Два часа спустя я без сил спустилась на кухню.

Всей добычи — несколько листочков для записей с непонятными закорючками. Может, Мердок сумеет расшифровать?

Хотя не факт, что эти заметки вообще имеют какое-то отношение к делу.

Я устало потерла глаза. Чем дальше в лес, тем толще маллорны.

— Шли бы вы спать, — проворчала Дис, ставя передо мной тарелку с окрошкой. — Совсем себя уморили.

— Ты права, — покаянно вздохнула я и попробовала прохладное кушанье. А ведь меня еще ждала котлета! — Какая вкуснятина!

Дис польщенно заулыбалась, а я за пять минут приговорила ужин и поднялась к себе.

Свежая прохладная постель манила не хуже русалок.

Я вспомнила мокрого растрепанного Мердока, улыбнулась… и заснула, как только коснулась головой подушки.

Разбудила меня Дис.

— Просыпайтесь! — позвала она, распахивая шторы.

В комнату ворвались уличный шум и солнечный свет.

Я застонала и прикрыла глаза рукой.

— Ты с ума сошла? — возмутилась я. — В такую рань!

— Во-первых, уже четверть девятого, — невозмутимо отозвалась она. — Во-вторых, в доме гости. А в-третьих, вот.

И положила на тумбочку газету, еще пахнущую свежей краской.

Пришлось со стоном поднимать голову от подушки.

Я отбросила с лица мешающие волосы и протянула руку за газетой. Дис ловко сунула мне чашку с кофе.

Машинально из нее отхлебнув, я бросила взгляд на разворот. Так, что тут у нас?

И чуть не подавилась. С расплывчатого газетного фото смотрели мы с Мердоком. Засняли нас на палубе, а броский заголовок гласил: «Вот как работает наша полиция!»

Из статейки ниже следовало, что мы с Мердоком в рабочее время наслаждались романтической прогулкой. Далее шли прозрачные намеки на наше уединение в капитанской каюте.

«И это те, кто расследует бесчинства Кукольника! Полиция прохлаждается, а в это время в городе исчезают люди! — патетично взывал неведомый газетчик. — Доблестные полицейские, которым нет дела до пропажи граждан…»

И еще довольно много в том же духе, плюс подробный рассказ о похищении бабули и мадам Цацуевой…

Боюсь даже представить, что учудит Роза, когда это увидит!

Сложив руки на животе, Дис ждала, пока я дочитаю.

Я одним глотком допила кофе и подняла на нее глаза.

— Ты сказала, гости? Ах, да. Мердок!

Я вскочила и ругнулась шепотом, уже роясь в шкафу. Он же обещал за мной заехать.

— Не только, — недовольно возразила Дис. — Госпожа Ядвига тоже… почтила нас своим присутствием.

Я выбранилась уже вслух.

Только этого не хватало!

«Дежавю!» — мрачно подумала я, заглянув в гостиную.

Тот же диванчик, полумрак от задернутых штор, темноволосая пара… Совсем как Ярый и Роза вчера.

Но стоило моргнуть, как мнимое сходство исчезло.

Мердок в своем строгом костюме казался глыбой льда, зато маму окутывало облако алого шифона, похожего на языки пламени.

Вот кого следовало назвать Розой — эту царственную красавицу в красном. Понятия не имею, почему бабуля в свое время решила назвать дочь Ядвигой. «Битва противоборствующих» — это поэтично и не без намека, только мама ни с кем биться не желала.

— Доброе утро, домовой, — сухо поприветствовал Мердок, обернувшись на скрип двери. — Сколько времени вам потребуется на сборы?

Под его ледяным взглядом я остро ощутила, что стою босиком и в одном халате.

— Доброе, — буркнула я, переступив голыми ногами. — Постараюсь вас не задерживать.

Мама мгновенно оценила обстановку и тут же перехватила инициативу.

— Мердок, ну не будьте букой! — проворковала она, погладив тонкими пальчиками пиджак на его груди. — Вы так строги с моей девочкой! Анна, детка, ты опаздываешь на работу. Беги, милая, тебе надо поторопиться, чтобы привести себя… в порядок.

В последнем слове звучало явственное сомнение. Ну как же, я преступно манкирую уходом за собой. Зато маму в этом не упрекнешь: это ее профессия, в конце концов. На косметологию ее слабенького дара хватало с лихвой.

— Мама, что ты тут делаешь? — спросила я напрямик.

Поколебалась немного и прошлепала к креслу. Села, одернула задравшиеся полы халата и вынула пачку с последней сигаретой.

— Милая, но как же я могла не прийти?! — театрально ужаснулась мама. — Ведь пропала наша бабусечка!

Я поморщилась — неуместное сюсюканье раздражало — и прикурила.

Сигаретный дым мгновенно прояснил мне мозги.

— А откуда ты знаешь, что она пропала?

— Но, милая, — мама прижала руку к по-фамильному пышной груди, — ведь об этом писали в газетах!

— А ты читаешь газеты? — удивилась я, стряхивая пепел в позаимствованную из сервиза чашку. — Я думала, ты уважаешь только женские журналы типа «Элениэль».

Мердок чуть заметно поморщился.

— Не только, — обиженно надула губы мама. — Ну ладно, мне позвонили… Да не важно!

Мы с Мердоком обменялись понимающими взглядами, и я чуть заметно пожала плечами. Пусть расспрашивает, мне-то что? Самой интересно, откуда вдруг выплыла информация об исчезновении бабули. Мы-то сведениями с газетчиками точно не делились, тогда кто?

— Как раз напротив, — возразил Мердок. — Нам весьма любопытно узнать, кто и каким образом об этом дознался.

Мама нервно рассмеялась.

— Ой, да какая разница!

Спасла ее вновь открывшаяся дверь.

При виде сестренки (конечно, в одной коротенькой рубашке!) я хмыкнула, а Мердок нахмурился и подобрался. Бедняга. Такая концентрация Стравински на метр квадратный кого угодно доведет до сердечного приступа.

— Всем привет, — Розочка прикрыла зевок ладонью. — Мама?! А что ты тут делаешь в такую рань?

Как говорится, не в бровь, а в глаз!

Роза шагнула через порог, а из-за ее плеча выглянул любопытный господин Немо.

— Ииииии! — вдруг завизжала мама, тыча пальцем в несчастного зомби. — Убери-и-и-те. Уберите это!

Я от неожиданности закашлялась.

Роза застыла в дверях, хлопая дивными очами, господин Немо зажал уши руками и спрятался за ее спину, Мердок смотрел на вазу с сиренью, явно прикидывая, не вылить ли воду из нее на голову истеричной дамочки, однако пока воспитание побеждало…

А мама все верещала.

Я вздохнула, встала и с наслаждением закатила ей пощечину.

— Ой, — как-то по-детски сказала мама, прижав ладонь к пострадавшему месту.

Главное, что заткнулась, наконец.

— Роза, выйди, пожалуйста, — велела я. — Забери с собой господина Немо и попроси Дис подать чай.

— Ладно, — сестренка так похоже на мать надула губы, что я только вздохнула.

— Сядь, мама! — с нажимом продолжила я. — И объясни, что за истерики?

— Анабель, как тебе не стыдно! — всхлипнула мама, глаза которой мгновенно наполнились слезами. — Так обращаться с родной матерью!

Я снова вздохнула и раздраженно смяла пустую сигаретную пачку.

Мама виртуозно умела сделать так, что проще согласиться, чем вынести ее упреки и рыдания. Я многое могла ей сказать, но зачем? Это только увело бы разговор в сторону, и она добивалась именно этого.

— Домовой, — вмешался Мердок и взял маму под локоть, — нам всем следует успокоиться. Госпожа Ядвига, прошу вас, присядьте.

Мама позволила себя усадить и прижала к глазам платочек.

— Я так испугалась. Так испугалась! — лепетала она, и роскошная грудь вздымалась в глубоком вырезе платья. — В этом доме все так ко мне жестоки!

Я поморщилась и отвернулась. Вопросов к маме у меня накопилось немало, но задавать их прямо сейчас бесполезно.

Мердок наблюдал за представлением с интересом, и даже кивал в нужных местах.

Шоу испортило появление хмурой Дис, которая так брякнула подносом об стол, что мама подпрыгнула и прижала руку к груди.

— Ах, вы меня так напугали! — укоризненно проговорила она и, уже Мердоку: — В наше время так тяжело найти хорошую прислугу…

Дис окинула ее недобрым взглядом и вышла, показательно хлопнув дверью. Сколько помню, они с мамой бесконечно цапались. До открытой войны не доходило только потому, что мама слишком редко здесь появлялась.