

— Следователь Стэлла! — поправила резко. — Домовой Стравински, вы что, не видите? Я занята! У меня очная ставка!

Я поняла, что невольно допустила ошибку. Стэллочка очень ревностно относится к своей должности.

Но какая быстрая, надо же! Уже и допросы провести успела, и очную ставку начать. Откуда такая прыть?

Вслух я этого, конечно, не сказала.

— Я только на минуточку! — снова попыталась я.

Посягательство на свой авторитет (даже существующий исключительно в ее воображении) Стэллочка мне не простит. Неназываемый бы с ней, но она же на Хельги отыграется.

— Ни о чем я с вами разговаривать не буду! Вы вообще подозреваемая!